– Входите, коммандер, – пригласил Лэтроп, откидываясь на скрипнувшую спинку вращающегося кресла, когда дверь снова открылась и на пороге показался капитан.
Тот протиснулся мимо Макса в помещение офиса:
– Крукшенк говорит…
– Да, – отозвался Лэтроп, потерев костяшками пальцев запавшие глаза и широко разведя руками. – Вы хотите знать, чьи это отпечатки пальцев. Так вот, могу сказать вам коротко и ясно: не знаю. – И вслед за этим он добавил: – Найденные в каюте убитой отпечатки пальцев не принадлежат никому из находящихся на борту судна.
Глава восьмая
После этого категоричного заявления заговорили сразу четверо, но коммандер Мэтьюз заставил их замолчать:
– Это шутка?
– Нет-нет-нет, – простонал Лэтроп. – Я не для того наполовину ослеп, чтобы шутить. – Он снова зажмурился. – И Грисуолд тоже. Вы можете сейчас же забрать у меня все оттиски. У нас здесь, – он потряс листками с увеличенными изображениями папиллярных узоров, – отпечатки большого пальца левой и правой руки, найденные на теле. А здесь, – Лэтроп указал на самодельные папки, – отпечатки большого пальца левой и правой руки всех живых душ до единой, плывущих на этом корабле. И среди этих отпечатков – ни одного, который совпадал бы с исходными образцами.
– Чистая правда, сэр, – мрачно подтвердил старший стюард.
– Но это невозможно!
– Вы говорите это мне? – изумился Лэтроп. – Тем не менее так оно и есть.
– Тут какая-то ошибка…
– Никакой ошибки, сэр, – возразил старший стюард. – Мы с мистером Лэтропом проверили все по два раза. Ошибки быть не может. Позвольте вас заверить, мало есть такого, чего я не знал бы о дактилоскопии. Это часть моей работы.
Коммандер Мэтьюз плечом вперед протиснулся вглубь белоснежного офиса, прислонился спиной к сейфу и, расставив ноги, скрестил руки на груди.
– Это дело нужно обмозговать, – заявил он столь властно, что несколько секунд никто не смел ни словом, ни жестом помешать его сосредоточенным размышлениям. – Отпечатки… – изрек вскоре капитан, сопровождая свой вердикт суровым взглядом из-под косматых бровей и козырька форменной фуражки, – отпечатки, должно быть, подделаны.
– Нет, – возразил Лэтроп.
– Это невозможно, сэр, – поддержал старший стюард.
– Почему нет? Скажите мне! Неужели для этого нельзя воспользоваться резиновым штемпелем или еще какой-нибудь штукой… – Коммандер снова задумался. – Погодите-ка! Разве один из пассажиров не владеет компанией, изготовляющей резиновые штампы?
Лэтроп остановил его:
– Только вчера вечером – вот ведь какая странность! – ваш брат пытал меня насчет поддельных отпечатков пальцев. – Он подмигнул Максу. – Как раз перед тем, как мы с Грисуолдом приступили к работе. Так вот, я готов поклясться, что эти отпечатки, – он постучал по увеличенному изображению, – не поддельные. Но мы должны были всё перепроверить. К счастью, на борту нашлись люди, вполне для этого подходящие. Помощник судового врача – как вы его назвали? Бэнкс? – квалифицированный химик, и мы попросили его провести химический анализ.
– Химический анализ? – недоуменно вздернул брови коммандер Мэтьюз. – О чем вы? Что он мог подвергнуть анализу? Фотографии «пальчиков»?
– Разумеется, нет. Кровавые отпечатки, оставленные убийцей на теле жертвы, – возразил Лэтроп. – Это исследование позволяет вынести окончательное, неоспоримое заключение, коммандер. Еще ни одному фальсификатору не удалось обеспечить присутствие в поддельных отпечатках потожировых выделений, которые неизбежно оставляют человеческие пальцы. – Он сделал эффектную паузу, а затем продолжил: – Несколько часов назад результат был получен. Отпечатки двух больших пальцев никоим образом не подделаны. Они оставлены человеческими пальцами. Можете считать это установленным фактом.
Некоторое время никто не решался заговорить. Клубы табачного дыма в конторе старшего стюарда сгустились, но никому и в голову не пришло включить вентилятор.
– Это нужно обдумать, – произнес капитан, покачивая головой. – Это нужно обдумать.
– Коммандер, – нерешительно вмешался Лэтроп, – я не хочу заострять на этом внимание, но уверены ли вы, что на борту нет «зайца»? Подождите! Я имею в виду не того, чей безбилетный статус вполне официален, то есть девятого пассажира, которого, как всем известно, вы разместили в каюте на шлюпочной палубе. У нас есть его отпечатки, к нему никаких претензий. Уличающие следы оставлены не им.
Макс живо обернулся к брату. Значит, это все-таки правда! На судне есть девятый пассажир, которого Фрэнк тщательно скрывает от посторонних глаз. Но почему? И кто этот девятый?
– Я хочу сказать, – продолжил Лэтроп, – что, возможно, на судне прячется человек, о котором никто из нас ничего не знает. Это единственное объяснение. Вы уверены, что на борту нет безбилетника?
– Совершенно уверен, – ответил капитан.
Тон, которым произнес это Фрэнк Мэтьюз, не оставлял сомнений, что он действительно в этом уверен.
– Тогда, сэр, остается предположить, что произошло невозможное! – воскликнул старший стюард. – Нечто, не поддающееся объяснению.
Но не таков был коммандер Мэтьюз, чтобы давать спуску подчиненным. Вот и теперь он отрубил:
– Я не потерплю подобных разговоров, мистер Грисуолд. Убийство действительно произошло. И следовательно, оно имеет рациональное объяснение. И я вижу только одну возможность: либо вы, либо кто-то другой перепутали карточки или ошиблись. Извините, мистер Грисуолд, но, боюсь, вам придется снимать отпечатки пальцев заново.
Лэтроп издал вопль отчаяния, но старший стюард просто кивнул. Теперь он ни капли не походил на добродушного шутника с двойным подбородком и сонными глазами, который накануне вечером потешался над страдающим морской болезнью Джеромом Кенуорти.
– Слушаюсь, сэр. Но я уверен, что ошибки не было, в той же мере, в какой вы убеждены, что на борту нет безбилетного пассажира.
Коммандер Мэтьюз задумался.
– И нет никаких шансов на то, что вас кто-нибудь обманул? Никакой путаницы с карточками? Никаких неправильно снятых отпечатков пальцев?
– Нет.
– Уверены?
– Мы с Крукшенком, – ответил старший стюард, – сами сняли все отпечатки, за исключением четырех комплектов: ваших собственных, сэр, мистера Лэтропа, судового врача и мистера Макса Мэтьюза. Притом и Крукшенк, и я можем засвидетельствовать, что никто из дактилоскопированных не пытался плутовать. А что насчет мистера Лэтропа? Может ли он утверждать то же самое о тех, чьи «пальчики» откатывал?
– Определенно, – поклялся Лэтроп. – И вы могли бы добавить, Грисуолд, что я снял отпечатки у вас и Крукшенка, а вы – у меня. Для перекрестной проверки.
– Так и было, сэр.
Последовало долгое молчание.
Старший стюард коснулся кнопки вентилятора. Лопасти медленно завертелись, а затем, набрав скорость, разразились яростным жужжанием, в котором слышались сардонические нотки. Поднявшийся сквозняк выдул пепел из нескольких пепельниц, но никто этого даже не заметил.
– И чтобы отмести последние сомнения, сэр, – добавил старший стюард не без ехидства, – замечу: кровавые отпечатки не могли быть оставлены пальцами убитой. Хотя это выглядело крайне маловероятным ввиду расположения следов, мы все же решили подстраховаться и убедились, что так оно и есть.
Коммандер Мэтьюз, сохранявший ту же решительную позу со скрещенными на груди руками, отчеканил:
– Позвольте внести полную ясность. Как я понимаю, налицо три факта.
Первый: отпечатки пальцев, обнаруженные на месте преступления, не подделаны при помощи каких-либо приспособлений. Они оставлены руками живого человека.
Второй: на борту нет ни явного, ни тайного безбилетника, чьими отпечатками мы не располагаем.
Третий: путаница или ошибки при снятии и сличении отпечатков исключаются. Иными словами, каждый оставил свои отпечатки пальцев на подписанной его именем карточке, не пытаясь хитрить, и каждая карточка была добросовестно и аккуратно сопоставлена с фотографией оригинальных отпечатков.
Все сказанное верно?[11]
– Да, – согласился Лэтроп.
Коммандер Мэтьюз выпрямился. Он снял фуражку, оставившую красноватую полосу у него на лбу. Достав носовой платок, капитан вытер лоб и провел платком по жестким черным волосам.
– Но черт возьми, – вскричал он, – кто-то же оставил эти отпечатки!
– Очевидно, нет.
– Вы же не думаете, что эту женщину убило привидение?
– Я не знаю, – пробормотал Лэтроп.
Коммандер Мэтьюз снова надел фуражку.
– Это дело об убийстве, – произнес он. – И нам всем предстоит стать детективами. Забавно. Что ж, давайте забудем про отпечатки больших пальцев и попытаемся отыскать другие улики.
Старший стюард нашелся первым:
– Прошлой ночью произошла одна забавная вещь, сэр. С тем французом.
Все разом уставились на него.
– С капитаном Бенуа?
– Да, сэр. Мы с Крукшенком начали обход чуть позже одиннадцати. Как вы помните, нам было приказано дактилоскопировать всех пассажиров, которые еще не спят. Ну, француз не спал. Его поселили в семьдесят первой каюте на палубе В, по правому борту. И, просунув голову в его каюту, я подумал: черт возьми, мы его поймали! Более виноватой физиономии я в жизни не видел.
Общий интерес усилился.
– Он сидел перед койкой, как сидят перед столом. На койке были разложены четыре или пять резиновых штампов и подушечка для чернил.
– Опять резиновые штампы! – простонал Лэтроп.
– Оказывается, он оттискивал свой адрес на больших листах бумаги. Француз совсем не говорит по-английски – во всяком случае, знает не больше пары слов. А я не очень хорошо говорю по-французски. Крукшенк утверждает, будто говорит, но в основном не заходит дальше «Ah, oui»[12], произнесенного с умным видом. Так что я не слишком полагаюсь на его перевод нашего разговора. Крукшенк сказал: «Monsieur, nous voulons votre print de pouce»