.
– Ничего, что я выпил такую редкость?
– Конечно. Это сакэ для людей, которые в нем разбираются.
– Спасибо.
Их разговор раздражал Маё. Сейчас не тот случай, чтобы беспечно рассуждать о выпивке.
– Харагути, – вставила она, – хотелось бы подробно узнать, как ты нашел тело.
– Хорошо, спрашивайте, что хотите.
– Накануне ты вроде бы пытался дозвониться отцу…
– Да, по поводу встречи выпускников.
– Насчет чего именно?
– Ничего особенно важного. Камио-сэнсэй сам звонил мне накануне. Речь шла о том, что он собирался купить сакэ для предстоящей встречи, и хотел посоветоваться, что выбрать. Я подумал – и в воскресенье попытался с ним связаться; несколько раз звонил, но не дозвонился. Меня это обеспокоило, и в понедельник утром, развезя товар заказчикам, я решил к нему заехать.
– Понятно.
Слушая рассказ Харагути, Маё подумала, что это очень похоже на ее отца. После долгого перерыва предстояла встреча с учениками, и он хотел быть на ней не просто одним из приглашенных, а приготовить и от себя какое-то угощение. Эйити любил покрасоваться.
– Уже перед домом я позвонил ему еще раз, но снова не дозвонился. На сигнал домофона он тоже не ответил. Тогда я решился потянуть ручку двери – она оказалась незаперта. Я позвал его, потом начал беспокоиться – может быть, он упал и лежит где-нибудь в комнате. Пошел на задний двор. И вот…
– Понятно, достаточно, спасибо. – Маё жестом остановила Харагути, которому явно с трудом давался рассказ, как он обнаружил труп.
– После того как рассказал об этом полиции, я не знал, кому сообщить, и позвонил Хомме. Помню, что она была близка с тобой.
– Да, Момоко мне сказала, что ты звонил.
– Прости, – стал извиняться Харагути. – Если бы в воскресенье вместо звонков по телефону я побыстрее приехал к нему, этого могло не случиться.
– Не думай так. К тому же было установлено, что его убили в субботу вечером.
– В субботу. – Лицо Харагути напряглось. – И все-таки убийство…
– Если верить полиции…
– Эх… – слабым голосом отреагировал Харагути.
Не участвовавший в этом разговоре Такэси поднял стакан на уровень глаз.
– Действительно отличное сакэ.
Маё досадливо щелкнула языком – опять он о своем сакэ.
Не обращая внимания на выражение ее лица, дядя повернулся к Харагути, как будто о чем-то вспомнив.
– Получается, что именно об этом сакэ брат мне рассказывал.
– Да? – спросил Харагути с сомнением. – Как так?
– Он, помнится, говорил, будто его бывший ученик советовался с ним по поводу нового сорта сакэ. Возможно, он как раз тебя и имел в виду.
– Мои разговоры с сэнсэем…
– Точно, он жаловался, что от него хотели трудного совета. Так на чем мы остановились? – Такэси поставил стакан и приложил указательный палец ко лбу, как бы стараясь что-то вспомнить.
Маё была в нерешительности. Похоже, этот рассказ – тоже выдумка. Такэси в последнее время не встречался с Эйити, да и по телефону не разговаривал. И с чего он вдруг стал все это говорить, было совершенно непонятно.
– Сэнсэй говорил что-нибудь об этом сакэ? – Харагути прикоснулся к бутылке.
– Не столько о сакэ, сколько о тебе. Говорил, что тебе нелегко приходится… А, вспомнил! Брат говорил, что бывшему ученику нелегко приходится с продвижением нового сорта сакэ и что он хочет ему как-нибудь помочь. Узнав об обстоятельствах, я тоже подумал, что здесь трудно что-то советовать. Что ни говори, брат был не просто учителем. Все его выпускники считали, что они многим ему обязаны.
– Вы о таких подробностях знаете…
– Только в общих чертах. Да, как его… продвигать новый товар – действительно тяжелое дело. По крайней мере, на все нужны деньги.
– Само собой. Конечно, деньги нужны, но…
– Это всем и так понятно, без объяснений. Деньги-то нужны… Но есть кое-что поважнее денег. Вот от чего голова болит, когда занимаешься бизнесом. – Такэси резко повернулся к Маё. – Как ты думаешь, что важнее денег, если пытаешься продвигать новый товар?
– Ты меня спрашиваешь?
– Подумай, что я имею в виду.
– Что это может быть? Не знаю. – Маё покачала головой.
– А если подумать немного?
Было совершенно непонятно, зачем дядя начал этот разговор и куда это все приведет.
– Харагути, объясни ей.
– Реклама, – сказал тот.
– Реклама?
Такэси щелкнул пальцами.
– Да, реклама. Когда хочешь что-то продать, она важнее всего. Тем более когда речь идет о новом товаре. Но, Харагути, противник непрост. Он ни с того ни с сего не бросится к тебе в объятия.
– Я тоже так думал, поэтому и попросил Камио-сэнсэя.
– Ну вот… Только и брат не знал ответа, как поступить. Что ни говори, приходится иметь дело с такими людьми… Короче говоря, с ними трудно общаться, трудно найти подход.
– Ну конечно. То есть сэнсэй с ними еще не говорил?
– На тот момент, похоже, еще нет. Но потом обстоятельства могли измениться. А ты хотел это выяснить, и, наверное, попытался дозвониться брату в воскресенье.
На вопрос Такэси Харагути насупился.
– На самом деле так и было.
– Как я и думал.
– Но и то, что Камио-сэнсэй советовался со мной, какое сакэ купить для встречи выпускников, тоже правда.
– Хорошо, поверю тебе.
– Подождите, – вмешалась Маё в их разговор, – вы о чем говорите? Ничего не могу понять.
– Так о рекламе этого сакэ, – Такэси указал подбородком на стоящую на столе бутылку.
– Вот этого-то я и не понимаю. Что это значит?
– Ну что поделаешь… Брат просил об этом не очень распространяться, – Такэси преувеличенно вздохнул. – Харагути, сможешь объяснить моей племяннице?
Тот начал смущенно:
– Я думал, как назвать этот сорт сакэ, и мне пришло в голову попросить разрешения использовать «Л.В.М.».
Маё не стала скрывать своего удивления.
– Использовать «Л.В.М.»? Каким образом?
– Я придумал назвать его «Рэймондзи Адзума». Президент фирмы-производителя предложил сделать его покороче, просто «Рэймондзи», но такое название не привлечет внимания. А полное имя главного героя создаст особую атмосферу. «Оригинальное специальное сакэ хондзёдзо» – и украсить этикетку полноцветным изображением Адзумы в боевом костюме. Как тебе? Думаешь, это привлечет внимание?
Маё пыталась представить себе этикетку, глядя на бутылку на столе. Японское сакэ и герой популярного фантастической манги – может быть, и неплохая идея…
– По-моему, здорово. Но разве не понадобится разрешение автора?
– В том-то и вопрос. Конечно, разрешение надо получить. И хорошо бы, чтобы Кугимия нарисовал новую картинку.
– Думаешь, не согласится?
– Что сказать… Тут у нас птичка высокого полета. – Харагути со вздохом посмотрел в сторону Такэси.
– Что тебе ответили? – Тот свел брови – Я уже говорил, что противник трудный. Дело пойдет непросто. Что ни говори, приходится иметь дело с заносчивой женщиной.
– С женщиной? Вы о ком?
– Об авторе, разумеется.
– Автор ведь наш Кугимия, – встряла Маё. – Женщина-то кто?
Такэси вздохнул и покачал из стороны в сторону поднятым указательным пальцем.
– Мы сейчас говорим не про Кугимию. Не догадываешься? Медленно соображаешь… Кто из твоих одноклассников сразу приходит на ум при словах «заносчивая женщина»?
– И кто же?
– Коконоэ, – вставил Харагути. – В школе у нее было прозвище Кокорика.
– Кокорика? А, Ририка Коконоэ?
– Ага, – ответил Харагути.
Маё вспомнила прическу с хвостом на затылке и кошачьи глаза. Нагловатая манера выражаться и самоуверенность вполне соответствали прозвищу[11]. Она всегда была лидером.
– Сообразила наконец, умница… – Такэси разочарованно покачал головой.
– Она сейчас в «Хоцу» работает, – Хоригути назвал известную рекламную компанию из Токио, – и отвечает там за проект «Л.В.М.». Наверняка в компании учли, что Коконоэ училась в одном классе с Кугимией. Она изображает из себя его менеджера и требует, чтобы все переговоры по «Л.В.М.» велись только через нее. Знаешь, что Кугимия сейчас здесь?
– Слышала от Момоко. Он обещал участвовать во встрече выпускников.
– Точно. И Коконоэ приехала с ним. Потому поговорить с Кугимией один на один не выйдет. Кугимия во всем ее слушается, и, куда бы он ни шел, Коконоэ всегда рядом. Думаю, он в нее влюблен. Что-то с этим надо делать.
– Вот как повернулось!
– Маё, ты поняла? Из-за всего этого Харагути попросил моего брата быть посредником в переговорах. Верно, Харагути?
– Именно так. С одним Кугимией я, наверное, договорился бы. Но вопрос в менеджере…
– Ты говоришь, что она менеджер, но это ошибка. По словам брата, Коконоэ еще и художница. Она гордится тем, что создает произведение вместе с автором. Поэтому точнее сказать, что она считает себя художницей.
– Ну, может быть, и так. Потому-то вы и сказали, что Коконоэ – художница… Мне это показалось странным.
– Извини, что сразу не объяснил.
– Ничего, – ответил Харагути и по очереди посмотрел на Такэси и Маё. – У меня к вам просьба. Пожалуйста, пока никому не говорите об этом.
– Почему? – спросила Маё. – Это что, секретная стратегия продаж?
Харагути горько усмехнулся:
– К сожалению, причина совсем не такая красивая. Просто не хочу, чтобы думали, что я сбежал.
– Сбежал?
– Ты же знаешь про «Дом Л.В.М.»?
– Если ты о том, что проект отменили, – знаю.
– Именно об этом. Когда появился этот проект, весь городок здорово воодушевился. Это должно было стать замечательным городским предприятием. Все вертелось вокруг «Л.В.М.», люди стремились принять какое-то участие в расчете заработать. А из-за «короны» проект закрыли, и все развалилось. Но было немало и тех, кто не захотел с этим мириться. Поэтому активисты стали встречаться и обсуждать, нельзя ли сделать что-то своими силами. В центре всего оказались мы, одноклассники Кугимии, но особенно выделялся Касиваги. Он сейчас вице-президент строительной фирмы «Касиваги кэнсэцу».