Потупив глаза, Костюкова чуть слышно проронила:
– Я ни в чем не уверена, но мне показалось, что я уже слышала этот голос.
– Где?
– Не знаю.
– Послушайте, Ирина. Вы должны понимать, что можете стать соучастницей преступления.
– Но я ни в чем не виновата!
– Да что же это такое! – Лионелла вскочила на ноги и заходила по комнате.
– Поймите, – снова заговорила Костюкова. – Я не могу просто так обвинить человека. А вдруг это не она?
Лионелла оглядела Костюкову и поняла, что ничего не добьется от этой перепуганной дурехи. Она забрала свою сумку и направилась к двери, сказав на ходу:
– Советую обо всем рассказать следователю. Мне кажется, вам угрожает опасность.
Глава 22Сорока-воровка
В театр Лионелла приехала на такси. Шла репетиция, актеры и несколько человек из театрального персонала сидели в зрительном зале. Все обсуждали взволновавшее их событие – снятие отпечатков пальцев.
– Как будто мы все какие-то преступники, – громко возмущалась Терехина. – Вот так взять, прийти и вывозить всех в черной краске.
– Я слышал, существуют более гуманные методы, – сказал Строков. – Просто прикладываешь палец к стеклу, в него вмонтирован датчик…
– Эй вы, там, в партере! – крикнул со сцены Магит. – Идет репетиция, нельзя ли потише?!
– Ваше счастье, что вас не было утром, – прошептала Терехина, и Лионелла поняла, что Митрошников не сказал артистам, с какой целью те сдают отпечатки.
– Где Петрушанская?! – громко спросил Магит. – Сейчас будет ее сцена!
– Она пошла в аптеку! – ответила Терехина. – Минут через пятнадцать вернется.
– Тогда пусть репетирует Вера Петровна! Давайте ее на сцену!
Терехина встала с кресла и поискала взглядом жену худрука. Потом окликнула:
– Вера Петровна! Где вы?
– Ну, что там у вас? – поторопил ее Магит.
– Только что здесь была. Я видела ее.
– Издеваетесь надо мной? – с истерикой в голосе вскрикнул Магит.
– Я завтруппой, а не господь бог! – провозгласила Терехина.
И в тот же момент из-за двери донеслось:
– Я здесь! – в зрительный зал вбежала Петрушанская. – Простите, Виктор Харитонович! Я уже здесь.
Все быстро утихомирились, и каждый занялся своим делом. Строков, Зорькина и Петрушанская стали репетировать финальную сцену пьесы. Терехина устроилась в кресле и галочками отмечала в программках имена исполнителей ближайших спектаклей.
Позади Лионеллы кто-то шепотом говорил по телефону:
– Громче не могу… Ну да… Конечно же, я знала ее. Перед тем самым спектаклем она помогла мне отнести костюмы в гримерку. Жалко, как же не жалко… Какой-никакой, все же человек. Вот ведь как… Все одно к одному… Дня за два у нее зеркало треснуло. Я сказала ей: Карина, это не к добру. А она мне типа: фигня. Что?.. Да разве дело только в этом? Кому-то все и сразу, а кому-то – муж-алкоголик и комната на подселение три на четыре. Несправедливость жизни.
Лионелла замерла, потом медленно обернулась и увидела костюмершу Тамару. Та закончила разговор и подобострастно улыбнулась:
– Здрасте. Громко говорила? Да?
– Слышала ваш разговор, простите, – сказала Лионелла.
– Пришлось ответить на звонок. Виктор Харитонович не любит, когда во время репетиции разговаривают.
Лионелла на ходу соврала:
– Тем вечером я видела, как вы и Кропоткина несли в гримерку костюмы, и слышала ваш разговор.
– Как странно, – удивилась Тамара. – А я вас там не заметила.
– За три часа до спектакля на сцене было темно.
– К чему вы это припомнили?
– Кропоткина сказала вам, что, если бы о подмене ее попросил другой человек, она бы отказала. Тому, кто попросил, она отказать не смогла.
– Я-то здесь при чем?
– О ком говорила Кропоткина?
– Кропоткиной соврать – все равно как выпить стакан воды. Да она рада-радешенька была, что открывает сезон!
– Тише, я сказал! – рявкнул Магит. – Сколько можно просить?!
Лионелла выдержала паузу и заговорила совсем тихо:
– Кропоткина говорила так, как будто вы знаете, о ком идет речь, и вам известно, почему она не смогла ему отказать.
– Вы, Лионелла Павловна, артистка, а не следователь. Ни на какие ваши вопросы я отвечать не буду. – Тамара поднялась с кресла и стала пробираться между рядами к проходу. – И вообще, мне нужно работать.
Вскоре Лионеллу вызвали на сцену. Однако репетировала она из рук вон плохо, поскольку так и не смогла сосредоточиться на своей роли.
От этого позора ее спас Митрошников. Он вышел на сцену, пошептался с Магитом, после чего поманил Лионеллу пальцем:
– Со мной идемте.
Как и в прошлый раз, Митрошников устроил себе рабочее место в гримерке. Там на туалетном столике лежала сумка Лионеллы и заполненный протокол допроса.
– Садитесь, – сказал Митрошников и опустился на стул. – Мы нашли того, кто украл ваши серьги.
– Господи… – она мгновенно обмякла. – Неужели кто-то из труппы?
– Проверим вашу интуицию, – предложил ей следователь. – На кого ставите вы?
– Зорькина? – спросила Лионелла.
– Нет.
– Мезенцев?
– Снова – нет.
– Терехина?
– Мимо.
– Тогда их украл тот, с кем я еще не знакома.
– Вы хорошо знаете эту женщину.
– Неужели Петрушанская?
– Ну-ну, Петрушанская не имеет отношения к этому делу.
– Тогда кто?
– Вера Петровна Магит.
– Не может этого быть! – ахнула Лионелла.
– Я только что с ней говорил.
– Но это так не похоже на Веру Петровну, – заметила Лионелла и на всякий случай уточнила: – Вы в этом точно уверены?
– Она во всем призналась. Да и как было не признаться, ее отпечатки обнаружили не только снаружи, но и внутри сумки.
– Как неудобно…
– Неудобно должно быть Вере Петровне. Она вас обокрала, а не вы ее. – Митрошников деловито собрал со стола документы и, выравнивая стопку бумаг, постучал ею о стол. – Теперь мы с вами должны принять решение.
– Давайте, – согласилась Лионелла, однако, сообразив, что не поинтересовалась сутью вопроса, уточнила: – Какое?
– Будем привлекать к ответственности Веру Петровну Магит или вы заберете свое заявление?
В ответ Лионелла проронила:
– Но ведь она украла…
– Если вы решите привлечь Магит к ответственности, будем оформлять протокол явки с повинной. Если заберете заявление, Вера Петровна в моем присутствии вернет вам серьги и принесет личные извинения. К слову сказать, она едва не упала в обморок, узнав, сколько они стоят. Вы-то хоть знаете?
– Нет, – Лионелла покачала головой. – Муж не сказал.
– Взгляните, – следователь протянул ей ксерокопию чека.
Лионелла посмотрела на листок и удивленно присвистнула:
– Ого!
– Так сильно вас любит муж, – сказал Митрошников. – Теперь представьте, что было с престарелой сорокой-воровкой, когда она увидела эту сумму. Пришлось искать корвалол.
– Мне очень жаль, – заметила Лионелла.
– Ну, так что? Вы что-нибудь решили?
– Серьги купил муж, ему и решать.
– Ну-ну… – Склонив голову, Митрошников понимающе усмехнулся: – Завтра утром дайте ответ. Дольше ждать не смогу. Можете идти, больше вас не задерживаю.
– Я хотела бы вам кое-что сообщить, – сказала Лионелла.
– Про серьги?
– Нет, про Кропоткину.
– Ну, говорите. – Он, кажется, заинтересовался.
– Мне известно, кто шел с ней по сцене и с кем она говорила.
– Я не нашел, а вы нашли? – ехидно спросил следователь.
– Вы – против? – с вызовом спросила Лионелла.
– Я – за.
– Кропоткина говорила с костюмершей.
– Надеюсь, у нее есть имя собственное?
– Тамара. Фамилии я не знаю.
– Зачем же вы заставили меня искать среди актрис? – поинтересовался Митрошников. – Вы сказали, что Кропоткина шла через сцену с другой актрисой.
– Откуда мне было знать? Я предположила и, к сожалению, ошиблась.
– Надеюсь, вы еще не говорили с этой Тамарой?
– Кто бы мне запретил?
– Значит, говорили. – Митрошников хлопнул ладонью по столешнице туалетного столика: – Эх, Лионелла Павловна, Лионелла Павловна! Что ж вы поперек батьки в пекло-то лезете?
– Я не подумала, что мой вопрос навредит.
– О чем конкретно вы у нее спросили?
– Кто вызвал Кропоткину на подмену. Из их разговора было понятно, что они обе знали этого человека.
– И что ответила костюмерша?
– Сказала, что я не следователь и не должна лезть не в свое дело.
– Золотые слова! – воодушевленно сказал Митрошников. – Запишите их где-нибудь, но лучше запомните.
– Уже запомнила. – Она опустила голову.
– Значит, Тамара ничего вам не рассказала?
– Нет, ничего.
– Ну что ж… Ей нужен следователь, значит, он будет.
Немного помолчав, Лионелла спросила:
– Вы знаете, что Кропоткина и муж Веры Петровны были любовниками?
– Личная жизнь артистов меня не волнует, – ответил следователь, но все же поинтересовался: – Их связь прекратилась с ее смертью?
– Незадолго до этого.
– Из-за чего они разбежались?
– Магит увлекся Зорькиной.
– А почему вы об этом заговорили?
– Вера Петровна могла отомстить любовнице мужа.
– Минуточку… – остановил ее Митрошников. – Она украла ваши серьги. Но как это соотносится с убийством Кропоткиной?
– Никак. Всего лишь предположение. Вам не нужны версии?
– Следуя вашей логике, Вера Петровна скорее убила бы Зорькину. Вы так не думаете?
Не сразу сообразив, что ответить, Лионелла сказала первое, что пришло в голову:
– Возможно, с Зорькиной не представилось подходящего случая.
– Бред, – обрубил Митрошников. – Впредь попрошу не морочить мне голову подобными вздорами. Вам ясно?
– Ясно, – ответила Лионелла и с любезной полуулыбкой покинула гримуборную.
Вечером, лежа в постели, она говорила с мужем по телефону:
– Я решила сразу не отвечать, – в продолжение разговора проговорила она.
– И правильно сделала, – одобрил Лев Ефимович. – Всегда оставляй время на раздумья, даже если вопрос пустячный.