— Отлично. Итак, коронерское расследование состоится в четверг, да? Замечательно! Надеюсь, что нам удастся к тому времени прийти к какой-то определенности. Я бы хотел перекинуться парой слов с мистером Хенлоу, если мне удастся с ним пересечься. Не виделся с ним с тех пор, как он вернулся из Швейцарии.
Полковник Лэнгдейл вышел из полицейского участка и пошел вдоль Хай-стрит своей привычной походкой, в которой отчетливо была видна военная выправка. У входа в колледж Сен-Освальда он обратился к сторожу:
— Мистер Хенлоу у себя?
— Думаю да, сэр. Если нет, то скорее всего он в колледже. По крайней мере я не видел, чтобы он сегодня выходил.
Главный констебль вошел на территорию колледжа, прошел во внутренний дворик и неспешно поднялся по лестнице в дальнем углу. А вот и место преступления. Смогут ли они раскрыть его? Он постучал в дверь кабинета.
— Входите.
Хенлоу сидел за столом, весь обставленный книгами и исписанными листами бумаги.
— Здравствуй, Хенлоу! — сказал полковник Лэнгдейл (они были хорошо знакомы). — Не сильно тебя побеспокоил?
— Вовсе нет, полковник. Рад тебя видеть.
— Отлично, — сказал главный констебль, усаживаясь в кресло и вытаскивая сигарету. — Не хилую задачку ты подкинул нам, несчастным полицейским, а? Что ты хотел этим сказать?
— Я ничего не подкидывал! Хотя некоторые газетные репортеры действительно так думают. Они меня как коршуны окружили.
— Еще бы! Сочувствую, Хенлоу. В твоем доме произошло ужасное преступление.
— Вот что случилось с несчастным Хаттоном, когда он решил превратить мой кабинет в ресторан, — мрачно ответил Хенлоу. — Он никогда так не делал, как не делал и ни один из наших коллег.
— Ты наверняка был в шоке, когда обо всем узнал?
— Конечно. Я как раз возвращался домой из Женевы, когда купил английскую газету — ждал поезд на станции Валлорб. Первое, что я почувствовал — полное непонимание. Я слышал, ваш суперинтендант почти сразу приехал на место происшествия?
— Времени не терял. Не прошло и часа с момента смерти Хаттона, как мы начали расследование.
— Но тем не менее, вы все еще не вышли на след убийцы?
Главный констебль покачал головой:
— Нет. Дело очень сложное, Хенлоу.
— Я ничего не знаю о полицейских методах работы, Лэнгдейл, но думаю, что мой нож — та вещь, от которой можно было оттолкнуться, — отпечатки и все такое.
— Боюсь, что это не помогло. Понимаешь, с большой вероятностью этот нож никак не фигурировал в момент совершения преступления. Не думаю, что еще более тщательное его обследование могло быть нам хоть сколько-нибудь полезным.
— Но правда, как еще его могли убить?
— Существует множество видов оружия.
— Но это кажется таким очевидным.
— Не всегда можно полагаться на очевидное.
— Что заставляет тебя думать, что Хаттон был убит не этим ножом?
— Ах! Я пока не должен тебе ничего говорить, Хенлоу. Но у нас есть очень весомая причина. Скорее всего ты все узнаешь на дознании. Ты же придешь?
— Из чистого любопытства. Но я не смогу дать никаких показаний — давать просто нечего.
— Думаю, тебе и не придется. Мой суперинтендант уже виделся с тобой, по крайней мере так он мне сказал.
— Да. Но боюсь, что я не смог ему ничем помочь.
— У меня есть к тебе пара вопросов, Хенолу. Я прямо не занимаюсь этим делом, но сам понимаешь, я ответственное лицо. Теперь между нами — ты должно быть уже сам все обдумывал — ты знаком со всеми членами комитета. Есть ли среди них кто-либо…
— Не могу думать ни о ком из них, — перебил Хенлоу. — Я пытался, конечно, но это кажется мне невозможным.
— К примеру Стэнхоуп? Напоминаю, Хэнлоу, это только между нами.
— Стэнхоуп! — со смехом повторил хозяин комнат. — Безумие! Он конечно зажигательный человечек, но это только снаружи. Стэнхоуп и мухи не обидит! Что вообще заставило тебя задать подобный вопрос?
Главный констебль в ответ лишь пожал плечами.
— Я знал Хаттона и Стэнхоупа несколько лет, — продолжил Хенлоу, — и у меня было предостаточно времени, для того, чтобы хорошенько их изучить вместе и порознь в нашем комитете. Они были очень дружны, хотя бывало горячо спорили об архитектуре. Думаю, вы не туда смотрите, полковник.
— Я не говорил, что я вообще куда-либо смотрю, — уклончиво ответил полковник. — Я должен принимать во внимание каждую мелочь. Ссора может разрушить даже самую крепкую дружбу.
— Даже представить себе не могу, чтобы Хаттон со Стэнхоупом могли настолько сильно поссориться.
— А если Хаттон затеял спор? — предположил главный констебль.
Хенлоу посмотрел на него в изумлении:
— Не совсем понимаю.
Полковник Лэнгдейл достал новую сигарету из портсигара и закурил.
— Я могу сказать тебе, Хенлоу, что у нас есть причины полагать, что Фрэнсис Хаттон намеренно нарывался на неприятности. Ни слова больше. Дознавался ли он до Стэнхоупа — или до кого еще — проблема, над решением которой мы усиленно работаем. И должен сказать, задачка эта не из простых.
Хенлоу немного помолчал, а затем спросил:
— Вы просили Скотленд-Ярд о помощи, Лэнгдейл?
— Нет — пока нет, — ответил полковник. — Знаю, люди думают, что мы должны к ним обращаться каждый раз, когда сталкиваемся с серьезным делом. Но Скотленд-Ярд — хотя официально я об этом никогда не заявлял — не всегда безупречен, да и конкретно это дело ведет один очень сообразительный малый. Не вижу причин не дать ему шанса.
— Ваш суперинтендант? Да, он мне показался весьма цепким и прозорливым.
— Нет, не Плестоу. Он, конечно, тоже первоклассный сыщик, но я поручил расследование одному из наших сержантов-детективов — Эмброузу. Думаю, с ним вы не знакомы.
— Да, я его никогда не видел.
— Ах! Хороший парень этот Эмброуз. Ладно, мне пора идти. Ты же сохранишь нашу небольшую беседу в секрете, Хенлоу?
— Конечно. Но я все же настаиваю на том, что ты ошибаешься, Лэнгдейл. До встречи! Надеюсь, вы поймаете злодея, кем бы он ни был.
Главный констебль вышел с территории колледжа. На Хай-стрит он встретил Эмброуза и остановился на пару слов.
— Я иду поговорить со сторожем, — объяснил Эмброуз. — У меня есть к нему пара вопросов.
— Ага! — сказал полковник Лэнгдейл. — Я как раз иду от мистера Хенлоу и должен вам сказать, ловить там нечего.
— Нет, сэр. Суперинтендант рассказал мне об их разговоре с мистером Хенлоу, так что я не думал, что стоит с ним еще раз увидеться.
— Именно, — ответил полковник, кивнул и пошел своей дорогой.
Эмброуз застал привратника в его сторожке и сразу перешел к делу.
— У меня к вам несколько вопросов, — начал он. — Постарайтесь мысленно перенестись в день, когда произошло убийство. Вы были на посту в 1:35.
— Да, сержант. Сразу после того, как вернулся с почты.
— Прекрасно. Мне известно, что определенный человек мог пройти в колледж до вашего возв…
— Я не мог его видеть…
— Знаю. Но я хочу выяснить, можете ли вы что-то мне рассказать об этой личности.
— Знать бы о ком именно, сержант?
— А! Вот об этом-то и речь. У меня есть всего лишь скудное описание внешности. Смотрите: священник в старомодной круглой шляпе с плоским верхом и темных очках. Итак, вам известен кто-либо, подходящий под эти приметы?
Сторож улыбнулся.
— И не один, сержант! Но мне на ум пришел один пастор. Приходит сюда время от времени — как раз всегда в такой шляпе и темных очечках. Это друг мистера Хенлоу — и казначея.
— Кто он?
— Преподобный Гилберт. Духовный наставник, сержант. Живет в одном из домов на улице Святого Эдмунда. Иногда по воскресеньям он помогает в церкви Святого Уилфреда. И да: он вполне мог зайти, пока меня не было.
— Говорите, он друг мистера Хенлоу?
— Именно так, сержант.
— Так что он определенно знает дорогу к дому мистера Хенлоу?
Сторож засмеялся:
— Конечно знает. Говорю же, он часто сюда захаживает.
— В тот вторник вы не видели, как он уходил?
— Нет.
— А все же могли видеть, сами об этом не зная!
— Каким чертовым образом?
— Читали рассказы Г. К. Честерсона про отца Брауна?
— Нет. При чем тут вообще это?
— Прочитайте один, называется «Человек-невидимка», и сами все поймете, — ответил Эмброуз. — Где, говорите, живет этот мистер Гилберт?
— На улице Святого Эдмунда. Но я не знаю, в каком доме.
— Ничего, я сам найду. Но сначала я бы хотел увидеться с мистером Хенлоу.
— Его сейчас нет дома, сэр. Он ушел совсем недавно. Только что беседовал с вашим боссом.
— Тогда с казначеем.
— Он уехал на неделю.
— Ладно, не важно. Значит, улица Святого Эдмунда. Доброго дня.
Вскоре Эмброуз нашел квартиру мистера Гилберта и спросил хозяйку комнат, был ли их постоялец на месте.
— Мистер Гилберт не дома, сэр.
— Ох! Вы случайно не знаете, куда он ушел?
— Он на семинаре чтецов на острове Уайт. Он часто устраивает подобные собрания во время длинных каникул.
— Понятно. Когда он уехал?
— С месяц назад, сэр.
— Ага! Получается, восьмого числа этого месяца — в первый вторник — мистера Гилберта в городе не было?
— Нет, в тот день он как раз был здесь.
— Но вы же только что сами мне сказали, что его нет уже месяц.
— Ну строго говоря так и есть. Понимаете, он приезжает почти каждые выходные на воскресные службы в церкви Святого Уилфреда, но конкретно на той неделе мистер Гилберт не вернулся в понедельник утром на Уайт как обычно, а дождался вечера вторника: должен был с утра провести церемонию венчания, — викарий сейчас в отъезде.
— Венчание? В котором часу?
— Около полудня, сэр.
Эмброуз на мгновение задумался.
— Полагаю, после он вернулся домой на обед?
— Нет, сэр, не возвращался. Он обедал в ресторане, а вернулся сюда без чего-то три, чтобы собрать вещи.
— У вас есть его адрес?
Эмброуз записал его в свой блокнот (Пресноводный район) и поблагодарил хозяйку. По пути оттуда сержант-детектив размышлял, стоит ли ему немедленно связаться с мистером Гилбертом или подождать до воскресенья, когда тот снова приедет на службу в церковь Святого Уилфреда. В первом случае придется звонить в полицейский участок острова Уайт и просить у них провести допрос, либо непосредственно самому туда за этим ехать. Общественности нравится читать о расследованиях в газетах и давать показания, но люди никогда не рады длинному, кропотливому и утомительному процессу допроса, на котором часто приходится вспоминать тонны событий, произошедших за какие-то полчаса. А сыщик (особенно если речь идет об убийстве) не может позволить себе упустить из виду ни одной детали, какими бы нелепыми, отвлеченными и тривиальными они ни казались, ведь любая мелочь может привести к разгадке даже самого запутанного дела.