азбойников.
— Ты отлично с этим справилась, — одобрила действия сестры Дананир. — Но почему не заколола и второго? Ты ведь знаешь, мореходу очень нравилась эта ваза!
— Я обратила внимание на его здоровенные плечи и побоялась, что он носит кольчугу.
Даньязад старалась говорить беспечно, но голос у нее дрожал. Девушка сильно побледнела, и ее лоб покрылся холодной испариной. Неожиданно Даньязад бросилась в дальний угол, и ее вырвало на пол. Отбросив с лица мокрые волосы, она пробормотала:
— Должно быть, это из-за рыбы, которую я съела днем. Пойди надень шаровары и помоги мне привести вояку в чувство.
Она встала на колени подле Чао Тая и принялась растирать ему шею и плечи, а Дананир взяла кувшин и стала лить воду па голову.
Тайвзй долго не приходил в себя. Открыв наконец глаза, он удивленно уставился на склонившиеся над ним личики.
— Вот несносные близняшки! — прохрипел Чао и вновь смежил веки.
Какое-то время он лежал не двигаясь, потом медленно сел, ощупал здоровенную шишку на затылке, привел в порядок волосы и выровнял шапочку.
— О Небо! — прорычал тайвэй, сердито глядя на двойняшек. За подобные шутки я сдеру всю кожу с ваших маленьких попок!
— Не угодно ли взглянуть на двух разбойников, что напали на вас, господин? Тот, что повыше, — Ахмед, а поздоровее — Азиз, — натянуто проговорила Даньязад.
Чао Тай снова сел и уставился на распростертые у занавеси тела рабов, а заодно — нож и дубину, валявшиеся на циновке.
— Пока моя сестра отвлекла их внимание, я заколола того, длинного, — пояснила Даньязад. — А второго просто оглушила, так что, коли у вас есть такое желание, можете его допросить. Он, кстати, проговорился, что их послал Мансур.
Чао Тай медленно поднялся на ноги. Тайвэя поташнивало, голова кружилась, но он все-таки смог выдавить с усмешкой:
— Умницы девочки!
— Вас вот-вот вырвет. Правда-правда, — глядя на мертвенно-бледное лицо воина, заметила Дананир. — Так всегда бывает после сильного удара по голове.
— А что, я смахиваю на неженку? — сердито буркнул Чао Тай.
— Вам станет легче, если вы представите, будто пытаетесь проглотить большой кусок тухлого бараньего жира, — посоветовала Дананир. И, увидев, как тайвэй схватился за горло, поспешно добавила: — Только не на циновку! Вот сюда, в угол, пожалуйста!
Чао Тай шагнул в указанный ему угол, и там его, как и следовало предполагать, вырвало. Но тайвэй не мог не признать, что ему и вправду стало значительно легче. Взяв кувшин с водой, он прополоскал рот и выплюнул воду в окно, потом вернулся к бесчувственным телам. Выдернув тонкий клинок Даньязад из спины высокого араба и вытерев его об одежду покойника, Чао Тай с восхищением заметил:
— Твердая у тебя рука. — Тайвэй осмотрел череп второго и, вскинув глаза, добавил: — даже слишком твердая. Этот малый тоже мертв Даньязад едва сдержала крик ужаса, и Чао Тай поспешно бросил:
— У тебя под глазками размазалась сурьма. Ну и видок.
Даньязад опрометью кинулась за спасительную занавесь.
— Не обращайте внимания, — хмыкнула Дананир. — Просто она слишком чувствительна.
Чао Тай старательно обыскал одежду обоих разбойников, но при них не нашлось даже клочка бумаги. Он стоял, задумчиво теребя усы, когда появилась Даньязад, успев заново подкрасить глаза.
— Интересно, чего хотели эти двое? — проворчал тайвэй. — Почему не убили меня сразу? Этот длинный нож вполне сгодился бы для такого дела.
— Ну разве я не говорила тебе? — напомнила Даньязад сестре. — Он очень мил, но туповат.
— Эй! Почему вы обзываете меня тупицей, нахальные девчонки? — возмутился Чао Тай.
— Да потому, что вы не способны сложить два и два, — невозмутимо пояснила Даньязад. — Неужели непонятно, что они собирались убить вас одним из мечей морехода и представить дело так, будто это он совершил убийство? Ну а коли вам и теперь не все ясно, я с удовольствием растолкую.
— О Небо! — воскликнул Чао Тай. — Боюсь, ты права. А где же мореход?
— Он ушел сразу после полуденной трапезы. Мы слышали, как ваша старуха пыталась вам это втолковать, но вы, ничего не разобрав, бесцеремонно вломились в дом. Это довольно невоспитанно, скажу я вам.
— Но почему, о Небо, вы не показались, когда я вошел?
— Во всех трактатах о любви говорится, — простодушно сказала Даньязад, — что лучший способ узнать характер мужчины — это понаблюдать за ним, когда он об этом не догадывается. А так как вы пробудили в нас любопытство, мы решили последить за вами в щелку занавеси.
— Вот бы никогда не подумал! Но все равно спасибо!
— А вы не находите, господин начальник тысячи, — деловым тоном осведомилась Даньязад, — что подобные обстоятельства — достаточно веское основание выкупить нас обеих и взять в жены?
— О Небо, нет! — ужаснулся Чао Тай.
— О Небо, да! — решительно возразила девушка и, подбоченясь, спросила: — Как вы думаете, зачем мы спасли вам жизнь?
Дананир не сводила глаз с Чао Тая.
— Давай не будем спешить, сестрица, — проговорила она. — Ведь мы же договорились, что это должно произойти почти одновременно с вами обеими, разве нет? А ты уверена, что этот Мужчина справится с подобной задачей?
Даньязад обожгла Чао Тая огненным взглядом:
— Вот и я думаю… В усах уже заметна седина. Да этому вояке лет сорок, не меньше!
— Ужасно, если одна из нас останется разочарованной, — продолжала ее сестрица. — Ведь нам всегда хотелось иметь общие воспоминания об исступленном любовнике, который лишит нас обеих невинности, точно?
— Ах вы, маленькие распутницы! — взвился Чао Тай. — А эта слепая девица, ваша подружка, — такая же бессовестная, как и вы?
Даньязад недоуменно посмотрела на тайвэя, потом с отвращением бросил сестре:
— Ему, видите ли, нужна слепая! Ну да, похоже, только такую он и сумеет покорить!
Чао Тай решил, что пререкаться с близняшками бесполезно, и он устало попросил Даньязад:
— Вели старухе нанять два паланкина, чтобы я мог доставить оба трупа своему начальнику. Скажите мне, когда они прибудут, а я помогу вам тут прибраться. Но только при одном условии — вы будете держать свои очаровательные ротики на замке!
Глава 15
Тем временем судья Ди вместе с Тао Ганем съел полуденный рис в личной трапезной. Потом они долго сидели за чаем, дожидаясь, что вот-вот подойдет Чао Тай. Но около двух часов пополудни, когда начальник тысячи так и не появился, судья встал и велел смотрителю дворца проводить их в Зал Совета.
Наместник и градоправитель Пао поджидали их у входа, рядом с ними стоял бородатый воин в блестящих доспехах. Наместник представил его как предводителя караульного войска; мужчина чуть помоложе, стоявший сзади, оказался начальником порта. После того как господин Лян Фу и Яо Тайцай тоже поклонились судье, наместник усадил его во главе большого стола для совещаний, приготовленного посреди зала.
Понадобилось некоторое время, чтобы усадить всех этих достойных господ в надлежащем порядке. Наконец, когда писцы заняли места за столиками пониже и чуть в стороне от главного и обмакнули кисти в тушь, готовясь вести записи, судья Ди начал совещание. Коротко обрисовав возникшую опасность, он попросил предводителя караульного войска описать положение с точки зрения стратегии.
Доблестный воитель сделал это в похвально сжатой манере. Всего за полчаса он успел описать расположение города и размещение в нем воинских сил. Доклад прервали только один раз, когда служащий передал градоправителю Пао письмо. Тот бегло прочитал его и попросил у судьи дозволения ненадолго покинуть зал.
Судья Ди собирался спросить предводителя караульного войска, какие меры безопасности тот мог бы предложить, но тут поднялся наместник и повел речь, долженствующую обозначить, как он подчеркнул, главные особенности города с более широкой точки зрения — управленческой. Пока наместник вещал, Пао успел вернуться и снова занять свое место. Наместник, вдаваясь в совершенно излишние подробности, распространялся более получаса. Судья Ди уже начал сердито ерзать в кресле, когда вошел придворный чиновник и шепотом спросил, не соблаговолит ли достопочтенный судья выйти к тайвэю Чао, каковому нужно срочно сообщить важное известие. Радуясь возможности размять ноги, судья Ди решил нарушить установления и выйти к помощнику. Ди встал и попросил собравшихся извинить его за кратковременную отлучку.
В приемной Чао Тай торопливо поведал обо всем, что произошло в доме морехода Ни.
— Отправляйся в арабский квартал и немедленно задержи Мансура! — гневно бросил судья Ди. — Это первое прямое доказательство против негодяя! Ахмед и Азиз — те два араба, что упомянуты в записке цензора. И прихвати с собой четверых наших стражников.
Чао Тай с довольной улыбкой повернулся, спеша выполнить приказ, но судья остановил его:
— Попытайся также задержать морехода Ни. Если он еще не вернулся, пусть судебная управа разошлет повеление всем городским стражам доставить его ко мне. Мне очень хочется поговорить с этим моряком! Вот уж поистине тут не обошлось без таинственных предначертаний, которыми он так интересуется!
Вернувшись на место во главе стола, судья сурово заметил:
— Одной из тем нашего совещания является то, какие меры следует принять против Мансура, главы здешней арабской общины, Я только что получил сведения, каковые вынудили меня отдать приказ о его немедленном задержании. — Ди быстро обвел взглядом лица собравшихся за столом.
Все, за исключением господина Яо, погрузившегося в глубокую задумчивость, согласно кивнули.
— До меня также доходили слухи об опасности арабской смуты, — сказал Яо. — Но я тотчас отверг их как основанные на пустых сплетнях. Что до Мансура, то, думаю, я могу сказать, что хорошо его знаю. Человек он крайне вспыльчивый и высокомерный, но я уверен, что он никогда и не помышлял об участии в столь подлом заговоре.
Судья холодно посмотрел на торговца.
— Должен признать, — спокойно отозвался он, — у меня нет явных улик против Мансура — точнее, пока нет. Но, как глава арабской общины, он лично ответствен перед вами за все, что случается среди его соплеменников. Теперь он получит полную возможность доказать, что ни в чем не виновен. А так как мы обязаны принимать в расчет, что Мансур может и не быть зачинщиком беспорядков, задержание не избавляет нас от подготовки мер предосторожности. Поэтому я прошу предводителя караульного войска перечислить означенные меры.