Весь следующий уик-энд я провела дома, и мы, конечно, обсуждали дело об убийстве в Кокоа-Бич.
Мы теперь знали, что после смерти Бориса Ферапонтова его жена Люба и сын от первого брака Вадим встретились во Флориде с подругой Любы Тамарой Князевой. Вадим и Тамара решили убить Любу, им нужны были деньги. Вадим находит человека, на которого можно «повесить» убийство. Это русский, он живет в Орландо без документов, фамилию его мы никогда не узнаем. Вадим возит его к Князевой, каким-то образом заставляет его написать записку «Тамара, прости» и после убийства Любы вешает, симулируя самоубийство. Князева снимает с счета Любы шестьдесят тысяч и вместе с Вадимом отбывает в Африку. Как ей удалось обмануть служащих банка и полицейских в Кении, мы не знаем, но можем предположить: они либо подменили фотографию в паспорте, либо она как-то изменила внешность. В Найроби Вадим убивает Князеву и скрывается. Мы теперь знаем почти все. Кроме, пожалуй, самого главного: где Вадим.
— Попытайтесь найти его мать, — посоветовала мама.
— Совет хороший, — признал отец. — Но как?
— Позвони Кузякину.
— Позвонить можно. Но вот только данных у нас мало.
— Почему? — не согласилась я. — Мы знаем, что она прыгала с шестом, чемпионкой, правда, скорее всего, не была. Была замужем за профессором Ферапонтовым. Впрочем, тогда он профессором не был.
— Сложно, но можно попытаться. Все-таки прыгуний с шестом у нас не так много.
Отец включил скайп.
— Ты будешь звонить в Москву прямо сейчас? — удивилась я.
— Да.
— Ты знаешь, который час в Москве?
— Нет.
— Три часа ночи.
— Самое лучшее время для того, чтобы кого-нибудь застать дома.
Он набрал номер. Послышались гудки. Мы терпеливо ждали.
— Он тебя узнает?
— Мы не виделись с Маратом, пожалуй, лет десять.
Наконец мужской голос:
— Слушаю.
— Вы не знаете, в каком году состоялась премьера «Чайки» в Художественном театре?
— Здравствуй, Жень. И не говори, что будишь старого и больного человека посреди ночи, для того чтобы узнать, когда эти проходимцы Станиславский и Немирович-Данченко показали публике очень скучную пьесу. Что тебе надо?
— Почему больного? Что старого, это понятно. Но больного…
— Ты звонишь оттуда, где еще день. И где можно достать нужное мне лекарство.
— Какое?
— На слух не запомнишь, я пошлю тебе скайпом. Как твои дела? Надеюсь, рядом с тобой твоя очаровательная Марина?
— Да.
— А дочка?
— И дочка рядом.
— Она еще не замужем?
Ответила я:
— Здравствуйте, дядя Марат. Я еще не замужем.
— Дочки такого папы, как твой, всегда ищут жениха, похожего на отца. А такого, как твой отец, больше нет. По крайней мере, другого такого, кто бы разбудил больного человека в три часа ночи и спросил, когда была премьера в театре.
— У меня к тебе вопросы. Точнее, один вопрос. Мне нужно найти женщину, которая профессионально занималась легкой атлетикой в восьмидесятые годы.
— Имя, фамилия.
— Девичью фамилию не знаю. Она вышла замуж за некоего Ферапонтова. Потом развелась. Сохранила ли она фамилию мужа или взяла свою, не знаю. Вышла ли снова замуж, тоже не знаю. Как зовут, не знаю..
— Не густо.
— Занималась она прыжками с шестом.
— Это уже лучше. Найти девицу, которая профессионально занималась прыжками с шестом в восьмидесятые годы, трудно. Но можно. Прыжки с шестом — это не бег на средние дистанции. Побежать может любая, но с шестом… Что ты хочешь узнать о ней?
— Меня интересует ее сын. Мне нужно знать, где он сейчас.
— Понял. По какому адресу прислать название лекарства ты знаешь?
— Знаю.
— Тогда все. Я хочу еще поспать.
Вечером мы поехали в совершенно уникальный ресторан. Раз в неделю официантами там работали солисты местной оперы и пели под заказ. Отец попросил «nessun dorma» и «официант» спел. Пел он профессионально. Мы были в восторге. Пришлось платить сверхсолидные чаевые. Обычно мама контролировала, не слишком ли много отец дает на чай, но в этот раз она даже проверила, не слишком ли он дал мало.
21. Похождения дяди Вани
Сержант Блезер позвонил в четверг:
— Завтра в Орландо прилетает Мески. Заберет тело матери. Нужно будет познакомить его с делом. Приезжай.
— Завтра не могу, только через день.
— Хорошо. Он за один день не управится.
Через день вечером я снова была дома, а на следующее утро явилась в контору шерифа.
— Мески с Блезером поехали в морг. Скоро будут, — сообщила мне шериф Моггельс.
Я вышла на улицу. Было жарко, я села в машину и включила кондиционер. Минут через десять появился «Торус» Сэма и подрулил вплотную к моей «Сентре». Появились Сэм и невысокий человек кавказской наружности. Я вышла из машины и представилась:
— Карина Лонова. Я с вами разговаривала по телефону.
— Я вас помню.
— Детектив Лонова ведет дело об убийстве вашей матери, — объяснил Сэм.
— Этот негодяй убил ее! Вы поймаете его?
— Мы будем делать все возможное.
— Обязательно поймайте! Если вам что-нибудь будет нужно, сообщите.
— Я постараюсь его найти.
— Это ваша машина? — он показал на мою серенькую «Сентру».
— Моя.
— Если вы его поймаете, я вам оплачу новую машину. Очень хорошую. Мне он крайне нужен.
По карточке из стоматологической поликлиники, которую привез Валико, установили, что убитой действительно была его мать. Валико начал оформлять документы для перевозки тела в Москву.
В Вашингтон возвращаться я не стала, решила до понедельника побыть дома.
В три часа ночи меня разбудила знакомая мелодия, кто-то звонил по скайпу. Я поспешила в холл, мама уже была там.
— Алло.
— Марина?
— Да.
— Назови мне московский театр, который не ставит «Дядю Ваню».
— Ты знаешь, который сейчас час?
Появился отец:
— Кузякин, что ли?
— Кузякин. Просит назвать театр в Москве, который не ставит «Дядю Ваню». Идиотизм!
— Почему идиотизм? Хороший вопрос. — Отец удобно уселся в кресло. Это означало, что он готов к долгому разговору. — Там в Москве сошли с ума, все ставят «Дядю Ваню». Один дурной режиссер поставил сразу за один вечер все пьесы Чехова.
— Ты знаешь, который час? — не успокаивалась мама..
— Ну так как? — настаивал Кузякин. — В каком театре не ставят?
— В кукольном.
— Как ты, Женя, оторвался от культурной жизни! Ладно. Об этом потом. О задаче, которую ты поставил. Я нашел эту даму. Представь себе, это было не трудно. Прыжки с шестом — это редкий вид спорта. К тому же фамилию она не изменила. Фамилия ее по-прежнему Ферапонтова. Дама она твердая. И работает. Еще не догадался, где?
— Нет.
— В театре. Догадайся в каком.
— В кукольном.
— Наконец-то я стал тебя узнавать!
— И кем работает? Прыгает на сцене с шестом?
— Нет. Она там вроде директора и помощника режиссера. А теперь догадайся, что они ставят.
— Неужели «Дядю Ваню»?
— Именно.
— В кукольном театре?
— В кукольном театре. У тамошнего режиссера свое видение. Видение с ударением на первом «и». Он прочел «Дядю Ваню» по-новому. Словом, дядя Ваня женится на Анне Карениной.
— На Анне Карениной?! — от удивления мама чуть не уронила компьютер.
— Совершенно точно. Новое видение.
— Но она ведь, того… под поезд.
— И ты веришь Толстому? Все врал этот бородатый. Ну, скажи, как могла порядочная дама жить с наркоманом?!
— С каким наркоманом? — тут уж удивился папа.
— С Вронским. Он законченный наркоман. Но главное не это. Главное то, что эта бывшая спортсменка — баба твердая, у нее не выпытаешь, сколько концов у кия… Но…. Есть у меня парень. Красивый, как Аполлон. И умный. Это так редко, чтобы красивый и умный. Так он умный и красивый. И жулик. Он сразу понял, что от этой бабы простым путем ничего не узнаешь. Только с подходом. И он нашел подход! У меня, говорит, новое видение. И предложил: дядю Ваню и его Анну Каренину переместить по времени. И вот тут нам неожиданно повезло. Повезло случайно. Он предложил переместить Ваню и Аню в эпоху Тома Сойера. Так, сказал, и вижу этого дядю и Каренину на теплоходе с винтом по Миссисипи, а вокруг крокодилы. Мадам аж вскочила от радости. Крокодилы — это прекрасно! У меня, сказала, сын работает в сафари, а там крокодилы. Мой парень, конечно, ей не поверил, и она повела его к себе домой, а там показала открытку. Я ее перешлю. Он попросил даму поискать еще чего-нибудь. Но куда там! У нее дома такой беспорядок… И запах. Он сказал, что в уборных запах противный, но понятный. А у нее запах противный и совершенно непонятный. Словом, все. Смотри открытку и текст на обороте. И спасибо за лекарство. Доставили сегодня утром.
Через пять минут мы получили фотографии двух сторон открытки. На одной — сафари, звери и никаких людей. На другой — текст: «Здравствуй, мама. У меня все в порядке. Работаю в сафари. Работой доволен. Здесь очень интересные птицы. Как ты? Привет всем знакомым. Твой Вадик». И все.
Я несколько раз перечитала текст:
— Информации немного. Но теперь мы, по крайней мере, знаем, что он работает в сафари. Придется искать по всей Африке! Ничего себе работа! Не весело.
Отец успокаивать меня не стал:
— Должен тебя еще больше расстроить. В Азии и в Латинской Америке тоже есть сафари. Кстати, и у нас в Тампе есть.
— Не думаю, что он в Тампе. А что касается Африки и Азии… Куплю себе тропический костюм, пробковый шлем…
— Не торопись, — остановила меня мама. — Однажды в Тампе на семинаре меня спросили, где я живу. Я показала фотографию нашего дома и сказала: «В Бразилии». Один из моих собеседников не поверил: «Нет, вы живете во Флориде. Перед вашим домом растет магнолия, а такие магнолии растут только во Флориде». Я сейчас подумала: вероятно, по породе деревьев на фотографии можно определить примерное место этого сафари.