Я вспомнила, как выглядел мужчина: в хорошем твидовом пиджаке, серых шерстяных брюках и мокасинах.
– Он казался обеспеченным человеком.
– Ох, полковник был очень богатым, но ужасно скупым. Бедняжке Элспет он почти ничего не давал. Будь у нее сила воли, я бы подумала, что она сама отравила мужа.
– Может, все так и есть? – спросила Сильвия. – Элспет сидела напротив него и легко могла подсыпать в чай яд. И выгоды от его смерти ей больше всего.
– У них двое детей, – сказала бабушка. – С ними Монтегю тоже обходился сурово. Он был очень неприятным человеком.
– Вы знаете, кто его юрист? – поинтересовался Рейф.
– Да, – кивнула бабушка. – Его делами занимается та же компания, куда обращалась я, – «Миллс, Тэйт и Эллиот». Полковник мне ее и порекомендовал. Хоть у него и был скверный характер, но в подобных вещах он разбирался отлично.
Рейф вытянул длинные ноги.
– Пожалуй, нанесу им ночной визит. Взгляну на завещание полковника и выясню, кому его смерть наиболее выгодна.
Мне такое развитие событий казалось абсурдным. Дети и жены не убивали отцов и мужей ради денег. Милые дамы из Ирландии не ходили пить чай с намерением кого-то отравить. Но, конечно, в жизни случалось и то и другое.
– Говорят, яд – женский способ убийства, – улыбнулась воспоминаниям Сильвия. – Когда-то я играла такую даму в спектакле. Она решила избавиться от мужа и подсыпала ему крысиный яд. Мое исполнение получило весьма лестные оценки.
Сильвия склонила голову, словно принимала букет цветов.
– А преступницу в итоге поймали?
– Да, и повесили, – тоскливо вздохнула Сильвия. – Финальная сцена всегда вызывала бурю аплодисментов.
– Люси предположила, что жертвой должен был стать вовсе не полковник Монтегю, – заметил Рейф. – Официантка оказалась крайне неумелой и постоянно путала заказы. Она могла принести отравленное блюдо не к тому столику.
Бабушка кивнула.
– Но это значит, что яд в еду или в напиток подмешали еще на кухне. Мне же кажется, что в оживленном ресторане это может незаметно сделать любой посетитель, проходящий мимо стола. Вы случайно не знаете, что именно это был за яд?
– Нет, – ответил Рейф. – Возможно, цианистый калий или стрихнин – нечто быстродействующее. Точную информацию мы получим только после экспертизы.
Разумеется, обычно полиция не делилась такими данными с третьими лицами. Однако у Рейфа было невероятное количество связей по всему городу: друзья, информаторы, создания, которые могут пробраться в запертое здание ночью, не оставив и следа. Я не сомневалась, что мы получим результаты экспертизы сразу после ее завершения. Возможно, даже раньше, чем их передадут в участок.
– А кто еще был в чайной? – спросила бабушка.
– Эх, жалко, тебя там не было. Ты бы всех узнала. Конечно, в чайной сидели и туристы, но большинство посетителей были местными. Дай-ка подумать… Бесси Янг, инструктор по йоге, пила чай с врачом лет сорока, Амандой Сильвестр. Та оказала первую помощь полковнику, когда ему стало плохо. Обедавшая в одиночку женщина из Ирландии вызывающе отреагировала на смерть полковника. Уверена, это она подсунула мне газетную заметку. Еще в чайной были мисс Уотт и Геральд Петтигрю.
Мне стало стыдно, что изначально я пришла в заведение, только чтобы понаблюдать за их романом.
Бабушка покачала головой.
– Ее поведение меня просто поразило. Она даже не предупредила Мэри, что днем будет не работать, а пить чай в собственном заведении! В таких ужасных ситуациях сестрам нужно держаться вместе.
– Может, теперь они и будут. Но до смерти полковника у них явно намечалась ссора.
– Так жаль, что они поругались из-за Геральда Петтигрю, – вздохнула бабушка, глядя куда-то вдаль. – Хотя, полагаю, это было ожидаемо.
– А ты помнишь его, бабушка?
– Еще бы! В молодости он был очень симпатичным и чертовски очаровательным. Сестры Уотт не считались красавицами и не особо с кем-то общались. И тут появился Геральд. За несколько месяцев отношений с ним Флоренс преобразилась. Я так и не выяснила, что произошло потом: обе сестры словно воды в рот набрали. Тем не менее я знаю: после ухода Геральда они несколько лет не разговаривали. Если одна из них заходила в комнату, другая тут же ее покидала. Но со временем они зарыли топор войны.
– А теперь, видимо, откопали, – закончила я.
Интересно, расколет ли он их дружбу?
Сильвия сказала, что яд – оружие женщины. И тут мне пришла в голову мысль – столь похожая на банальные сюжеты детективов, что я сомневалась в ее реалистичности.
– А что, если жертвой должен был стать возлюбленный мисс Уотт? Если Мэри хотела от него избавиться… – Не закончив фразы, я замахала руками перед лицом, будто пыталась откреститься от сказанного. – Забудьте, не слушайте! Звучит слишком странно.
– Милая, это достойное предположение: в чайной было столько людей, а мы так мало знаем. Случившееся – пазл, где почти нет деталей и много пустых мест. Но, если бы Мэри Уотт планировала отравить Геральда, я сомневаюсь, что она доверила бы это неопытной официантке. Мэри – женщина серьезная. Реши она убить мужчину – он был бы мертв.
Не самые лестные размышления бабушки об одной из ее лучших подруг, но довольно правдивые. Мэри Уотт умела добиваться поставленных целей.
Рейф обратил внимание на то, что Флоренс Уотт и Геральд Петтигрю поменялись чайниками – в таком случае предполагаемой жертвой могла быть Флоренс. Тут мой мозг отказался работать. Мысли походили на мое вязание – путаница неправильных начал и ошибочных петель, образующая форму, даже отдаленно ни на что не похожую. Я решила оставить эти догадки и вспомнить, кто еще был в чайной.
– Точно! За другим столиком сидели четыре дамы, и одну из них звали мисс Эверли. Все они учились в колледже Святой Хильды и пришли на похороны подруги. Одна из женщин оказалась служительницей в церкви Святого Иоанна и пустила нас в общественный центр.
Бабушка разгладила брюки.
– Сара Эверли?
– Я знаю только ее фамилию.
– Да, Сара, – кивнул Рейф. – Я услышал, как вдова обратилась к ней по имени.
Разумеется, у Рейфа слух был намного тоньше, чем у меня.
– Боже мой! Сара Эверли раньше была помолвлена с полковником. Кажется, в конце пятидесятых или в начале шестидесятых. Они тогда были очень молоды: Сара только получила диплом, а Монтегю вернулся из военной академии – вроде как той, что в Сандхерсте.
– А что случилось потом?
Если к женщине обращались «мисс Эверли», то, видимо, она так и не вышла замуж.
– Он бросил ее. Ради Элспет.
Мисс Эверли была привлекательной блондинкой – куда более жизнерадостной на вид, чем зашуганная жена полковника.
– Но почему?
– Элспет была очень богатой. Полковник женился на ней исключительно по расчету, а она, бедняжка, кажется, и правда его любила.
– А мисс Эверли так и осталась незамужней?
– Да. Конечно, можно сказать, ей повезло, но, видимо, она не особо обрадовалась расставанию.
Тогда в чайной те четыре дамы радостно обсуждали минувшие дни учебы за бокалами шерри и вели себя почти как девушки.
– А ты не знаешь, что мисс Эверли изучала в университете?
– Вроде бы биохимию.
Мы все уставились на бабушку. Никто даже не стал озвучивать очевидную мысль: женщина с дипломом по биохимии точно знала, как кого-то отравить.
Глава 8
Бабушка была так поглощена новостями об убийстве, что не задала мне ни одного вопроса о занятиях магией. Однако я знала: это лишь небольшая отсрочка. Я твердо решила поколдовать до начала встречи вампирского вязального клуба. А раз так, почему бы не пустить свои силы на что-то полезное и не попробовать продвинуться в расследовании?
Кэти и ее парень были наиболее очевидными подозреваемыми: слишком уж много они лгали. Если это они убили полковника, то зачем?
Я не могла сосредоточиться на заклинании и решила достать всевидящее зеркало. Пользоваться им было довольно просто: назови место или спроси, чем кто-то занимается, – и зеркало все покажет. Думаю, ведьмы изобрели такие устройства, чтобы следить друг за другом: социальных сетей ведь раньше не было.
Я попыталась очистить голову, но это казалось невозможным. Пожалуй, ведьма из меня, как из Кэти – официантка. Неприятная мысль. Я постаралась отложить ее на потом – как и все остальные, гудящие в моем мозгу.
Я посмотрела в зеркало. Оно было таким старым, что стекло больше походило на олово. Однако рамка у него была красивая – золотая, тяжелая, покрытая разными символами и драгоценными камнями – возможно, настоящими. Зеркало до сих пор не украли – видимо, на нем лежало мощное заклинание.
Бабушка научила меня правильно пользоваться зеркалом. Сначала я произнесла короткое заклинание – будто ввела пароль на компьютере. По отражающей поверхности пошли волны. Получилось! Я секунду порадовалась тому, что успешно выполнила первый шаг, а затем задала волнующий меня вопрос:
– Что Джим и Кэти делают в квартире?
Я не знала их фамилий и уж тем более – района, где они остановились. Уверена, в мире полно разных Джимов и Кэти. Однако всевидящие зеркала обладают большей силой, чем поисковые системы интернета. Вскоре я увидела картинку. Она напоминала очень старую, выцветшую от времени фотографию, на которой различимы лишь силуэты. Я продолжала смотреть в зеркало, сосредоточившись на вопросе и мысленно повторяя его. Картинка стала четче, и тут я узнала людей на ней. Это были те самые Кэти и Джим. Девушка плакала, а парень обнимал ее, прижимая к себе. Я видела то, что не было заметно Кэти, – беспомощную растерянность на лице Джима. Звук зеркало не передавало, только изображение, но несложно представить, что говорил Джим, – бессмысленные дежурные фразы, которыми мужчины пытаются успокаивать плачущих женщин: «Тише, тише», «Не плачь», «Все будет хорошо» и так далее.
На Кэти эти слова действовали примерно так же, как и на всех девушек, – то есть никак. Она всхлипывала, а парень неуклюже водил рукой по ее спине.