В апреле месяце 1919 года на территорииАдмирала работала тайная большевистскаяорганизация. Она была раскрыта.
Участник организации красный офицерЛогинов [ 89 ] показал у меня надопросе, что в ноябре месяце 1918 года ездил поделам организации в Москву.
С ним ездила заведовавшая убольшевиков санитарным поездом женщина-врачГолубева и ее гражданский муж какой-то рабочий.
В Москве все они остановились в однойквартире. Ложась спать, Логинов, не имея подушки,попросил у Голубевой одну из ее подушек: “Онасказала, что не может дать подушку, потому что ихс мужем двое. При этом она сказала, что одна изэтих подушек “историческая”. Я заинтересовалсяее словами и попросил у нее объяснения, что этозначит. Тогда она мне сказала, что подушку,которую она назвала исторической, ей далГолощекин из числа других вещей царской семьи.Тогда же мне Голубева сказала, что из царскихвещей у нее есть еще ботинки, которые ей дал такжеГолощекин. Подробно Голубева мне не говорила,где, когда и при каких обстоятельствах получилаона их от Голощекина. Сказала только, чтополучить что-либо из царских вещей было оченьтрудно от Голощекина, что он давал их только “попротекции”. Рассказ Голубевой внушал и сейчасвнушает мне полное доверие. Голубева — известнаябольшевичка, деятельная работница. Она-то именнои должна была получить от Голощекина что-либо изцарских вещей по ее положению”.
Что не имело материальной ценности, нобыло самым дорогим для семьи, уничтожали или,глумясь, бросали.
Едва ли не самым дорогим дляИмператрицы предметом была ее икона ФедоровскойБожьей Матери. Она найдена в доме Ипатьева. Еебриллианты содраны.
Чемодуров говорит: “Без этой иконыИмператрица никогда никуда не выезжала. ЛишитьИмператрицу этой иконы было бы равносильнолишить ее жизни”.
В конце книги помещен список вещейцарской семьи, которые остались в доме Ипатьева икоторые удалось найти у разных лиц.
Глава XX
Рудник в урочище ЧетырехБратьев
Я оставлю теперь дом Ипатьева иразгадку кровавой трагедии, что затаило в себеего подземелье, пойду искать в другом месте.
На берегу Исетского озера, в 20 верстахот Екатеринбурга, раскинулась в несколькодесятков изб маленькая деревушка Коптяки.Вековая уральская глушь старым бором охватила ееи почти скрыла от человеческого взора. Она жеустановила и уклад жизни этой глухой деревушки.Рыба и сенокосы — вот ее интересы в летнюю пору.Наезжают сюда по летам на дачи небогатыеекатеринбургские чиновники, но они селятся вкрестьянских избах и не портят общего колоритажизни.
Дорога, что ведет сюда изЕкатеринбурга, проходит через Верх-Исетск, почтипредместье города.
Сначала она идет за Верх-Исетскомнемного лугами, а затем входит в лес ибеспрерывно идет им до самых Коптяков.
Ближе к Верх-Исетску ее пересекаетжелезная дорога на Пермь. Здесь имеется переезд№ 803 с будкой для сторожа.
Ближе к Коптякам, в 9 верстах отдеревни, дорогу пересекает “горнозаводскаялиния”. Здесь находится переезд № 184 также сбудкой для сторожа.
Приблизительно в 4 1/2 верстах отКоптяков почти у самой дороги сохранились двастарых сосновых пня. По преданию, от них рослинекогда четыре сосны. Они назывались в народеЧетырьмя Братьями. Это название перешло ко всемуурочищу той местности.
В этом глухом урочище, в 4 верстах отКоптяков, к западу от дороги, имеется старыйрудник. Наружными разработками и шахтами здесьнекогда добывали железную руду. Это было давно.Многие годы был заброшен рудник, и за эти годы онсильно изменил свое лицо. Наружные разработкипревратились в озера, шахты обвалились, порослитравой и лесом.
Одна-единственная шахта сохранилась вхорошем состоянии, получив название “открытой”.
Стенки шахты выложены прочнымибревнами. Внутренняя стенка из таких же бревенделит ее на два колодца: через один спускалисьпод землю люди и добывали там руду, через другойоткачивалась вода.
Глубина шахты 5 сажень 7 вершков Онавсегда залита водой;
под ней почти никогда не растаиваетлед.
Когда разрабатывали шахту ивыкидывали из нее глину, образовалась высокаяглиняная площадка. Она почти со всех сторонокружает шахту и лишена всякой растительности.Вблизи этой площадки растет старая береза. Пятьлесных дорожек ведут к руднику с большойкоптяковской дороги. Они все сходятся у открытойшахты. Их так много потому, что некогда по нимвывозилась от разных шахт руда к коптяковскойдороге. Эти дорожки — глухие, заброшенные; влетнюю пору они покрываются высокой травой.
На самой середине одной из этихдорожек, которая ближе всех к Четырем Братьям,имеется яма. Здесь искали руду. Дорожка обходитэту яму с обеих сторон.
Между переездом № 184 и описаннымрудником вдоль коптяковской дороги имеются идругие рудники.
Они ближе к Екатеринбургу. К нимгораздо легче подъехать, так как коптяковскаядорога местами плоха для езды.
Но ни один из них не имеет другихудобств, какими отличается рудник в урочищеЧетырех Братьев: он совершенно закрыт дляпостороннего взора густой чащей молодого леса;нигде нет такой удобной глиняной площадки,лишенной всякой растительности, и рядом с нейглубокой шахты.
17—18 июля на руднике
17 июля 1918 года, ранним утром, тихаяжизнь Коптяков и покой глухого рудника былинарушены рядом чрезвычайно таинственныхпроисшествий.
Настасье Зыковой понадобилось в этораннее утро ехать в Екатеринбург. Поехала она ссыном Николаем и его женой Марьей. Настасья везлапродавать рыбу, а Николай призывался в КраснуюАрмию.
Солнце еще не всходило. Былпредутренний рассвет. Старый бор хранил тьмуночи.
Когда Зыковы проехали рудник иподъезжали к Четырем Братьям, навстречу импоказался какой-то кортеж. Двигались телеги, шлипешие и конные красноармейцы. Как только Зыковыбыли замечены, к ним сейчас же подскакали двоеверховых.
Вот образное показание НастасьиЗыковой [ 90 ]: “Нам навстречу двоеверховых. Один был в матросской одеже, и я егохорошо узнала. Это был верх-исетский матросВаганов. Другой был в солдатской одеже: всолдатской шинели и солдатской фуражке. Верховыескоро нам навстречу ехали: впереди Ваганов, асзади солдат. Как только они к нам подъехали,Ваганов на нас и заорал: “Заворачивайтесьназад!” А сам вынул револьвер и держит у меня надголовой. Лошадь мы быстро завернули, круто, чутькоробок (тележка) у нас не свалился. А они скачутоколо нас, и Ваганов орет: “Не оглядывайтесь, г...в... м... Застрелю!” Лошадь у нас, сколько духу в нейбыло, скакала. А они нас провожают, и Ваганов всеревольвер у меня над головой держит и кричит: “Неоглядывайтесь, граждане, г... в... м..!” Так мыскакали до стлани, за которой Большой Покос. Тамони нас провожали около полуверсты или трехчетвертей версты, а потом отстали. Мы, конечно,назад не оглядывались, как только они нам этосказали... Что это такое было, я не поняла, апоказалось мне, что идет войско. Приехали мыдомой в Коптяки, рассказали народу, что видали. Апотом что было, не знаю”.
Зыковы были сильно напуганы. Ихвстретил на дороге кр-н Зворыгин [ 91 ],поехавший было в город следом за ними: “Проехалимы версты две от Коптяков, а нам навстречу гонитшибко Николай Зыков с матерью и женой и кричит:“Ой, дядя Федор, не езди! Там меня прогнали.Какой-то револьвером грозил и кричал: “Неоглядывайтесь”.
В ужасе прискакали Зыковы в деревню иподняли большой переполох. Вот показание кр-наАлферова [ 92 ]: “После Петрова дня всреду рано утром я был на улице: хотел на покосидти. Гляжу я: едет по улице Николай Зыков вкоробке с матерью и своей хозяйкой. Едет и кричити рукой машет: “Убегайте! Убирайтесь из Коптяков!Там орудия везут, сюда войско идет”. Тут онлошадь остановил. На его слова народ выбежал.Стали мы Николая допрашивать, что он такоеговорит. Он нам стал сказывать и объяснил:
“Только мы Большой Покос проехали, кЧетырем Братьям стали подъезжать, а нам встречьтрое верховых. Кричат: “Заворачивайтесь!Заворачивайтесь!” Я стал коробок заворачивать, абабы назад оглядываются. Один кричит: “Неоглядывайтесь!” А там на дороге орудия везут.“Они шибко лошадь гнали, а те их даже проводилинесколько по дороге и все не дозволяли имоглядываться. Тут мы и не знали, что подумать”.
В те дни на Екатеринбург двигаласьсибирская армии и угрожала господствубольшевиков. В Коптяках знали это и, притаясь,ждали развязки.
В то же время мужичий интерес властнопробуждал свои заботы.
Вот показание кр-на Швейкина: “Мы,мужики, забеспокоились. Каждому надо на покос, атут войско идет. Войско идет, значит, бой будет”.
Решили узнать толком, что жепроисходит на коптяковской дороге, и послали вразведку кр-н Швейкина, Папина, Зубрицкого искрывавшегося в Коптяках офицера Шереметевского [ 93 ].
Они пошли и недоумевали: в лесу былотихо, на коптяковской дороге пустынно.
Поругивая “за болтовню” Зыковых,разведчики прошли было рудник, как услышали тамнепривычное ржание множества коней. В этотмомент они подошли к той дорожке-свертке, чтопервая от Четырех Братьев ведет к руднику [ 94 ]. Эта дорожка поразила их своимвидом.
Шереметевский и Папин показывают:
Шереметевский: “Эта дорожка, до тогоглухая, заросшая травой, как это обыкновеннобывает с заброшенными глухими лесными дорожками,была в тот момент накатана. По ней хорошо заметнобыло, что тут по этой свертке к руднику ст.коптяковской дороги какие-то экипажи проехали”.
Папин: “Трава по ней была прямо всяположена, и маленькие деревца были кое-гдепогнуты”.
Хотели было пройти этой дорожкой круднику, как по ней выехал оттуда красноармеец,вооруженный винтовкой, двумя револьверами,шашкой и гранатами. Он сказал разведчикам, что наруднике будет происходить обучение метанию бомб,и приказал им удалиться.
С этого момента было прекращено всякоедвижение по коптяковской дороге, и рудник былоцеплен заставами.
Но людской интерес делал свое дело.Многим нужно было поехать из Коптяков вЕкатеринбург и обратно. Удалось точно установитьи время и место оцепления.
Движение по коптяковской дороге былопрекращено рано утром 17 июля. Оно возобновилось с6 часов утра 19 июля.