[853]. К концу XIII века монетный двор снова закрылся, но другой монарх опять восстановил его в Бери в 1291 году после скандала при дворе, куда аббат пришел, размахивая грамотой Эдуарда Исповедника (королю также приснился скверный сон, в котором ему явился святой); этим монархом был Эдуард I, который с грустью признал: «Св. Эдмунд поднял за них свой стяг»[854]. Не исключено, что именно борьба за монетные дворы снова привлекла внимание к роли, которую евреи Бери играли в чеканке монеты, обмене денег и выдаче ссуд.
Появляются все новые и новые свидетельства того, что по всей Европе евреи были тогда не только основными заимодавцами, но также ведущими чеканщиками и менялами. Подлинный масштаб их участия в чеканке и обмене денег остается неясным, но есть указания на то, что в XII веке они играли в этих сферах гораздо более значительную роль, нежели предполагалось ранее. «Чеканщик-еврей являлся ключевой фигурой в преображении основанной на натуральном обмене экономики средневековой Европы в денежную. В XII–XIII веках евреи арендуют монетные дворы почти в каждой европейской стране: в Арагоне, Кастилии, Каталонии, Австрии, во многих немецких княжествах, в Моравии, в Венгрии, Польше и, возможно, в Англии»[855]. Хотя этот факт не доказан, но, возможно, евреи работали и на монетном дворе в Бери. По именам на монетах было примерно установлено, что в Англии трудилось пятеро еврейских чеканщиков[856]. Имена еще двоих зафиксированы в документах, но их монеты пока не найдены[857]. В Кентербери «monetarii, чеканщики, или работники монетных дворов, жили в еврейском квартале, и интересно отметить, что одним из них был Николас, крещеный еврей, который упоминается еще в 1181 г.»[858]. Вероятно, некоторые английские евреи, именуемые золотых дел мастерами, являлись ремесленниками, чиновниками монетных дворов или исполняли обе функции[859]. Но даже если в Англии евреи сами не становились чеканщиками (рискованная, но дающая высокий статус профессия, традиционно передававшаяся по наследству в англосаксонских семьях), то, будучи менялами, а потом заимодавцами, они имели тесные связи с монетными дворами.
Подъем и упадок некоторых еврейских общин в XII веке можно объяснить закрытием монетных дворов, а потом утратой прав на обмен денег, а не резким снижением числа заемщиков-аристократов, как утверждалось ранее[860]. Например, начало упадка еврейских общин в Тетфорде и Бристоле, как и в Бери, совпадает с закрытием монетных дворов в 1180 году, то есть происходит за десять лет до губительных нападений 1190 года[861]. Возможно, евреи располагали относительными преимуществами в чеканке и обмене монеты, и не исключено, что они накапливали капиталы, пользуясь тем, что в разных местах деньги обменивались по разному курсу[862].
В 1140‐х годах считалось само собой разумеющимся, что евреи занимаются обменом денег. Когда во время гражданской войны императрица Матильда заняла Оксфорд, она потребовала, чтобы евреи заплатили один «обмен» (exchange). Вновь получив город, Стефан забрал в три с половиной раза больше[863]. Хотя точное значение термина «обмен» в этом контексте остается неясным, он, несомненно, означает существенную сумму, которую должны были выплатить представители важной профессии. Когда в правление короля Генриха II трех евреев обвинили в каком-то преступлении обмена (cambivisse), они заплатили штраф, чтобы с них сняли обвинение. Этот термин может относиться к чеканке монеты, а не к обмену денег[864]. Поскольку подобные термины встречаются часто, можно заключить, что английские евреи имели непосредственное отношение к производству, распространению и обмену монеты. Христиане-менялы XII века часто были «весьма состоятельными финансистами»[865].
Евреи впервые появились в Бери именно тогда, когда монетный двор расширял производство. Они не упоминаются там до правления Генриха II, а в 1159 году не числятся в списке платящих donum в Нортгемптоне. И все-таки в третьей четверти века евреи Бери активно сотрудничали с ключарем и находились под его защитой. Возможно, он давал им работу: ключарь нес всю ответственность за обмен денег в Бери, «надзирал за монетным двором, проверял чеканы, представлял чиновников казначейства и давал отчет в прибылях»[866]. К 1190 году, когда евреи в либерти Бери стали жертвами резни во время волнений, там уже существовала их большая, быстро разросшаяся община.
Закрытие монетного двора произошло в самое неудачное время для аббатства, которое уже испытывало недостаток наличных денег. Если евреи действительно были чеканщиками и менялами, закрытие монетного двора усугубило бы напряженность в отношениях монахов и евреев.
Несомненно, в возникновении культа св. Роберта большую роль сыграло положение аббатства Бери в тот период – оно временно осталось без настоятеля, братия разделилась на две фракции, монастырь задолжал огромные суммы евреям; но в такой ситуации оказывались многие английские аббатства того времени. Поэтому почитание св. Роберта необходимо рассматривать в ином контексте, а именно, в контексте внезапно предпринятой монархом попытки отобрать рьяно защищаемые права обители; это покушение одновременно угрожало еще более опустошить казну аббатства, а также создать прецедент для отчуждения других привилегий, дарованных короной. Евреи стали удобным козлом отпущения в попытках обители защититься от юридических и финансовых посягательств короля. Обнаружение жертвы, предположительно замученной евреями, дало монахам стимул объединиться на защиту древних грамот. Самые важные их привилегии, которые монарх пытался отменить как раз в то время, когда умер Роберт, включали право чеканить монету и обменивать деньги, а также право вершить королевское правосудие над убийцами.
Итак, в 1181 году в Бери возник конфликт между королем и монахами за ряд правовых прерогатив, и евреи оказались удобной мишенью. Очевидно, на этот раз аббатство проиграло, поскольку Жослен не упоминает об увенчавшемся успехом судебном преследовании евреев. Десять лет спустя, в течение года после коронации нового монарха, возобновились дебаты о праве предавать евреев суду за убийство, и это побудило Самсона потребовать их изгнания. Время как раз приспело. Ранее Генрих II никогда не дал бы подобного дозволения; он значительно более преуспел в защите «своих» евреев, нежели его сын Ричард.
В 1190 году Ричард Львиное Сердце находился в более уязвимом положении, чем его отец в 1181‐м, и его собственное отношение к евреям еще более осложнилось бунтами и резней в Лондоне во время коронации в сентябре 1189 года. Ричарду нужна была поддержка Самсона[867]. Поэтому осенью 1190 года, шесть месяцев спустя после массовых убийств евреев по всей Англии, правительство позволило Самсону изгнать их из всего либерти Бери-Сент-Эдмундс. Это было первое событие такого рода в средневековой Европе. Вскоре Самсон отплатил услугой за услугу, лично доставив в Германию казну аббатства Бери-Сент-Эдмундс как часть выкупа за Ричарда, захваченного в плен на пути обратно в Англию после Третьего крестового похода.
Брат Жослен сообщает, что Самсон получил разрешение правительства на высылку евреев, но даже тогда представители Ричарда отказались дать настоятелю полную свободу действий.
Поэтому дозволение изгнать их было ему дано, но на том условии, что они сохранят все свое движимое имущество, а также им возместят стоимость оставленных ими домов и земли. И когда их выслали и под вооруженным конвоем препроводили в другие города, аббат издал приказ, согласно которому каждый, кто с этого времени примет евреев или даст им кров в городе св. Эдмунда, будет торжественно отлучен во всех церквях и у всех алтарей. Тем не менее впоследствии королевские судьи постановили, что, ежели евреи придут ко двору аббата, чтобы стребовать деньги со своих должников, надлежит позволить им пребывать в городе два дня и две ночи, а на третий день они обязаны были его беспрепятственно покинуть[868].
Подлинной сущностью дела о предполагаемом ритуальном убийстве в 1181 году был вопрос прав и привилегий, зафиксированных в королевской грамоте, дарованной аббатству несколько веков назад. После многих десятилетий борьбы права Бери неоднократно подтверждали папа, король и епископ. Примечательные привилегии, перечисленные в этой грамоте, включали чеканку монеты и право обмена денег, а также право решать судебные дела, подлежащие юрисдикции короля, вершить королевское правосудие по тяжким преступлениям, иммунитет от надзора епископа Норвичского, а впоследствии и от вмешательства папских легатов.
Каким бы духовным целям ни служила интерпретация смерти Роберта, в кризисный для обители Бери период гибель мальчика также использовали, чтобы подтвердить прерогативы аббатства, аббата и общины монахов в целом. У брата Жослена, составлявшего хронику на протяжении долгих лет и со временем несколько изменившего свой взгляд на Самсона, не возникало, однако, никаких сомнений относительно «Бери и еврейского вопроса». Он сочинил «Житие» Роберта, и это дает основания полагать, что он целиком поверил в истинность обвинений в ритуальном убийстве. Жослен с гордостью утверждает, что одним из самых значимых достижений аббата Самсона явилось изгнание евреев из Бери девятью годами позже. В Норвиче, как указывает Томас Монмутский, братия разделилась по вопросу почитания Уильяма. В Бери культ маленького Роберта послужил единению всей монашеской общины, а не только сторонников хитрого аббата Самсона.