– Ну, мы тут болтаемся в этой большой лохани… Как горошины в бочке. Должно быть, люди подобрались не робкого десятка. По крайней мере, большинство пассажиров.
– Почему вы так решили?
Лэтроп прислонился к поручню, выкинул за борт сигарету и переплел пальцы. Ветер бил в глаза, заставляя их слезиться.
– Надо думать, у всех есть веские причины спешить в Англию. Насколько это вообще возможно в наши дни. Ведь есть же безопасные морские линии. Но если добраться до Генуи или Лиссабона, а затем путешествовать по суше, времени уйдет немало. Так что должна быть очень веская причина для того, чтобы предпочесть эту жестянку с динамитом судну, следующему кружным, но безопасным маршрутом. Это я к чему говорю: на борту, должно быть, собрались очень интересные люди.
– Полагаю, да.
Лэтроп приоткрыл один глаз и посмотрел на собеседника:
– А вам наплевать?
– Нет, не совсем так. Просто я одиннадцать месяцев провалялся на больничной койке вот с этим. – Макс дотронулся тростью до больной ноги. – И все, что мне сейчас нужно, – это морской воздух и уединение.
– Простите, – извинился Лэтроп, несколько резко, но с большим достоинством. – Я не хотел вас задеть.
– Нет-нет. Вы не понимаете. Приятное плавание, хорошая еда и недурное вино – но, клянусь всеми богами, никаких развлечений. Не круиз. И у меня есть подозрение, что наше путешествие будет чем угодно, только не круизом.
Лэтроп запрокинул голову и рассмеялся.
– Тут вы правы, – согласился он, поразмыслив. – Так, значит, именно эта причина и погнала вас в путь?
– Если только это можно назвать причиной.
– Послушайте, – продолжил Лэтроп, проницательно глядя на него, – я не пытаюсь вас как-то поддеть… Или напустить тумана. Что касается меня, моя история более простая и, возможно, более странная. Я разыскиваю убийцу.
Воцарилось молчание.
Раздался хриплый гудок лайнера. Даже здесь, в гавани, вода казалась ненадежной и неспокойной. Глядя на сигарету в своей руке, Макс Мэтьюз внезапно вспомнил, что находится на борту судна с военными грузами. А разрешено ли тут курить на палубе? Он бросил сигарету и тщательно затушил ее ногой.
– Время идет, – рассудил он. – Не пора ли нам спуститься в каюты и распаковать свои вещи? Кажется, мы должны еще заполнить какую-то бумагу для старшего стюарда…
– Думаете, я вас разыгрываю? – осведомился Лэтроп. – Насчет убийцы?
– А разве не так?
– Нет. Ни капельки. – Проницательные карие глаза Лэтропа блеснули, сообщая лицу все то же оживленное выражение, а затем их взгляд стал доверительным. – Расскажу вам об этом позже. Где вы сидите в кают-компании?
– За столом брата, я полагаю. Почему бы и вам не присоединиться ко мне?
– Стол капитана? Буду рад! Ладно, тогда увидимся позже… Ну и ну!
Последнее он добавил вполголоса, как бы про себя. Макс повернулся, следуя за направлением его взгляда, и понял, чем был вызван последний возглас.
Навстречу им по палубе А, по ее выскобленным доскам, между темно-серыми переборками с одной стороны и линией спасательных шлюпок с другой, твердой походкой шла женщина средних (ну, почти средних) лет в соболиной шубке.
Ее глаза были полузакрыты от ветра. Очень светлые, соломенного оттенка, волосы стягивал обмотанный вокруг головы цветастый шарф, концы которого живописно развевались. Лицо было полным, чуть смуглым и лоснилось под глазами, словно от вазелина. Глаза (насколько удавалось разглядеть) отливали голубизной. Картину довершал сочный рот с яркими губами. Хотя даме было чуть за сорок, угадывалось это только вблизи. Распахнутые полы собольей шубки открывали взгляду шелковую блузу, перехваченную на груди бриллиантовой застежкой, и темную юбку. Ветер, дувший ей в лицо, подчеркивал отсутствие лифчика и оттененное изрядной высотой каблука совершенство полных, округлых бедер и восхитительных ног.
Все трое: Макс, Лэтроп и женщина – старательно игнорировали друг друга. По крайней мере, дама делала вид, что не замечает мужчин. Проследовала мимо, полузакрыв глаза и сжимая под мышкой сумочку из змеиной кожи.
Лэтроп украдкой посмотрел ей вслед. Макс потупился.
Он был зол на себя, потому что образ женщины не отпускал его. Выздоровев после одиннадцати невыносимых месяцев монашеской жизни в больнице, поневоле становишься уязвим и некритичен, а привлекательность незнакомки била наотмашь, ощущалась мгновенно. Макс понимал это. И все же в ее лице смутно чувствовалось что-то неприятное, возможно связанное с маленькой злобной морщинкой у рта.
Макс рывком открыл дверь, ведущую с палубы, неловко заскочил внутрь и позволил сквозняку захлопнуть ее за собой. Дверь закрылась с гулким стуком, нарушившим тишину судна. Внутри было душно и пахло резиной. Мертвое безмолвие разбавлял только слабый скрип переборок.
Этот скрип, досадливый и неприятный, преследовал его. Он спустился по лестнице, которая раскачивалась под ним в такт движениям «Эдвардика». Внизу, на палубе В, духота как будто сгустилась. Все иллюминаторы в каютах – таков был строгий приказ – полагалось постоянно держать закрытыми и завинченными. Даже наверху, в салоне и кают-компании, иллюминаторы открывали не иначе как с разрешения строгого стюарда.
Макс никогда еще с такой остротой не мучился одиночеством.
Его каюта, просторная, с отдельной ванной комнатой, находилась по правому борту палубы В. Пройдя узким коридором, он свернул в другой, совсем короткий коридорчик, что-то вроде ниши, ответвляющейся от главного, и открыл дверь слева.
Все лампы были включены, их свет отражался от белых стен. Жужжал электрический вентилятор, частично рассеивая духоту. Чемодан обнаружился рядом с одной из застеленных белых коек: каюта была двухместная, хотя он ни с кем ее не делил. В углу стояла пара плетеных кресел, на полу лежал приятный зеленый ковер. Стакан для зубных щеток вибрировал на подставке над умывальником. В ванной, дверь которой была открыта и зафиксирована с помощью крючка, урчал и утробно фыркал водопроводный кран. А реющие над всем этим лопасти вентилятора обдували лицо прохладой, поворачиваясь из стороны в сторону.
Все было очень мирно. Однако…
В дверь осторожно постучали.
– Вы позволите, сэр? – осведомился стюард, выглядывая из-за двери с озабоченным видом. – У вас есть все необходимое?
– Да, спасибо.
– Я принес ваш чемодан.
– Хорошо, я вижу.
– И еще кое-что, сэр. Когда прозвучит следующий сигнал гонга – через несколько минут, – всем пассажирам надлежит собраться наверху, в салоне.
– Зачем?
– Для инструктажа. Пожалуйста, возьмите с собой спасательный жилет. Вы знаете, как обращаться со спасательным жилетом?
– Да.
– Вы уверены, сэр? – настаивал стюард с улыбкой, осторожно пробираясь в каюту. Эта его улыбка словно приклеилась к лицу наподобие пластыря.
Два спасательных жилета лежали на верхней полке гардероба, в зеркале которого отражалась улыбка стюарда. Макс поднял руку и стянул один из них – две большие продолговатые пластины из пробки, зашитые в холст, с брезентовыми плечевыми ремнями и лямками для шеи. Следовало просунуть голову между лямками для шеи так, чтобы с каждой стороны от нее оказалось по пробковому блоку, затем просунуть руки в плечевые ремни и затянуть всю эту сбрую, завязывая брезентовые шнурки сзади, как у фартука. Макс надел жилет.
– Замечательно, сэр, – зааплодировал стюард. – А еще не могли бы вы заполнить вот этот бланк, сэр, – он кивнул в сторону койки, где рядом со списком пассажиров лежал длинный розовый лист бумаги, – и отнести его старшему стюарду вместе с вашим паспортом?
– Хорошо.
Макс не заметил ухода стюарда. Чувствуя себя Голиафом в надетой упряжи, он посмотрел на ярко раскрашенный буклет, содержащий список пассажиров.
Макс никак не мог избавиться от преследовавшего его образа: блондинка средних лет, ее глаза полузакрыты, ветер обдувает тело, она проходит мимо, опустив голову. Черт возьми, он был свободен! И не хотел, чтобы его беспокоили! Он мечтал лишь о сладком безделье, целительной полудреме. Он хотел лишь одиночества, хотел так остро, так болезненно, что ради этого готов был плыть на пороховой бочке.
И все же имя женщины его занимало, и он открыл список пассажиров, где для имен было оставлено прискорбно мало места. Там значилось:
Арчер, доктор Реджинальд
Бенуа, капитан Пьер
Зия-Бей, миссис Эстель
Кенуорти, достопочт. Джером
Лэтроп, мистер Дж. Э.
Мэтьюз, мистер Макс
Хупер, мистер Джордж Э.
Четфорд, мисс Валери
Подождите! Как же так? Список включал всего восемь имен. Между тем Лэтроп утверждал, что пассажиров девять. Вероятно, ошибся.
И все же третья строка привлекла внимание Макса. Если какое-то имя и подходило женщине, которую он видел, так это «миссис Эстель Зия-Бей».
– Вот и все, в точку, – сказал он вслух жужжащему электрическому вентилятору и затем с некоторым раздражением добавил: – Кто она? Турчанка? Или кто-то еще в том же роде? Нет, она больше похожа на англичанку, чем любая женщина, какую я когда-либо видел.
Его голос эхом отозвался в замкнутом пространстве каюты. Пол под его ногами начал медленно двигаться. Поднялся, завис, а затем наклонился вбок с резким скрипом переборок, так что Максу пришлось ухватиться за край койки, чтобы не упасть. У него защемило под ложечкой.
Тогда Макс понял причину волнения, вновь овладевшего им после отплытия. Оно было вызвано нервозностью, чистой воды нервозностью.
Макс развязал спасательный жилет, снял его и повесил на руку. Издалека донесся дрожащий звук гонга, он становился все громче и громче, пока не прогремел за его дверью.
– Всем пассажирам собраться в салоне.
Макс глубоко вздохнул. Он стащил с себя пальто, в котором теперь было невыносимо жарко, и снова взял спасательный жилет. Открыв выходящую в маленькую нишу-проход дверь, он пристегнул ее крючком к стене, чтобы в каюту проникало больше воздуха, шагнул в это крошечное пространство и на сей раз встретился с давешней незнакомкой лицом к лицу.