– Боже мой, нет, – сказала Минни. – Такая милая девушка, у нее не было врагов. То, что с ней случилось, ужасная трагедия.
– Так оно и есть, – согласился окружной прокурор.
– Мы так понимаем, что ваша племянница жила и работала в Трое. У вас есть какие-нибудь мысли насчет того, почему она оказалась в лесу Сэнд-Лейк? – вмешался Кей, который был гораздо меньше заинтересован в том, чтобы соблюдать приличия в разговоре с капризной женщиной.
– Возможно, она отправилась туда навестить моего брата Уилла. Он живет неподалеку от пруда. Хотя я не могу себе представить, зачем кому-то понадобилось его навещать.
О’Брайен и Кей на мгновение пришли в замешательство. Ее брат? Как могли Джон и Джулия Дрю не упомянуть родственника, живущего рядом с местом преступления?
По мере того как вопросы продолжались, терпение Минни иссякало. Чем больше О’Брайен и Кей настаивали на подробностях личной жизни Хейзел, тем с большей неохотой отвечала Минни. Она отказалась даже назвать имена кого-либо из друзей Хейзел, кроме двух женщин в Уотервлите, настаивая на том, что они не могли иметь никакого отношения к преступлению.
– Вы говорите, что часто видели свою племянницу, в среднем три раза в неделю?
– Да, я именно так и сказала, – подтвердила Минни.
– И в последний раз вы видели ее утром 6 июля, за шесть дней до того, как ее тело было опознано?
– У вас есть вопрос, на который я еще не ответила?
Да, есть, подумал О’Брайен. Почему, ради всего святого, вы не сообщили о ее исчезновении? Он жестом велел Кею проводить женщину из здания суда, и, наблюдая, как они уходят, подумал, что Минни Тейлор обязательно вернется в эту самую комнату – возможно, не один раз. Какой бы неприятной ни казалась эта перспектива, он еще не закончил с ней.
На выходе из здания суда на Минни набросилась толпа репортеров, которые засыпали ее вопросами.
– Она была хорошей девочкой, – огрызнулась Минни. – Я не скажу вам, кто ее друзья, потому что это может доставить неприятности многим девушкам. В любом случае это не ваше дело.
О’Брайен, слышавший этот разговор, счел комментарий озадачивающим. Почему обнародование имен друзей Хейзел может навлечь на них неприятности?
Он отложил этот вопрос на другой день.
Добралась ли Хейзел до Уотервлита в понедельник, 6 июля, как намекала Минни?
Согласно большинству сообщений прессы, ответ был отрицательным. Следователи разыскали Сару Моран и Иду Роу, двух ее подруг, которые жили в Уотервлите (бывший Западный Трой), суровом и мрачном фабричном городке за рекой Гудзон.
Обе женщины, которые познакомились с Хейзел прошлым летом в пансионе Блай на Планк-роуд в Поэстенкилле, сказали, что не ждали Хейзел 6 июля и не видели ее больше месяца.
Однако издание «Бингемтон пресс энд лидер» от 14 июля утверждало, что Хейзел провела вторую половину дня 6 июля в доме Амелии Хантли на Третьей авеню, 383, а затем уехала, не сообщив о пункте назначении.
Два дня спустя «Олбани таймс юнион» сообщила, что какой-то мужчина из Уотервлита сказал Джону Дрю, что видел Хейзел в городе ночью в понедельник, 6 июля. По словам Джона Дрю, этот человек, личность которого никогда не раскрывалась публично, написал свое имя на карточке, которую Дрю передал Дункану Кею. Кей утверждал, что прочесал Уотервлит в поисках незнакомца, но либо так и не нашел его, либо вообще отказался от зацепки, либо решил по неизвестным причинам не делиться тем, что обнаружил, потому что больше из этого ничего не вышло – хотя Джон Дрю до конца верил, что это правда.
– Лучше ищите в Уотервлите, – сказал он репортеру «Ивнинг уорлд». – Зачем-то же она поехала туда в понедельник вечером.
В интервью репортеру Уильяму М. Клеменсу в журнале «Трайс-э-уик уорлд» 22 июля Амелия Хантли сказала, что Хейзел навестила ее «всего несколько недель назад и была счастлива и довольна, и я уверена, что ее совершенно ничто не тяготило». К сожалению, Клеменс так и не сообщил своим читателям точную дату.
В конце концов следователи убедились, что Хейзел не была в Уотервлите 6 июля. Это означало, что она либо резко изменила планы, либо солгала своей тете. Или что яростно защищавшая племянницу Минни Тейлор лгала О’Брайену и Кею.
Допрос Минни Тейлор был мучительным, но не бесплодным. Ей было что рассказать, больше, чем любому из родителей, и она оставила следователям несколько заманчивых ниточек для расследования. Теперь им предстояло допросить двоюродных братьев Хейзел в Скенектади, с которыми она, по-видимому, провела ночь 4 июля и большую часть следующего дня. Смогут ли они добавить что-нибудь к тому, что уже поведала Минни?
Еще более многообещающим представлялся тот факт, что старший брат Джулии, Уильям, владел фермерским домом в Табортоне, менее чем в полутора километрах от пруда, где было найдено тело Хейзел. Может быть, как сказала Минни, Хейзел направлялась к нему?
О’Брайену и Кею придется вернуться в Сэнд-Лейк, чтобы поговорить с Уильямом Тейлором. Судя по их предыдущему общению с местными жителями у пруда, эта перспектива отнюдь их не прельщала. Чужаки из Троя, они были изгоями в этом районе, и это обстоятельство не помогло бы делу, если бы люди на горе Табортон начали думать, что они пытаются повесить убийство на одного из местных.
Как раз в тот момент, когда О’Брайен собирался покинуть офис, чтобы отправиться за город, ему срочно позвонил из Сэнд-Лейк Гарри Фейрвезер, один из врачей, присутствовавших при вскрытии. Не зная, что окружной прокурор собирается отправиться туда сам, Фейрвезер умолял его немедленно прибыть в Сэнд-Лейк.
– Гарри, что все это значит? – сказал О’Брайен. – Я направляюсь туда прямо сейчас, чтобы встретиться с ее дядей.
– Джарвис, здесь у меня паренек! Я только что с ним поболтал. Он говорит, что видел Хейзел возле этого пруда около недели назад. И она разгуливала там с самым беззаботным видом.
Глава 5Гора или кроличья нора?
Ранним вечером во вторник, 7 июля, спускаясь с горы Табортон на окраине Сэнд-Лейка, Рудольф Гандрум заметил неясную фигуру, машущую ему с дороги. Одетый в свою обычную белую рубашку без воротника и джинсы с подтяжками, Гандрум сделал еще один глоток крепкого сидра, а затем спрятал кувшин под сиденье в своем экипаже. Он ехал в город, чтобы забрать друзей из Троя на конечной остановке трамвая и отправиться на рыбалку с остановкой по пути в отеле Харриса – пропустить по паре (или чуть больше) стаканчиков. Очертания фигуры на дороге постепенно обретали форму, и он узнал ухмыляющуюся физиономию Фрэнка Смита, одного из своих соседей на горе. Смит, которому исполнилось всего семнадцать, был на добрых восемнадцать лет моложе Руди. Он не отличался сообразительностью и мог немного раздражать, но парнишка он был неплохой, и это означало, что у Руди появился кто-то, кроме его лошади, с кем можно было немного потрепаться.
– Эй, Фрэнк, ты что задумал… что-нибудь нехорошее?
– Ха-ха-ха, нет, нет, нет… Очень смешно, Руди. Ты в город?
– Запрыгивай, приятель, – сказал Гандрум, радушно предлагая мальчишке отхлебнуть из своего кувшина.
Они болтали о своем, пока экипаж с грохотом спускался с горы Табортон, а солнце над головой постепенно исчезало в душном вечернем небе. Они проехали мимо фермы Конрада Тила и миновали поворот на дорогу, ведущую к дому Уилла Тейлора. Недалеко от поворота дороги, известной среди местных жителей как Лощина, они увидели направляющуюся к ним фигуру.
Прищурившись в надвигающихся сумерках, Гандрум увидел, что это не очередной местный фермер. Скорее красивая молодая женщина, экстравагантно одетая – как будто спешила на бал в губернаторский особняк, – поднималась по холмистому склону.
– Эй, Фрэнк, – сказал Гандрум, медленно поворачиваясь к своему спутнику. Но парнишка, казалось, не слышал его и, словно завороженный, смотрел вперед, на девушку.
– Да это же старшая дочка старика Дрю, – пробормотал Смит.
Руди помнил Дрю, которые жили в Табортоне несколько лет назад, но не эту девушку. Она небрежно и уверенно шагнула вперед, размахивая богато украшенной черной шляпой, коротко улыбнулась Руди и встретилась взглядом с юношей.
– Привет, Фрэнк.
– Привет, Хейзел.
После этой короткой встречи Смит и Гандрум продолжили путь вниз с горы. Руди взглянул направо, отметив, что его спутник все еще выглядит ошеломленным. С другой стороны, ничего особенного в этом не было. Он бросил последний взгляд через плечо на хорошенькую молодую девушку, которая, похоже, направлялась по тропинке к дому Уилла Тейлора, а затем снова повернулся к Смиту.
– Ты там в порядке, Фрэнк? Среди тех, кто работает у Браунов, таких нет, да? – поддразнил Гандрум. – Вот что я тебе скажу, приятель. Тебе не помешало бы выпить. Первый раунд у Харриса за мой счет.
Так, вполне безобидно, начинался вечер 7 июля 1908 года, но в конце концов он запомнился обоим навсегда.
Для Джарвиса О’Брайена и его команды следователей события с 13 по 15 июля развивались с головокружительной скоростью, и к тому времени, когда пыль улеглась, появились три главных подозреваемых.
Уильям Тейлор, угрюмый пятидесятичетырехлетний дядя Хейзел, о котором в городе говорили как о капризном старике и который однажды пытался покончить с собой. Фрэнк Смит, семнадцатилетний фермер, которого соседи высмеивали как слабоумного тупицу, и, по-видимому, одержимый Хейзел. И Рудольф Гандрум, тридцатипятилетний угольщик, известный на горе в основном своими пьяными выходками.
Округ Ренсселер объявил награду в тысячу долларов за поимку убийцы Хейзел, и газеты требовали арестов.
«Ивнинг джорнал» из Уилмингтона, штат Делавэр, опубликовала заметку на первой полосе:
«Здесь чувствуется величайшее возмущение, и в случае ожидаемых арестов сегодня будут приняты все меры предосторожности, чтобы избежать линчевания, о котором открыто говорили десятки людей, посетивших маленький домик на Четвертой улице, где отец и мать девушки почти обезумели от горя», – говорилось в заметке.