– Примерка только у меня? – спросила Лионелла.
– У вас четыре платья, пять шляпок, кружевной зонтик и две сумочки. Столько нарядов для одного исполнителя не шили никогда, сколько себя помню. Ольшанский нарядил вас, как английскую королеву. Ткани дорогие, все в кружевах и в росписи. Сразу видно – влюблен.
Последнее замечание Лионелла пропустила мимо ушей. Наряд, который она надевала на себя, оказался тяжелым и многослойным. Одной было не справиться, и Лионелла попросила:
– Пожалуйста, помогите…
Тамара вытащила из кармана шнурок и перевязала им юбку на талии Лионеллы.
– Шнурок у меня всегда под рукой. Мало ли что… Не туго?
– Дышать можно, и слава богу.
Тамара опустилась на пуфик и окинула Лионеллу взглядом.
– Кажется, сидит хорошо. – Потом тяжело вздохнула: – Сегодня был такой сумасшедший день.
– Что-нибудь случилось?
– До вас мерилась Зорькина.
– С ней что-то не так?
– Я вышла ненадолго, возвращаюсь, смотрю, Зорькина лежит на полу. Я – к ней, она открывает глаза и – хлесь меня по щеке!
– Ударила? – удивилась Лионелла.
– Я тоже ей врезала. Благодаря моей оплеухе она и пришла в себя.
– Как-то объяснилась?
– Сказала, что шла по коридору мимо запасника декораций, там ее кто-то схватил из темноты. Она – бежать, ну а как прибежала в костюмерную, здесь ее и накрыло, упала в обморок.
– Она хоть что-нибудь разглядела?
– Говорит, призрак женщины.
– Но вы-то понимаете, что это бред?
– Взгляните, – Тамара взяла со стула шифоновую юбку и показала большую дыру. – Пришлось одолжить Зорькиной юбку из костюмерной. Эту придется чинить.
– Или выбросить, – рассеянно проронила Лионелла. – Вы правда верите в эти россказни? У меня такое ощущение, что в театре завелся опытный мистификатор. Вот только не понимаю, для чего он это делает?
– Или она… – сказала Тамара. – Как не верить, если я сама ее видела.
– Где?
– Идемте, покажу… – Тамара направилась к двери.
Лионелла подхватила юбки и последовала за ней. Они вошли в большое помещение без окон, где плотно в несколько рядов и в два этажа висели сценические костюмы.
– Одна боюсь сюда заходить, всегда беру с собой кого-то из швей. Ну а если вечером во время спектакля что-нибудь нужно отсюда взять, тогда просто беда. Сколько раз заходила, столько раз ее видела. – Тамара показала рукой: – Там. Но чаще – там, в темном углу.
– Как она выглядит? – спросила Лионелла.
– Сразу не описать…
– Женская фигура?
– Скорее белый сгусток, похожий на фигурку женщины. Вот здесь, на груди, темное пятно…
– Кровь?
– Не знаю. Откуда у призрака кровь? – спросила Тамара и покачала головой. – Призрак – существо бестелесное.
– Странные вещи происходят в театре, – сказала Лионелла. – Идемте отсюда, боязно как-то…
Они вернулись в костюмерную и продолжили примерку. Тамара еще раз оглядела платье на Лионелле, кое-что подшила, кое-где выпустила.
– Снимайте это и надевайте другое, – проговорила она и снова вздохнула: – Что ни день, одни неприятности.
– Что-то еще? – Лионелла развязала шнурок и скинула юбку. Потом, переступив через нее, взялась за второе платье.
– Осторожно, не распорите наметку. – Тамара помогла ей продеть голову в горловину. – Вчера примерялись двое: Мезенцев и Вера Петровна Магит. Такой скандал устроили, что я их едва не выгнала.
– А разве их что-нибудь связывает, кроме работы?
– Вы не знаете? – В глазах Тамары вспыхнул огонек желания выложить все подчистую. – Лет пятнадцать назад Вера Петровна уходила от Магита к Мезенцеву. Но прожили они всего полтора года. Когда родилась дочь, Вера Петровна вернулась к мужу.
– Вот так поворот! – удивилась Лионелла.
– Теперь Виктор Харитонович воспитывает дочку Мезенцева. Своих детей у них нет.
– Глядя на Веру Петровну, не подумаешь, что мужчины теряют от нее голову.
– Голову Мезенцев потерял от власти и богатства ее папаши. Знаете, как он получил звание заслуженного артиста России?
– Да ну… – догадалась Лионелла. – Не может быть…
– А вы думаете, что он лучше Строкова? Строкову почему-то не дали заслуженного, а Мезенцеву – дали.
После этих слов костюмерши Лионелла почувствовала себя соучастницей грязной сплетни. Хотелось лишь одного: чтобы примерка поскорее закончилась.
Ничуть не смущаясь, она попросила:
– Нельзя ли побыстрее, я тороплюсь.
Тамара, кажется, обиделась, но виду не подала, примерку, как и просила Лионелла, закончила быстро.
Лионелла покинула костюмерную.
Направившись к запаснику с декорациями, она вдруг вспомнила историю Зорькиной и сменила маршрут. Ко всем приключениям не хватало только того, чтобы какой-то мифический призрак схватил ее за горло и утащил в темный угол. В рассказе о призраке Лионелле особенно не понравилось упоминание о темном пятне.
Белый силуэт – это классика, думала Лионелла, но призрак с кровавым пятном на груди – явный перебор.
В одном из кулуаров ее нагнал Валерий Семенович Мезенцев. Еще издалека он выкрикнул:
– Лионелла Павловна, стойте!
Она остановилась и развернулась к нему:
– Стою.
Запыхавшись, он подошел ближе.
– Зачем вы все рассказали следователю?
– Все – это что? – Она удивленно и чуть высокомерно вскинула брови.
– Мы говорили как друзья, а вы все ему пересказали!
– Положим, до друзей нам с вами еще далеко, – заметила Лионелла. – Вы возмущены, что я рассказала про Снегину и про чердак?
– Зачем? Эта старая история никак не относится к смерти Кропоткиной. Объяснитесь!
– С какой стати я должна объясняться? Кто вы такой?
– Я – человек, который доверился вам и рассказал историю из своей жизни.
– Ну, так не надо было рассказывать, если это тайна.
– Она касается замужней женщины, репутацию которой я не хотел опорочить! – напыщенно выкрикнул Мезенцев.
– Любая, кто пошла на чердак переспать с мужчиной, должна быть готова к тому, что об этом рано или поздно узнают.
– Вы дьяволица! Нельзя быть такой циничной!
– Можете думать обо мне все что угодно. Я посчитала своим долгом рассказать, и никто не убедит меня, что это неправильно.
– Как высокопарно… – сказал Мезенцев. – Могли бы выражаться попроще.
– Попроще – это не ко мне. У меня, знаете, все очень сложно.
К ним подошел Митрошников:
– О чем идет разговор? – переводя взгляд с одного на другого, он, кажется, догадался и спросил у Мезенцева: – Претензии предъявляете? А вот это напрасно.
– Мне лучше знать, – огрызнулся Валерий Семенович и, прежде чем уйти, зло проронил: – Прощайте.
– До свидания, – в противовес ему ответила Лионелла. – Увидимся завтра на репетиции.
– Ничего… Не обращайте внимания. Завтра отойдет, – заверил ее следователь. – Но вы-то просто кремень!
– Не вижу причин расстраиваться. Мезенцев сообщил имя женщины?
– Той, что была с ним на чердаке? Нет, не сказал.
– Он видел Снегину на сцене. Я уверена, что она тоже там была не одна.
– Мезенцев видел только ее, другой информации у меня нет.
– Если Снегина покончила с собой таким символическим, запутанным образом, у нее для этого должна была быть веская причина: личная потеря, решительный разговор или чей-то отказ во взаимности.
– Точно подмечено, – сказал следователь.
– В таком состоянии человек не станет танцевать на сцене и пить вино.
– В вине был яд, – напомнил Митрошников.
– А что, если Снегина не знала про яд? Это указывает на присутствие еще одного человека.
– Не будем гадать на кофейной гуще. У нас нет достаточной информации. Рассказ Мезенцева скорее подтверждает официальную версию самоубийства, чем опровергает ее. Впрочем, я здесь не за этим. У меня для вас хорошая новость.
– Наконец-то, – сказала Лионелла. – От плохих я устала.
– На вашей сумочке найдены посторонние отпечатки.
– Что теперь?
– Горничных в гостинице уже дактилоскопировали, однако ни одного совпадения не обнаружили. Завтра утром будем снимать отпечатки у всех, кто присутствовал в комнате, где была оставлена сумочка.
– У артистов театра?
– Также у режиссера и заведующей труппой.
– Мне бы этого не хотелось, – опасливо возразила Лионелла.
– А вас, уважаемая, никто и не спрашивает. Есть заявление о краже ювелирного украшения, я провожу необходимые следственные действия. Если не желаете присутствовать, скажитесь больной. В конце концов, вы на больничном.
– Пожалуй, я так и сделаю.
Глава 21Что такое измена
По возвращении в гостиничный номер Лионелла позвонила Кириллу и предложила вместе поужинать. Он отказался, но потом пообещал зайти через час и отвести ее в ресторан на первом этаже гостиницы. На большее у него не было времени, после ужина Кирилл намеревался подняться в свой номер и лечь спать.
Такой расклад не устраивал Лионеллу, поскольку она выбрала вечерний наряд, который был неуместен в заведении, где наспех едят туристы и командированные. Тем не менее она согласилась.
Буквально через минуту после разговора с Кириллом Лионелле позвонил муж. Поинтересовавшись ее настроением и самочувствием, он сообщил:
– Завтра утром тебе придется съездить в арендованный особняк. Туда приедет хозяйка с ремонтником.
– Зачем? – спросила Лионелла.
– Ты сказала, что в доме холодно.
– Я там не живу.
– Мы платим этой особе приличные деньги. Пусть побеспокоится, чтобы в доме было тепло.
– Зря ты это затеял, – сказала она.
– Если не хочешь ехать, могу кого-нибудь прислать из Москвы, – сказал Лев Ефимович. – Решил проявить заботу, но ты, как видно, не оценила. Мне очень жаль.
– Ну хорошо, я поеду. Во сколько там будет хозяйка?
– Утром она тебе позвонит и назначит точное время.
– Договорились. – Закончив разговор, Лионелла оценила его так: прохладный, с оттенком взаимного недовольства.
Следующим на очереди был звонок завтруппой Терехиной.