тут же умер.
Других подробностей касательнорасстрела я не знаю. Выслушав рассказ, я сказал:“Сколько народу перестреляли, так ведь крови наполу должно быть очень много”. На это моезамечание кто-то из товарищей (кто именно, непомню) объяснил, что к ним в команду присылали залюдьми, и вся кровь была смыта.
В этот раз беседовать дольше мне непришлось, так как нужно было идти на караул. Отбывдежурство, я вернулся в казарму, и тогда мнеобъяснили, что, вероятно, нам придется идти “нафронт”. Я сказал, что на фронт не пойду, так как“не рядился” на это, а рядился только служить вкараульной команде при доме особого назначения.
Поговорив немного об этом, снова свелиречь про убийство Царя и его семьи; находившийсяв это время в казарме шофер Люханов объяснил, чтовсех убитых он увез на грузовом автомобиле влес” добавив, что кое-как выбрался: темно дапеньки по дороге. В какую сторону были увезеныубитые и куда девали их трупы — ничего этогоЛюханов не объяснил, а я сам не спросил.
Тогда я заинтересовался еще узнать,как вынесли убитых из дому, полагая, чтоопять-таки при переноске окровавленных телдолжно оставаться много кровяных следов; кто-тоиз команды (кто именно — не помню) сказал, чтовынесли трупы через черное крыльцо во двор, аоттуда — на автомобиль, стоявший у парадногокрыльца; говорили, что тела выносили на носилках;сверху тел были чем-то закрыты: следы крови водворе заметали песком.
В течение 18, 19, 20 и 21 числа июля как изпомещений, занимаемых царской семьей, так и изкладовых и амбаров, увозили на автомобилецарские вещи. Увозом вещей распоряжались двамолодых человека — помощники Юровского; вещиувозили на вокзал, так как уже советскоеначальство решило покинуть Екатеринбург, ввидуприближения чехословаков.
По поводу убийства царской семьи мнееще передавал австриец по имени Рудольф,прислуживавший коменданту, что комендант в туночь предупреждал его, чтобы он не боялся, еслиуслышит что-нибудь ночью”.
Охранник Филипп ПолиевктовПроскуряков — также родом из Сысертского завода.Пошел в охрану из-за жалованья. Был в составеохраны до последнего момента и ушел вместе сдругими охранниками на фронт, но сбежал оттуда ивернулся в Екатеринбург, где был разысканагентом Алексеевым.
Так записано его объяснение уАлексеева:
“Я, агент Уголовного Розыска Алексеев,расспрашивал задержанного Филиппа Проскуряковапо обстоятельствам дела, причем он, Проскуряков,отзывался полным незнанием чего-либо по данномуделу, объяснив, что он на охране Ипатьевскогодома, где помещался Царь с семьею, совсем не был иничего по этому делу не знает. Был он мобилизованв числе других на охрану ипатьевского дома, нодорогой сбежал и на охране не был.
При дальнейшем же расспросе его наследующий день 22 февраля с предъявлением ПавлуСпиридонову Медведеву, который уличил его, что ондал несправедливое показание о том, что он не былна охране ипатьевского дома и что он, ФилиппПроскуряков, был до конца пребывания Царя ссемьею на охране этого дома, он, Проскуряков,изменил свое первоначальное показание иобъяснил, что он действительно был на охранеипатьевского дома, где находился Царь с семьею,но ничего по делу не знает, и где находится Царь иего семья, ему неизвестно. Живы они или нет, незнает.
При расспросе далее обо всехподробностях пребывания его на охране в домеИпатьева он, Проскуряков, еще уклонялся от дачикаких-либо существенных сведений по делу и,наконец, подтвердил лишь то обстоятельство, чтоПавел Медведев вечером, какого числа, не упомнит,незадолго до оставления большевиками городаЕкатеринбурга приходил в караульное помещение,где находилась охрана дома, и в числе охранниковбыл он, Проскуряков, и предупреждал охрану, что вэту ночь будут выстрелы, чтобы они не тревожилисьи были в то же время наготове на всякий случай,причем сказал, что в эту ночь будет расстрелсемьи. Что происходило в эту ночь, он,Проскуряков, не знает, так как после приходаМедведева лег спать на печь в караульномпомещении и проспал всю ночь. Утром слышал открасноармейца Андрея Старкова, что семью увезлииз дома.
При последующем расспросе Проскуряковеще изменил свое показание в последней части иобъяснил, что слышал от красноармейцев, бывших наохране дома, что Царя Николая II и его семьюрасстреляли и увезли куда-то на автомобиле. Приэтом Проскуряков объяснил, что сам он Николая II иего семью тогда не видел, действительно ли онирасстреляны и вывезены, не знает, трупов он их невыносил и кровь замывать в комнате расстрела вчисле других лиц не ходил. Наряжал ли Медведевохрану выносить трупы и замывать кровь в комнатерасстрела, не слыхал.
Наконец, на спрос мой, агентаУголовного Розыска, 28 февраля он, Проскуряков,подтверждая свои прежние показания в отношениитого, что он ничего по данному делу не знает и чтобыли ли расстреляны в ночь на 17 июля нового стиляЦарь Николай II и его семья, ему неизвестно,добавил, что в то время, когда было этопроисшествие, он, Проскуряков, вместе скрасноармейцем Егором Столовым, бывшим на охранеипатьевского дома, были посажены разводящимПавлом Медведевым в баню при караульномпомещении, где сидели два дня под арестом за то,что напились пьяны, а потому он, Проскуряков, и незнает, что происходило в ту ночь в доме Ипатьева,где находился Царь и его семья”.
Проскуряков объяснил у меня надопросе:
“Убийство их произошло в ночь совторника на среду. Числа я не помню. Я помню, что впонедельник мы получили жалованье. Значит, этобыло 15 числа в июле месяце, считая по новомустилю. Нам жалованье платили два раза в месяц: 1-гочисла и 15-го каждого месяца. На другой день послеполучки жалованья, значит, во вторник 16 июля до 10часов утра, я стоял на посту у будки околоВознесенского проспекта и Вознесенскогопереулка. Егор Столов, с которым я вместе жил водной комнате, стоял тогда в эти же часы в нижнихкомнатах дома. Кончив дежурство, мы со Столовымпошли попьянствовать. Напились мы со Столовымденатурату и под вечер пришли домой, так как нампредстояло дежурить с 5 часов.
Медведев увидел, что мы пьяные, ипосадил нас под арест в баню, находившуюся водворе дома Попова. Мы там и уснули. Спали мы до 3часов ночи (по солнечному времени 1 час). В 3 часаночи к нам пришел Медведев, разбудил нас и сказалнам: “Вставайте, пойдемте!” Мы спросили его:“Куда?” Он нам ответил: “Зовут, идите!”
Я потому Вам говорю, что было это в 3часа, что у Столова были при себе часы, и он тогдасмотрел на них. Было именно 3 часа. Мы встали ипошли за Медведевым.
Привел он нас в нижние комнаты домаИпатьева. Там были все рабочие охранники, кроместоявших тоща на постах.
В комнатах стоял как бы туман отпорохового дыма и пахло порохом. В задней комнатес решеткой в окне, которая рядом с кладовой, встенах и полу были удары пуль. Пуль особенно былимного (не самых пуль, а отверстий от них) в однойстене, тойсамой, которая изображена напредъявленной мне Вами фотографическойкарточке, но были следы пуль и в других стенах.Штыковых ударов нигде в стенах комнаты не было.Там, где в стенах и полу были пулевые отверстия,вокруг них была кровь; на стенах она былабрызгами и пятнами; на полу — маленькимилужицами. Были капли и лужицы крови и во всехдругих комнатах, через которые нужно былопроходить во двор дома Ипатьева из этой комнаты,где были следы от пуль. Были такие же следы кровии во дворе к воротам на камнях.
Ясное дело, в этой именно комнате срешеткой незадолго до нашего со Столовым приходарасстреляли много людей. Увидев все это, я сталспрашивать Медведева и Андрея Стрекотина, чтопроизошло.
Они мне сказали, что только чторасстреляли всю царскую семью и всех бывших приней лиц, кроме мальчика.
Стали мы все мыть полы, чтобыуничтожить следы крови. В одной из комнат былоуже штуки 4—5 метел. Кто их именно принес, я незнаю. Думаю, принесли их со двора...
По приказанию Медведева Кронидовпринес из-под сарая со двора опилок. Все мы мылихолодной водой и опилками полы, замывали кровь.Кровь на стенах, где был расстрел, мы смывалимокрыми тряпками.
В этой уборке принимали участие всерабочие, кроме постовых.
И в той именно комнате, где была побитацарская семья, уборку производили многие. Помнюя, что работали тут человека два латышей, самМедведев, отец и сын Смородяковы, Столов. Убирал вэтой комнате и я. Но были еще и другие, которых язабыл.
Таким же образом, то есть водой, мысмыли кровь во дворе и с камней.
Пуль при уборке я лично никаких ненаходил. Находили ли другие, не знаю. Когда мы соСтоловым пришли в нижние комнаты, тут никого,кроме нескольких латышей, Медведева и наших излоказовских рабочих, не было. Юровского при этомне было. Никулин же, как говорил тогда Медведев,был в верхних комнатах, куда дверь из нижнихкомнат была заперта со стороны верхних комнат.Золотых вещей или каких-либо драгоценностей,снятых с убитых, в нижних комнатах я нигде невидел.
Я хорошо помню, что именно АндрейСтрекотин стоял у пулемета в нижних комнатах. Этоя очень хорошо помню. Он все обязательно видел.
Спрашивали я и Столов также иМедведева.
Оба они со Стрекотиным говорилисогласно и рассказали следующее.
Вечером Юровский сказал Медведеву, чтоцарская семья ночью будет расстреляна, иприказал предупредить об этом рабочих и отобратьу постовых револьверы... Пашка Медведевприказание Юровского в точности исполнил,револьверы отобрал, передал их Юровскому, акоманду предупредил о расстреле царской семьичасов в 11 вечера.
В 12 часов ночи Юровский стал будитьцарскую семью, потребовав, чтобы они все оделисьи сошли в нижние комнаты. По словам Медведева,Юровский будто бы такие объяснения привелЦарской семье: ночь будет “опасная”, то есть, какя понимаю, он им сказал, что в верхнем этаже будетнаходиться опасно на случай, может быть, стрельбына улицах, и поэтому потребовал, чтобы они всесошли вниз.
Они требование Юровского исполнили исошли все вниз. Здесь были сам Государь,Государыня, Наследник, все четыре дочери, доктор,лакей, горничная, повар.
Мальчика же Юровский суток, кажется, заполтора приказал увести в помещение нашей