ей выбрались в Сэнд-Лейк, а поскольку их автомобиль дважды ломался по дороге, они по сути потратили впустую день, когда их энергию можно было бы направить на что-то более полезное.
Но также важно понимать, что в век желтой прессы у разных газет были разные основополагающие мотивы. Таблоиды больших городов, такие как «Уорлд» и «Ивнинг стар», предпочитали броские и пустые провокационные заголовки, подобные тем, что так хорошо умел делать Уильям Клеменс.
Газеты Троя казались более объективными, но не следует забывать, что в Трое политика пронизывала все. И очевидно, комфортные отношения детективов округа с «Рекорд», которой руководило республиканское братство, снова всплывут на поверхность и станут проблемой еще до завершения расследования.
Хотя конференция врачей вызвала общее разочарование, это не остановило прессу, так как вторая неделя расследования началась с лавины новых заголовков – среди которых выделялась история, рассказанная фермером и его женой, жившими на дальних холмах Табортона.
Вечером во вторник, 7 июля, Уильям и Элизабет Хоффей ехали в своем экипаже домой после долгого дня в Трое. Семья Хоффей провела весь день, продавая в городе свои домашние фрукты и овощи, как и многие в Табортоне, они таким образом пополняли свой доход, поэтому привыкли к трудной поездке в город и обратно. Билл Хоффей, пятидесяти четырех лет, и его жена Либби, сорока шести лет, были людьми здравомыслящими и практичными и лучше многих знали, насколько изнурительной бывает поездка в город, особенно в такой жаркий летний день. Вот почему они подождали, пока солнце опустится пониже, чтобы отправиться домой, и к отелю Крейпа у подножия горы подъехали, когда время уже перевалило за семь.
Проехав мимо, они начали подниматься в гору и вскоре пересеклись со своими ближайшими соседями, Генри и Шарлоттой Роллман, которые направлялись в противоположном направлении.
Когда пары приблизились друг к другу, Шарлотта театрально поклонилась и крикнула:
– Привет! На этой лошадке вас и не узнать.
Билл Хоффей оставил дома вороную, решив обкатать своего нового жеребца.
– Да, точно. Первая поездка туда и обратно. Еще не очень в нем уверен… Даю ему передышки по пути. А как насчет вас, мистер Роллман? Наверняка вы с вашей очаровательной юной невестой направляетесь куда-то не туда под вечер?
Шарлотта улыбнулась комплименту, а Либби Хоффей закатила глаза.
– Так все-таки куда? – с притворной строгостью повторил Билл Хоффей.
– Не думай о нас плохо, Билл. Просто едем в город по кое-каким делам.
Пары болтали с четверть часа, прежде чем приближающиеся сумерки заставили их закончить разговор и пожелать друг другу хорошего вечера.
Чета Хоффей прибавила ходу, надеясь добраться до постели – и своих восьмерых детей – засветло. Утром солнце вставало рано, и сделать предстояло многое.
Поднимаясь по склону, они наткнулись на еще одну знакомую пару, первой их разглядела Либби.
– О нет, ты только смотри. Это ж тот парень, Смит. Что он делает с Руди Гандрумом? Вот уж кому лучше не водить компанию друг с другом. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Руди и Фрэнк с грохотом спускались с горы в повозке Гандрума и в момент встречи проезжали недалеко от Лощины, каштановой рощи, которая отмечала крутой поворот дороги. Всего несколькими минутами ранее Смит и Гандрум проехали мимо Хейзел Дрю, беззаботно шагавшей в одиночестве по Табортон-роуд в противоположном направлении.
– Просто поезжай дальше, Билл. Уже так поздно, – сказала Либби, улыбаясь паре.
– Добрый вечер, ребята, – сказал Билл Хоффей, съезжая на правую сторону дороги, чтобы дать Гандруму более широкий проезд, но едва сбавляя скорость.
Гандрум криво улыбнулся и кивнул в ответ:
– Приятного вечера!
Хоффеи обогнули Лощину.
– Ты видел выражение лица этого мальчика? – спросила Либби, поворачиваясь к мужу. – Руди, наверное, уже напоил его.
Их жеребец снова заволновался.
– Дам-ка я нашему молодцу еще чуток передохнуть, – сказал Билл, останавливая экипаж и передавая поводья жене.
Теперь Билл Хоффей шел впереди своей жены, которая катила за ним в коляске, и пара медленно тащилась вперед в сгущающихся сумерках. Они пересекли дорогу к дому Уилла Тейлора и следовали вдоль участка «Енота» Тила, когда заметили впереди еще одну коляску. Вглядевшись получше, Билл увидел стильный экипаж «Конкорд», который остановился на обочине дороги у пруда: желтые колеса дерзко контрастировали с темным сиденьем. А какая лошадь! Он с радостью обменял бы своего жеребца на эту крепкую гнедую кобылу. Всемирно известные, изготовленные на заказ экипажи «Конкорд» воплощали эксклюзивность и роскошь, нехарактерные для здешних мест. Наверное, туристы из Олбани или Троя. В это время года их было здесь хоть отбавляй.
Определенно пора возвращаться домой.
В этот момент Либби следовала за мужем, отстав метров на десять. Приблизившись к экипажу, она искоса взглянула на возницу, который сидел, отвернув лицо от дороги. Лет двадцати пяти с виду, примерно метр семьдесят ростом, с песочно-светлыми волосами и такими же усами. Он был худощавого телосложения, с бледным цветом лица и носил коричневую соломенную шляпу. Все его облачение было каким-то неприметным, серым, Съежившись и не глядя по сторонам, он крепко сжимал поводья единственной лошади, как будто нервничал из-за чего-то.
Либби продолжала незаметно разглядывать незнакомца и его экипаж. Стоп, секундочку. В какой-то момент ей показалось, что в экипаже есть кто-то еще? Нет, конечно же, это ведь не человек, не так ли? Там, сзади, есть что-то. Она была уверена в этом. Но рассмотреть получше не успела.
Когда повозка Либби подъехала ближе, незнакомец тронул свою гнедую кобылу, и она отступила к обочине дороги, освобождая проезд. Вот тогда-то фермер и его жена заметили вторую фигуру на противоположном берегу пруда. Человек как будто прятался там, примерно в том месте, где позже будут найдены шляпа и очки Хейзел.
Этот второй мужчина был несколько старше и более плотного телосложения, чем его предполагаемый спутник в экипаже. За густой листвой разглядеть его черты было трудно, но он был одет в светлую клетчатую рубашку, темные брюки и соломенную шляпу. Либби пыталась рассмотреть что-нибудь сквозь деревья и буйный подлесок. Незнакомец же пристально вглядывался в мутный пруд, пробираясь сквозь кустарник по болотистому берегу, как будто что-то потерял. Неужели он действительно входил в воду, подумала Либби. Несмотря на душный вечер, Либби отчего-то поежилась и тронула поводья, торопя жеребца.
Шедший впереди Билл оглянулся через плечо – проверить, как там его жена и этот резвый жеребчик.
Он тоже заметил второго мужчину, идущего по узкой тропинке на дальней стороне пруда, но присматриваться не стал и только покачал головой.
Чертовы туристы. Вот прознает старина Тил, что они шныряют тут да что-то вынюхивают, тогда уж точно вернутся не скоро.
О том, что семья Хоффей видела возле пруда Тилз-Понд двух загадочных незнакомцев с лошадью и экипажем, детективы услышали в первый раз в начале расследования из вторых уст. Но поскольку команда О’Брайена была завалена тогда всевозможными наводками и слухами, следователям пришлось расставлять приоритеты. Таким образом, рассказ пары пролежал в куче мусора до начала второй полной недели расследования.
Детективы Уильям Пауэрс и Луис Ансер, работавшие в сельской местности, вернулись в Трой на выходные 18 июля, чтобы встретиться с О’Брайеном. В понедельник утром пара взяла экипаж в Аверилл-Парке и отправилась оттуда за город, чтобы проверить некоторые ниточки. Они потратили большую часть утра, пытаясь разобраться в истории, рассказанной владельцем одной гостиницы Табортона: в 20:30 во вторник, 7 июля, в его отель забрел полупьяный угольщик.
– Жаль, жаль, но так было, – пробормотал он, после чего один за другим опрокинул в себя четыре стаканчика виски и исчез в летней ночи. Из всего бессвязного бормотания угольщика владелец отеля понял только, что тот приехал из Троя и побывал на Табортон-роуд.
Вроде бы ничего, но примерно в то же время на Табортон-роуд Хейзел видели Смит, Гандрума и другие. Детективы снова прошлись по домам Табортона, поговорили с десятками местных жителей, с большинством которых они к этому моменту уже были знакомы, но услышали то же, что и в прошлый раз: никто ничего не видел, никто ничего не знал.
Однако во время утреннего обхода детективы снова услышали историю семьи Хоффей, и Ансеру удалось разыскать Билла Хоффея на ферме, принадлежащей его соседям, Хоффманам, где он работал.
– Добрый день, сэр. Я так понимаю, вас зовут Хоффей.
Ансер нашел Хоффея на перекуре за сараем в задней части дома Хоффмана.
– Мм-хм-м. Билл.
– Мистер Хоффей, у вас есть несколько минут?
– Ну, у меня сейчас перерыв.
– Это не займет много времени. Спасибо за сотрудничество, – сказал Ансер. – Мы слышали историю о том, что в ночь, когда, как считается, была убита Хейзел Дрю… Вы слышали об убийстве Хейзел Дрю?
– Я слышал об этом.
– Говорят, что в тот вечер – это был вторник, 7 июля, – вы ехали по той дороге и, возможно, что-то видели.
– Не помню, чтобы я кому-то что-то рассказывал.
– Ну, знаете, мы много чего слышим, – ответил Ансер, листая свой блокнот. – Мы поговорили с Джейкобом Стиклмайером. Он сказал, что вы были в его винном магазине в Трое… на Конгресс-стрит.
Хоффей почесывал подбородок, когда его внезапно осенило: он мог сказать что-то о странной паре незнакомцев, которых они видели на дороге тем вечером, тому клерку.
– Теперь, когда вы упомянули об этом… да, наверно, я мог сказать что-то тому пареньку. Как только все это попало в газеты…
– Мистер Хоффей, как вы и сказали, газеты пишут об этом уже неделю. Я должен спросить вас: если вы думали, что могли видеть что-то важное, что могло бы помочь нам поймать убийцу, почему вы не решились прийти и поговорить с нами?