— А сразу после того он сказал, что не совсем разделяет порыв братской любви товарища Какарова к убийце О'Каллагана… правильно?
— Да, он вроде как считает, что тот зашел слишком далеко.
— И все-таки, — продолжал Аллейн, — и все-таки я помню, что при заключительных словах задушевной речи Какарова Сейдж вскочил на ноги и завопил: «Товарищ!»
— Да… так оно и было, — согласился Найджел. Но он мог просто увлечься. Он на самом деле вполне неплохой парень, если только отбросить его страшное жеманство.
— Он весьма прилично отзывался о мисс О'Каллаган, — добавила Анджела.
— Похоже на то. А Сейдж и моя дорогая подружка Бэнкс о чем-нибудь разговаривали?
— Ни словом не обменялись.
— Ну что, Фокс?
— Ну что, сэр?
— Наверное, завтра мне стоит нанести мистеру Сейджу визит в его аптеку… Боже, так это получается уже сегодня, правильно? Который чае?
Инспектор Фокс вытащил часы из кармана заношенного пальто огромной грязной лапой.
— Вот-вот пробьет два, — сказал он, — слушайте.
Он опустил окно такси. По реке разнесся сиротливый горестный рев пароходной сирены. Затем Биг Бен прозвонил два в холодном ночном воздухе.
Инспектор Фокс с серьезным одобрением посмотрел на часы, убрал их и сложил руки на коленях.
— Мечтаете о постели, Фокс? — спросил Аллейн.
— Я-то уж точно, — откликнулась Анджела.
— А что, если мы отправим Батгейта в такси домой, а сами завернем в контору на полчасика?
— Отлично, сэр.
— Тогда выходим.
Он постучал в окошко водителя, и такси остановилось. Оба полицейских вышли. Аллейн переговорил с водителем, потом заглянул в салон машины.
— Большое спасибо вам обоим за помощь, — сказал он.
— Послушайте, Аллейн, надеюсь, вы не считаете, что мы показали себя распоследними ослами? — скорбно спросил Найджел.
Аллейн задумался.
— Я считаю, что вы приложили к этому все усилия, — наконец вымолвил он.
— Надо будет взять вас обоих на службу в полицию, сэр, — добавил Фокс. Его будничный голос прозвучал на морозе странно отдаленно.
— Ну да, инспектор Фокс, — подозрительно сказал Найджел. — Вы это уже раньше говорили.
— Спокойной ночи, товарищ Анджела, — сказал Аллейн, — спокойного сна.
— Спокойной ночи, инспектор. Я не обиделась на вас за вашу шутку.
— Благослови вас Бог, — мягко ответил Аллейн и захлопнул дверцу.
Такси уехало. Чуть дальше на Набережной улице уборщики поливали асфальт из шлангов. Струя воды разбрызгивалась огромным веером. Было очень тихо, если не считать шума воды, сирен и время от времени гудков такси в отдалении. Двое полицейских переглянулись.
— Интересно, много ли они навредили, — сказал Аллейн.
— Я бы сказал, сэр, вовсе нет.
— Надеюсь, что вы правы. А если навредили, я сам виноват. Пошли покурим.
В кабинете Аллейна они закурили трубки. Аллейн стал что-то писать. Фокс серьезно рассматривал противоположную стену. Они казались очень странной парой: кошмарная одежда, грязные лица, испачканные руки.
— А она милая, эта юная леди, — наконец сказал Фокс. — Невеста мистера Батгейта, сэр, если можно спросить?
— Да.
— Очень приятная молодая пара.
Аллейн нежно посмотрел на него.
— Ах ты, старый мешок чепухи… — Он отложил ручку в сторону. — На самом деле я не слишком рисковал с ними. Маленький человечек к ним даже близко не подходил. Вы его, разумеется, узнали?
— Конечно. Я запомнил его с предварительного расследования. Он сидел к нам спиной.
— Да, я его тоже видел. Слишком он хорошо одет, резко выделялся в этой компании. Никакой попытки одеваться на уровне «товарищей».
— Да уж, — ответил Фокс, — очень странно.
— Вообще тут все очень нечисто. И еще что странно: он прошел вплотную к Сейджу и сиделке Бэнкс, и никто из троих даже ухом не повел.
— Вот именно. Если они в сговоре, это может быть подстроено специально.
— Знаете, Фокс, как-то мне кажется, что вся эта коммунистическая белиберда не может быть подоплекой этого дела. Это компания со своими причудами, они устраивают митинги, печатают брошюрки, причиняют хлопоты полиции. С нашей точки зрения — сплошное беспокойство, но они не из того теста, из которого делают наемных убийц. Разумеется, найдись там хоть один фанатик… — Он замолчал и покачал головой.
— Ну что ж, — сказал Фокс, — так и есть. Они не очень-то много значат. А он, может быть, другой. Может, он и есть фанатик.
— Не того сорта, я уже думал об этом. Я снова к нему съезжу и увижусь с ним. Завтра. Сегодня то есть. Мне этот тип все-таки симпатичен. Придется нам связаться с тем специалистом, который работает по компании Какарова, и узнать, насколько интересующий нас человек увяз в этом деле. Ну и денек был, однако. Кажется, века прошли с тех пор, как мы с вами тут сидели и ждали отчета о вскрытии. Черт… Мне кажется, что мы готовы помножить два на два и получить стеариновую свечку. Такое ощущение, будто мы вот-вот помчимся по ложному следу.
— Очень жаль, — ответил Фокс.
— Сколько времени? Половина третьего. Наверное, Батгейт уже дома. Высадил мисс Анджелу — у нее был усталый вид — возле дома ее дядюшки… Осчастливлю-ка я его на сон грядущий.
Он набрал номер и подождал.
— Привет, Батгейт. Сколько вы ставили на своего маленького смешного человечка?
— На Робертса? — В трубке отчетливо слышался голос Найджела.
— Да, Робертса.
— Два к одному, помнится. А что? Что-то случилось?
— Вы заметили, что сегодня Робертс был на митинге?
— Робертс?!
— Вот-вот. Робертс. Спокойной ночи.
Аллейн повесил трубку.
— Пошли, — устало сказал он Фоксу. — Давайте перемножим два и два и получим стеариновую свечку.
Глава 14«Фульвитавольтс»
Среда, семнадцатое. Утро и день
На следующее утро старший инспектор Аллейн и инспектор Фокс возобновили разговор.
— Теория насчет Ленин-холла при свете дня выглядит еще неряшливее, — сказал Аллейн.
— Ну что ж, сэр, — сказал Фокс, — я бы не сказал, что в ней нет слабых мест, но совсем не обращать на них внимания мы тоже не можем, верно ведь?
— Не можем, наверное. М-да.
— Если в ней совсем ничего нет, то это весьма любопытное совпадение. Вот вам дама, сестра покойного…
— Да-да, Фокс, и кстати: я ожидаю поверенного в делах их семьи, мистера Криссоэта из фирмы «Найтли, Найтли и Криссоэт». Полагаю, это дядюшка леди О'Каллаган. Он проявил необыкновенную готовность прийти — позвонил и сам выразил желание нас посетить. Он весьма осторожно упоминал мисс О'Каллаган, и у меня невольно появилось ощущение, что в завещании она играет главную роль. Так что вы говорили?
— Я собирался сказать, что вот вам леди, сестра покойного, которая подсовывает ему патентованные лекарства. Вот вам этот Сейдж, аптекарь, член прогрессивной партии, которая угрожала покойному, — он поставляет эти препараты. Вот вам доктор, который давал наркоз, он появляется на том же митинге, что фармацевт и сиделка, делавшая укол. Сиделка знает фармацевта. Фармацевт, по словам мистера Батгейта, не спешит приветствовать сиделку. Доктор делает вид, что не знает никого из них. Ну ладно, доктор притворяется. Предположим, они все в сговоре. Сейдж, понятно, не захочет, чтобы его видели вместе с сиделкой Бэнкс. Доктор Робертс, возможно, решил, что лучше будет, если никого из них не увидят вместе. Предположим, Сейдж снабдил мисс О'Каллаган лекарством, в котором содержится приличное количество гиосцина, сиделка Бэнкс вколола еще немного, а доктор Робертс довершил дело, введя недостающую дозу препарата?
— И всех их подбил на это товарищ Какаров?
— Н-ну… да…
— Но зачем? Зачем вмешивать в это дело троих, когда и один бы прелестно справился? И к тому же никто из них не знал, что О'Каллагана насмерть скрутит в Палате Общин, а потом его увезут в клинику сэра Джона Филлипса.
— Так оно и есть, разумеется, но Сейдж мог знать, через мисс О'Каллаган, что ее брат собирается показаться сэру Джону, как только закон будет принят. Кажется, они тогда уже знали, что это аппендицит. Они ведь могли даже сказать, что ему надо отправиться в больницу и сделать операцию. Леди передала это мистеру Сейджу, он передал дальше. Он, сиделка Бэнкс и доктор Робертс продумывают план действий.
— И тут, как по мановению волшебной палочки, все происходит именно так, как они задумали. Мне это не нравится, Фокс. К тому же, старина, каким это образом доктор Робертс сделал укол, не имея шприца? Почему же он не воспользовался золотой возможностью анестезиолога сделать укол? Вы скажете, чтобы обеспечить себе алиби. Он сделал укол втихаря, так, чтобы никто не знал. Но как? В кармане брюк шприц с готовой смертельной дозой не пронесешь. Да и к тому же его брюки, как и все тело, были закрыты чем-то вроде белой ночной сорочки. И он не оставался с пациентом наедине.
— Так и есть, и меня это, признаю, озадачивает. Ну что ж… может быть, он обо всем договорился с мисс Бэнкс, и она ввела гиосцин вместо камфары.
— Ну да, а потом всем дала понять, как она радуется его смерти. Вы считаете, что это тонкая уловка или просто глупость?
Фокс медленно покачал головой.
— Шеф, я не отстаиваю эту теорию, но это все-таки гипотеза…
— О, конечно. Насчет гиосцина есть еще один момент. Препарат хранится в пузырьке, и это, как меня уверяет Томс, уже давно устарело. Гиосцин должен быть в ампулах. Филлипс, как я полагаю, не возражает, поскольку он всегда пользуется своими таблетками. Джейн Харден уверяет, что пузырек был полон и что с тех пор из него набирали только один раз. Я это проверял. Когда я увидел этот пузырек, он был почти полон. Томс показал мне его.
— Томс показал? — повторил Фокс, как всегда, медленно.
— Да. Я взял немного на анализ. Если кто-нибудь добавлял туда воду, раствор окажется слабее нормы.
— Да… Но могли добавить и немного раствора гиосцина.
— Не вижу как. Откуда бы они взяли его? Ведь долить пузырек надо было немедленно, на месте.