не выходила никогда, а выходила лишь на парадноекрыльцо к тыну, окружавшему дом, а иногда сиделавозле сына, который обычно сидел в коляске. Царьпо виду был здоров и не старел, седых волос у негоне было, а супруга Царя начинала седеть и былахудощава. Дети вели себя “обыкновенно” иулыбались при встрече с караульными.Разговаривать с ними запрещалось. Доводилосьему, Медведеву, разговаривать с Царем при встречев саду; однажды он спросил его: “Как дела, каквойна, куда ведут войско”, — на это он емуответил, что война идет между собой, русские срусскими дерутся между собой. Также однажды Царьувидал, что он, Медведев, рвет лопушки в саду, испросил его, на что он это рвет, он сказал ему —для табаку. Вообще много говорить неприходилось... Пищу для царской семьи первоевремя носили из советской столовой, находившейсяна Главном проспекте; пищу эту носили из столовойженщины и девушки, от коих принимал караул упарадного крыльца, в дом они не входили... На пищуприносили суп, котлеты, белый хлеб, мясо и молоко.Потом разрешено было варить пищу повару их,который и приготовлял пищу. Неоднократноприглашался в дом священник для богослужения. Завсе время охраны дома при нем, Медведеве,никакого издевательства над Царем и егосемейством не делалось и никаких оскорблений идерзостей не допускалось. Спала царская семья вдвух комнатах”.
Проскуряков: “Вставали они утромчасов в 8—9. У них. была общая молитва. Они всесобирались в одну комнату и пели там молитвы.Обед у них был в 3 часа дня. Все они обедали вместе!в одной комнате, то есть я хочу сказать, чтовместе с ними обедала и прислуга, которая былапри них. В 9 часов вечера у них был ужин, чай, апотом ложились спать. Время дня они проводили, пословам Медведева, так: Государь читал, Государынятакже читала или вместе с дочерьми вышивалачто-нибудь или вязала. Наследник, если мог, делализ проволоки цепочки для своих игрушек —корабликов. Гуляли они в день часа полтора.Никаким физическим трудом им не позволялосьзаниматься (на воздухе)... Их пение я сам не одинраз слышал. Пели они исключительно духовныепесни. По воскресеньям у них служил священник сдиаконом... Файка, Сафонов стал сильнобезобразничать. Уборная в доме была одна, кудаходила вся царская семья. Вот около этой уборнойФайка стал писать разные нехорошие слова... иразные другие слова, совсем неподходящие... Залезраз Файка на забор перед самыми окнами царскихкомнат и давай разные нехорошие песни играть.Андрей Стрекотин в нижних комнатах начал разныебезобразные изображения рисовать. В этомпринимал участие и Беломоин: смеялся и училСтрекотина, как лучше надо рисовать. Это я самвидел, как Стрекотин эти вещи рисовал”.
Якимов: “Они иногда пели. Мнеприходилось слышать духовные песнопения. Пелиони Херувимскую Песнь. Но пели они я какую-тосветскую песню. Слов ее я не разбирал, а мотив еебыл грустный. Это был мотив песни “Умер бедняга вбольнице военной”. Слышались мне одни женскиеголоса, мужских ни разу не слышал...Непосредственно наблюдать, как Авдеев относилсяк Царю и его семье, мне не приходилось. Но янаблюдал самого Авдеева, имевшего с ними общение.Авдеев был пьяница, грубый и неразвитой; душа унего была недобрая. Если, бывало, в отсутствиеАвдеева кто-нибудь из царской семьи обращался скакой-либо просьбой к Мошкину, тот всегдаговорил, что надо подождать возвращения Авдеева.Когда же Авдеев приходил и Мошкин передавал емупросьбу, у Авдеева был ответ: “Ну их к черту!”Возвращаясь из комнаты, где жила царская семья,Авдеев, бывало, говорил, что его просили очем-либо, и он отказал. Это отказывание емудоставляло видимое удовольствие. Он об этомрадостно говорил. Например, я помню, его просилиразрешить открывать окна, и он, рассказывая обэтом, говорил, что он отказал в этой просьбе. Какон называл Царя в глаза, не знаю. В комендантскойон называл всех “они”. Царя он называлНиколашкой... Он, как только попал в дом Ипатьева,так начал таскать туда своих приближенныхрабочих... Все эти люди бражничали в домеИпатьева, пьянствовали и порвали царские вещи.Раз Авдеев напился до того пьяный, что свалился водной из нижних комнат дома... А в нижний этаж онпопал тогда после посещения в таком виде царскойсемьи; он в таком виде ходил к ней. Пьяные онишумели в комендантской комнате, орали, спаливповалку, кто где хотел, и разводили грязь. Пелиони песни, которые, конечно, не могли быть приятныдля Царя. Пели они все “Вы жертвою пали в борьбероковой”, “Отречемся от старого мира”, “Дружно,товарищи, в ногу”. Вот, зная Авдеева какбольшевика, как человека грубого, пьяного и душойнедоброго, я думаю, что он обращался с царскойсемьей плохо: не мог он обращаться с ней хорошо поего натуре, по его поведению; как я сам егонаблюдал в комендантской, думаю, что егообращение с царской семьей было для нееоскорбительным. Припоминаю еще, что вел Авдеев сосвоими товарищами разговоры и про Распутина.Говорил он то, что многие говорили, о чем и вгазетах писали много раз...”
Красноречивее всяких слов говорит самдом Ипатьева, как жилось здесь узникам. Необычныепо цинизму надписи и изображения с неизменнойтемой: о Распутине. Как глубоко ошибаются те, ктодумает, что яд этого чудовища не проник внародные массы.
Глава XV
Окружение царской семьичекистами
В первых числах июля в доме Ипатьевапроизошли большие перемены.
Авдеев, его помощник Мошкин и всерабочие злоказовской фабрики, жившие в верхнемэтаже, были внезапно изгнаны, а Мошкин был дажеарестован.
Вместо Авдеева комендантом стализвестный уже нам Юровский, а его помощникомнекто Никулин.
Они заняли ту же комнату под цифрой VI,где жил и Авдеев. Но Юровский проводил лишь день вдоме Ипатьева. Никулин жил в нем.
Через несколько дней после появленияих прибыли еще десять человек, поселившиеся внижних комнатах под цифрами II, IV и VI.
Они и стали нести внутреннюю охрану.Злоказовские же и исетские рабочие, жившие в домеПопова, были совершенно устранены от нее ипродолжали нести исключительно охрану наружную.
Что означала эта перемена?
Чувство лодыря, соблазна легкого трудаи небывалая по тем временам его оплата привели вдом Ипатьева пьяного слесаря отлокомобиляи его пьяную ватагу. По своему кругломуневежеству эти распропагандированные отбросы изсреды русского народа, вероятно, сами себясчитали крупными фигурами в доме Ипатьева. Они несами пришли сюда. Их сюда посадили, а затем внужную минуту выгнали.
Прибытие в Екатеринбург Императоравскрыло фигуру распорядителя Голощекина,прибытие детей — Юровского.
Шая Исакович Голощекин — мещанин г.Невеля Витебской губернии, еврей, родился в 1876году. Партийная его кличка — Филипп.
Он кончил гимназию в Витебске изубоврачебную школу в Риге.
В 1906 году он был арестован какбольшевик-пропагандист в пределах Петроградскойгубернии и в 1907 году был осужден ПетроградскойСудебной Палатой на 2 года в крепость.
Едва отбыв наказание, он тотчас жевозобновил свою революционную деятельность вМоскве и играл большую роль в московскомкомитете партии. Но скоро он был вновь арестовани сослан в Нарымский край.
В 1911 году он бежал из ссылки за границу.
Там в это время шла большая борьба врядах большевистских фракций. С Лениным боролосьлевое крыло большевиков, обвиняя его вузурпаторских наклонностях и в измене принципамчистого большевизма. Правое крыло стремилось ксоглашению с меньшевиками. Сам Ленин шел кзахвату власти в партии и пытался создатьсплоченное ядро профессиональныхреволюционеров, чтобы, действуя через них каксвоих агентов, проводить нужные ему идеи.Подготовляя созыв общепартийной конференции, ондомогался провести туда нужных ему людей.
Вернувшись в Россию, Голощекин оказалгромадную услугу Ленину агитацией в рабочихрайонах и, в частности, на Урале.
Конференция собралась в Праге в 1912году.
Голощекин был на этой конференции какпредставитель Москвы. Он тогда же был избранчленом ЦК партии. Ему было поручено сделатьдоклады о работах конференции в Москве и на Уралес назначением его разъездным агентом “РусскогоБюро ЦК”.
В том же 1912 году он вновь был арестовани сослан в Сибирь на 4 года.
В. Л. Бурцев говорит о нем: “Я знаюГолощекина и узнаю его на предъявленной мне Вамикарточке. Это типичный ленинец. В прошлом онорганизатор многих большевистских кружков иучастник всевозможных экспроприации. Эточеловек, которого кровь не остановит. Эта чертаособенно заметна в его натуре: палач, жестокий, снекоторыми чертами дегенерации”.
Он был на Урале членом областногосовета и областным военным комиссаром.
Этим положением Голощекина иопределялась его роль в ипатьевском доме.
Когда возникла угроза большевистскомуигу в лице атамана Дутова, Голощекин быстросоздал кадры вооруженных уральских рабочих ибросил их в тыл Дутова. Бешено энергичный, онзнал, благодаря своим старым связям на Урале, гдебрать живую силу большевизма.
Сысертский завод был одним из тех, ктодал Голощекину эту силу. Большинство сысертскихрабочих входили в отряды, боровшиеся с Дутовым.Злоказовская фабрика была гнездом большевизма.
Охрана в доме Ипатьева носила характервоенной организации. Рабочие, вошедшие в нее,считались красноармейцами. Их обучали военнойслужбе.
Эту охрану в ипатьевском доме и создалГолощекин. Она и подчинилась ему как областномукомиссару.
Медведев был давно агентом Голощекина.Он и набирал в Сысерти нужных Голощекину людей.
Жена Медведева откровенно показалапри допросе: “Поручение (набрать охрану) былодано моему мужу комиссаром Голощекиным”.
Яков Михайлович Юровский — мещанин г.Каинска Томской губернии, еврей, родился в 1878году [ 75 ].
Когда Юровский злобно иронизировал втюрьме по адресу Татищева: “По милости царизма яродился в тюрьме”, он лгал, одеваясь в чужойкостюм наследственного революционера.
Его дед Ицка проживал некогда вПолтавской губернии. Сын последнего, Хаим, отецЮровского, был простой уголовный преступник. Онсовершил кражу и был сослан в Сибирь судебнойвластью.
Яков Юровский получил весьма малоеобразование. Он учился в Томске в еврейской школе