– Когда Флоренс вернулась домой, мы перекинулись парой слов. Потом я легла спать. Проснулась где-то в семь утра, позавтракала и так далее. Затем пошла по магазинам.
– Во сколько?
Мэри покачала головой:
– Около девяти. Может, в половине десятого… – Какое-то время женщина молчала, вспоминая события дня. – Я зашла попить кофе и возвратилась примерно полпервого. Приготовила обед, потом включила в гостиной телевизор и села вязать. В гости пришла Элспет. – Мэри посмотрела на меня. – Я еще не решила, как коротать дни без чайной. Что бы я делала без вязания!
– Теперь мисс Флоренс. Знаю, вам нелегко. Однако попробуйте рассказать обо всем, что произошло с тех пор, как вы и мистер Петтигрю вчера разошлись.
Платочек мисс Уотт промок насквозь. Я порылась в сумке, нашла пачку салфеток и протянула ей. Она вновь вытерла лицо.
– Я проснулась около восьми. Поела. Обычно мы с Геральдом проводили каждый день вместе, но он сказал, что этим утром будет занят и встретимся мы только после обеда.
– Он не говорил, чем именно будет занят?
– Чем-то связанным с инвестициями. Думаю, он собирался в банк.
– Он упоминал какую-нибудь книгу? Или о планах зайти в книжный магазин или библиотеку?
– Нет. Но читал он много.
– Мистер Петтигрю не сказал, на какое время записан в банк?
Флоренс помотала головой.
– Жалею, что не спросила. Тогда я не сочла это важным.
– Вы не знаете, в какой банк он ходил?
Флоренс вновь покачала головой.
– И прошу прощения за вопрос, мисс Уотт, но есть ли у вас информация о том, кто его наследник?
– Нет. У Геральда не было семьи – только жена со слабым здоровьем. Он заботился о ней, однако в прошлом году она умерла. После этого он наконец-то стал свободен и тут же отправился искать меня.
Я поймала взгляд Мэри. Она кивнула – значит, намеревалась рассказать полиции о его другой семье. Если она не ошиблась, то у мужчины, известного нам под именем Геральд Петтигрю, были жена и дети в Лидсе. Последние давно повзрослели и, вероятно, являлись наследниками.
Старший инспектор обратился к Флоренс:
– Отправляйтесь в соседний дом с Люси. Скоро я приду и задам вам еще пару вопросов.
Женщина схватила его за рукав пальто, сжав, словно когтями.
– Вы поймаете того, кто это сделал? Найдете и посадите?
– В этом наша работа, – мягко ответил инспектор.
Я встала со стула.
– Пойдемте ко мне, мисс Уотт!
Затем я повернулась к ее сестре:
– Вашего врача можно вызвать на дом?
– Мы ходили к доктору Макнейлу с тех пор, как он начал работать, а до этого – к его отцу. Я настою на том, чтобы он приехал и помог Флоренс. А пока отведи ее к себе и дай ей побыть в тишине и покое.
– Сделаю все, что в моих силах. Приходите тоже, возьмите с собой вязание.
– Пока не могу, мне нужно поговорить со старшим инспектором.
Я кивнула и помогла Флоренс встать. К моему удивлению, к нам присоединился Иэн.
– Дамы, я пойду с вами.
Сомневаюсь, что он делал это из благородства, – вероятно, просто хотел допросить Флоренс отдельно от сестры. И к тому же у меня теперь работала Кэти.
Когда мы добрались до магазина, на двери уже висела табличка «Закрыто», но Кэти, умница, еще была внутри. Мы вошли, и она круглыми глазами уставилась на детектива и убитую горем мисс Уотт.
– Я решила остаться – вдруг понадоблюсь, – сказала девушка.
– Спасибо, – кивнула я. – Я провожу мисс Уотт наверх и налью ей чаю. Иэн расскажет тебе, что случилось.
Кэти выглядела так, словно жалела, что не ушла. Ей явно не хотелось очередного допроса от детектива. Она посмотрела на меня:
– В чем дело? Что произошло?
Иэн взглянул на меня и покачал головой, а затем повернулся к девушке:
– Рад, что вы еще здесь. У меня к вам несколько вопросов.
Я увлекла мисс Уотт к двери, что вела к лестнице в мою квартиру. Последним, что я услышала, были слова Иэна:
– Вы знакомы с Геральдом Петтигрю?
И ответ Кэти:
– С кем?
– Я взяла с нее обещание никогда мне больше не лгать. Она дала мне слово, – произнесла вдруг мисс Уотт.
Сказанное ею не относилось ни к чему, кроме, видимо, мыслей, которыми она еще со мной не поделилась.
Я всерьез переживала за младшую из сестер Уотт. Поднявшись в квартиру, она тут же рухнула на диван, словно ноги ее больше не держали. Казалось, даже с ее позвоночником что-то было не так – будто все ее кости размягчились за эти полчаса. У меня болело сердце за Флоренс. Ее возлюбленного убили, она нашла его тело – а еще, вероятно, вскоре узнает, что он не был хорошим человеком. Флоренс могло стать легче от того, что на деле Геральд Петтигрю был отнюдь не мужчиной мечты, – но мне так не казалось. Флоренс Уотт была из тех, кто верит в лучшее в людях, – потому что и сама она замечательная. Чтобы завоевать ее сердце, Геральд создал некий образ, и женщина даже помогла ему в этом, приписывая ему больше положительных черт, чем он сам себе выдумал. Однажды она уже потеряла возлюбленного – а насколько ей будет плохо, узнай она, что он был фальшивкой?
Я надеялась, что Мэри Уотт сумеет уговорить врача приехать к Флоренс. Я же пока могла предложить ей только чай – и свои уши, если женщина хотела выговориться.
Нюкта услышала нас и грациозно вышла из моей комнаты, зевая. Всю ночь кошка провела на улице, занимаясь неизвестно чем, а с утра улеглась спать. Пару раз моргнув зелеными глазами, Нюкта направилась к дивану и запрыгнула прямо на колени к мисс Уотт.
Я не знала, любит ли Флоренс кошек, и немного постояла рядом: вдруг она попросит забрать Нюкту? Однако женщина, наоборот, немного успокоилась.
– Что за милая кисонька! – прошептала она, поглаживая кошку дрожащими ладонями.
Нюкта немного покружилась, а затем свернулась клубочком на коленях старушки и тут же замурчала.
Я заварила крепкий чай «Английский завтрак» – бабушка называла его чаем «для строителей» – и добавила много сахара. Затем поставила чашку и тарелку с печеньем рядом с мисс Уотт. Как странно, всего пару дней назад я здесь же утешала ее сестру!
– Вы любите вязать? – спросила я.
Флоренс, занятая кошкой, подняла голову и в недоумении моргнула, словно не сразу поняла, о чем я спросила.
– Нет. Никогда не получалось – ни спицами, ни крючком. Мама плела кружева, но я и этого не умею. Единственное «женское», что у меня хорошо получается, – это готовить. Геральд говорит, у меня лучшие сконы в Англии. – Женщина взглянула на меня и поникла, по ее щеке скатилась слеза. – То есть говорил. Геральд говорил.
– Мне так вас жаль.
– Даже не знаю, как с этим свыкнуться. Он был таким живым, понимаешь? Я никогда не видела другого столь цветущего человека, как Геральд. – Флоренс уставилась на меня с растерянностью и страхом. – Зачем поступать так ужасно?
От меня не ускользнуло, что она спросила, зачем это сделали, а не кто это сделал. Я немного помолчала.
– Мы хотели пожениться, – сказала Флоренс. – Поэтому она его и убила.
Фраза была столь внезапной, что ошарашила меня. Я аж попросила Флоренс повторить – может, я не расслышала?
– Я говорю правду. Мы не собирались ни в какое кино. Мы планировали тихо пожениться в загсе – так, чтобы Мэри не сумела нас остановить. Но утром они встретились, и Геральд ей все рассказал. Поэтому она его убила.
– Вы о своей сестре Мэри? – Я хотела убедиться, что она обвиняет сестру.
– Да-да. Предательница! Кто еще это мог быть, кроме нее? Не могу перестать об этом думать. Уверена, они пересеклись утром в городе, и Геральд сообщил ей о наших планах. Кто еще мог желать смерти Геральду Петтигрю?
Я жалела, что со мной нет Иэна или другого профессионального следователя. Я чувствовала себя обязанной очень тщательно подбирать слова для вопросов и внимательно слушать ответы. Женщина была охвачена скорбью и отчаянием – это могло временно повлиять на ее рассудок.
– Вы говорили с Геральдом утром?
– Нет. Он не хотел, чтобы мы виделись или общались, пока он не придет забрать меня в загс. Сказал, плохая примета. – Женщина вытерла слезу. – Лучше бы мы поговорили еще хоть раз!
– А Мэри рассказывала вам, что видела утром Геральда?
Флоренс уставилась на меня как на дурочку.
– Конечно нет! С чего бы? Она же его убить собиралась!
Я решила попробовать с другого конца:
– Значит, кто-то заметил их вдвоем и сообщил вам?
– Нет-нет, ничего подобного. Просто Мэри сама призналась, что сегодня ходила за покупками, а потом пила кофе, – а мы, когда идем по магазинам, берем его исключительно в «Фисташках» на Брод-стрит. И Геральд обычно бывает там же: каждое утро, когда мы не вместе, он покупает там газету, кофе и круассан. Наверное, они случайно пересеклись в «Фисташках», и Геральд, мой милый джентльмен, рассказал ей о наших планах и пригласил на свадьбу. – Флоренс отпила чай и с грохотом вернула кружку на блюдце. – Он знал, как сильно я хотела, чтобы Мэри была свидетельницей. Да, в нашем возрасте это звучит глупо, но я мечтала, что в такой момент она будет рядом. Однако Мэри так плохо относилась к Геральду, что мы решили все от нее скрыть – иначе сестра стала бы отговаривать меня от свадьбы. Но, видимо, Геральд все же рассказал ей – зачем еще ей его убивать!
Я на секунду задумалась.
– Но вы не просто сестры, а еще и лучшие подруги и деловые партнеры. Вы правда уверены, что Мэри поступила бы так с вашим возлюбленным?
Флоренс вновь вытерла слезу. Другой пачки салфеток у меня не было, поэтому я открыла бюро, нашла там бабушкины льняные платки, отделанные кружевом, и сложила их на столике. Женщина тут же взяла один и шепотом поблагодарила меня.
– У Мэри есть сторона, о которой ты не знаешь, – никто не знает. Да-да, в чайной, перед клиентами, она милая и очаровательная. А на деле бывает такой мерзкой! Представляешь, это ведь она разлучила нас с Геральдом много лет назад!
Я об этом знала – от самой Мэри. Но меня очень изумило то, что история известна и Флоренс.