Такэси поработал с клавиатурой и тачпадом – и разочарованно вздохнул.
– Как и сказала его мать, все данные стерты. Нет ни одного сохраненного файла, корзина и почтовый ящик тоже пустые. Наверное, и пароль он не установил для того, чтобы кто-то смог пользоваться этим компьютером после него.
– Что же делать? Ты же говорил, что разберешься с этим.
Такэси посидел некоторое время в задумчивости со скрещенными на груди руками, а потом, взглянув на наручные часы, выключил питание. Провод из розетки он тоже вытащил и стал складывать все в чехол.
– Я выйду ненадолго.
– Прямо сейчас?
– Еще только восьмой час.
– Куда ты собрался? Я вместе с тобой.
– К одному знакомому. Ты можешь не ходить. Лучше прочитай вот это.
Такэси показал на сумку, которую Маё поставила рядом. Из нее выглядывала пачка сочинений Наои Цукуми.
– Прочитаю, и что дальше?
– Расскажешь мне, если что-то произведет на тебя впечатление.
– В каком смысле «произведет впечатление»?
– Не читая, ничего сказать не могу. Выбери то, что тебя, например, удивит или растрогает.
– Э-э… – Маё скривилась, – какое-то очень абстрактное поручение…
– Не придирайся, а иди скорее в свой номер и читай. Да, и еще позвони Какитани. Они должны были заняться одноклассниками. Спроси, подтвердилось ли у кого-нибудь алиби.
Такэси поднялся и достал из шкафа пиджак.
– Хорошо. Думаешь, он скажет правду? Подозреваю, что наговорит того-другого и обманет…
– Если почувствуешь, что Какитани что-то скрывает, припугни, что если он тебе не расскажет, то ты сама завтра на встрече выпускников всех по очереди расспросишь про алиби.
Если б это сказал обыкновенный человек, его слова можно было бы принять за шутку, но из уст дяди они звучали совершенно серьезно и поэтому угрожающе.
– Я не очень уверена, но попробую… Да, дядя, а как с ужином?
– Это ты давай сама. Вернусь, наверное, поздно. Как прочитаешь сочинения, оставь их в моей комнате. – И Такэси бросил ей ключ от своего номера.
Вернувшись к себе, Маё сразу же позвонила Какитани. Наверное, угадав причину звонка, он настороженно поблагодарил ее за вчерашнюю беседу.
– Извините, что беспокою… Дядя поручил узнать, установлено ли алиби одноклассников, – решила она на всякий случай переложить инициативу на Такэси.
– Следствие по этому вопросу еще не окончено, и пока мы еще не можем сказать что-нибудь определенное. – Как и предполагала Маё, полицейский попытался уйти от ответа.
– Не могли бы вы сказать хотя бы то, что известно на данный момент? Ведь завтра встреча выпускников. Я не знаю, как себя с ними вести.
– Я вас понял. Подождите немного.
Шум на заднем плане прекратился – Какитани, видимо, перешел в другое место.
– Так… среди тех, чье местонахождение вечером шестого марта установлено, – прежде всего господин Кохэй Харагути. Тот, который обнаружил труп.
Относительно Харагути с самого начала не было никаких подозрений. Маё рассердила эта попытка полицейского мутить воду таким путем.
– А кто еще? – Голос ее стал жестким.
– Еще господин Нумакава. Он работал в своем ресторане.
Опять имя человека вне подозрений. Можно было о нем и не говорить.
– Еще?
– По господину Касиваги тоже все подтверждено. В тот вечер он ужинал вместе с коллегами по работе.
– Кто-нибудь еще? Например, Кугимия?
– Господин Кугимия, говорите… Тут немного неясно. Если говорить, есть у него алиби или нет, то, возможно, и есть. – Какитани звучал менее уверенно; похоже, он что-то скрывал.
– Говорите определенно, пожалуйста. Если не скажете сейчас, я у него сама спрошу.
Маё ожидала, что полицейский забеспокоится, но его реакция оказалась иной.
– Гм… возможно, будет лучше, если вы так и сделаете. Вопрос касается частной жизни.
– Какой частной жизни? Я никому не передам; объясните, пожалуйста.
Какитани что-то промычал в трубку; похоже, он был изрядно смущен.
– Дело в том, что сначала он говорил, будто находился у родителей. Но спал господин Кугимия не в главном доме, а в отдельной постройке во дворе. То есть свидетелей у него не было, а следовательно, и алиби на тот момент. Но потом выяснилось, что он был вместе с одним человеком…
– С одним человеком? С Кокори… с госпожой Коконоэ?
– Нет, этого я вам сказать не могу.
Все-таки это, скорее всего, была Ририка Коконоэ.
– Таким образом, его алиби подтвердилось? Но ведь могло быть и так, что они сговорились, разве нет?
– Действительно могло, но только место их встречи никуда не денешь… Не могу вам сказать. Все, что вы сейчас услышали, я говорю только потому, что вы – дочь Камио-сэнсэя. Обычно мы не разглашаем кому попало следственную информацию.
– Я понимаю, спасибо большое, – произнесла Маё скороговоркой. – Но где это место?
– Как я уже сказал, мы эти сведения не разглашаем. Не настаивайте, пожалуйста.
– Хотя бы намекните…
– Что с вами делать! Ладно, это в тридцати минутах езды на машине отсюда. По скоростной дороге, может быть, и двадцати хватит. Тот, с кем он встречался, был за рулем, на своей машине. Господин Кугимия ехал в качестве пассажира. Там, куда ездили, они провели два часа и вернулись. Информацию мы проверили по геолокации смартфона, так что она точная. Конечно, есть возможность, что машиной управлял другой человек с этим смартфоном, но это легко проверить по записям с камер наружного наблюдения, так что, по нашему мнению, этой информации можно доверять.
– Двадцать минут на машине по скоростной дороге… где же это?
– Прошу, не пытайтесь гадать, – голос Какитани звучал умоляюще.
– И больше ни у кого нет алиби?
– По состоянию на нынешний день, есть еще человек, который утверждает, что был дома, но подтвердить это непросто.
Маё решила, что это, наверное, про Момоко.
– А в этом случае нельзя проверить геолокацию смартфона?
– В собственном доме? Ведь человек может оставить смартфон и уйти… Но мы еще раз проверим.
Ей показалось это убедительным.
– То есть если человек куда-то ездил, то по геолокации подтвердить алиби можно?
– В принципе да, но не все согласны сотрудничать.
– Что вы имеете в виду?
– Люди говорят, что это касается их частной жизни, и отказываются предоставить смартфон. Даже если говоришь им, что никаких других данных мы смотреть не собираемся, и просишь только проверить геолокацию на глазах у хозяина, убедить их иногда не получается. Можно, конечно, выписать предписание, но для этого нужны веские причины, так что дело это непростое.
Пожалуй, это так. Маё самой тоже не понравилось бы, если б полицейские рылись в ее смартфоне.
– Так что сейчас дела обстоят таким образом. И, как я уже сказал, все это я сообщил только потому, что это вы. Обычно это совершенно невозможно.
– Благодарю вас от себя и от имени покойного отца, – вежливо сказала Маё и повесила трубку.
Сегодня она решила поужинать в гостиничной столовой. На следующей неделе надо идти на работу – значит, завтра выписываться из гостиницы, то есть и завтрак здесь будет последним.
В столовой Маё обнаружила, что, по сравнению с предыдущим днем посетителей стало немного больше. Все-таки суббота, количество туристов растет. Официанты оживились и стали повеселее.
Сидя за угловым столиком со своей порцией тэмпуры[25], Маё осмотрелась по сторонам и почувствовала, что здесь что-то слегка изменилось. Наконец она сообразила. Со стены исчез плакат «Дом Л.В.М.».
Маё спросила об этом проходившую рядом хозяйку.
– Я подумала, что пора уже его снять, – она прищурилась. – Нет смысла печалиться о том, что уже кончилось, да и в городке у нас есть много других хороших мест.
– И правда, – согласилась Маё. Вот первые добрые слова об этом городке, которые она услышала после приезда из Токио…
Хозяйка пожелала ей приятного вечера и удалилась.
Маё вернулась к своему ужину, когда за соседним столиком устроилась пожилая пара – очевидно, супруги. Сев за стол, мужчина сразу же завел разговор о ресторанчике «Собая», специализировавшемся на гречневой лапше, который располагался рядом с популярным туристическим объектом – бамбуковой рощей. Он говорил, что туда надо обязательно съездить. Сидевшая рядом жена согласилась; мол, тогда не нужно ломать голову, где завтра пообедать.
Значит, бамбуковая роща и «Собая»… Оказывается, даже в безымянном городке есть чем гордиться.
Поужинав и вернувшись в свой номер, Маё принялась за чтение сочинений Цукуми. Семь из них были написаны, когда он учился в седьмом классе, и пять – в восьмом. Среди последних было и сочинение «Человек, которого я уважаю».
Темы были двух типов – заданные преподавателем и свободные. «Моя семья», «Воспоминания о летних каникулах», «Чего я жду от школы» относились к первому типу. Восторженный рассказ про питчера Главной бейсбольной лиги Итиро[26], а также «Сеть» с описанием возможностей интернета были написаны, скорее всего, на вольную тему. А к каким отнести «О товарище»? Как она и предположила, это сочинение было посвящено Кацуки Кугимии. На душе у нее потеплело от фразы Цукуми о том, что он счастлив встретить в жизни настоящего друга.
Она снова подумала, что Наоя Цукуми здорово писал сочинения. У самой Маё тоже хорошо получалось, но многие ученики обычно тратили все силы на то, чтобы заполнить ячейки бланка, а содержание было для них делом второстепенным. Они даже самую малость не стремились привлечь внимание читателя. А вот в сочинениях Цукуми была ясная мысль, было понятно, что он хочет сказать читателю. И к тому же он избегал длиннот, все излагалось четко и кратко.
Когда Маё приходила его навестить, в палате всегда были книги. Она помнила, как говорила ему, что любит читать. Но она никогда не упоминала, какие книги ей нравятся, какую из прочитанных она считает самой лучшей. В палате Маё всегда говорила о себе, причем рассказыва