Так что ясно было одно: нужно непременно встретиться с мистером Гилбертом. С большой вероятностью разговор с этим человеком ничего не принесет, хотя из кратких допросов, проведенных в последние дни, Эмброуз почерпнул приличное количество полезной информации. Вернувшись в полицейский участок, сержант-детектив в уме разложил все свои мысли по полочкам примерно следующим образом:
1. Финмер заявил, что видел священника в круглой шляпе и темных очках, который перебегал дорогу напротив колледжа Сен-Освальда буквально перед убийством.
2. В описании этого человека сторож узнал мистера Гилберта и также заявил, что тот частенько захаживает к мистеру Хенлоу.
3. Загадочный мистер «Х» был человеком, определенно известным в университетских кругах. В заметках Хаттона указывается, что у него был доступ к квартире доктора Блейка.
4. Гилберт в день происшествия был в Эксбридже и не обедал дома, а вернулся лишь к трем часам дня.
5. Согласно теории отца Брауна (весьма правдоподобной) он мог уйти из колледжа до половины второго, не попавшись на глаза сторожу, что идеально вписывается во установленные временные рамки!
В итоге Эмброуз пришел к выводу, что лучше всего ему лично встретиться с Гилбертом. Но не сегодня — уже довольно поздно для поездки на остров Уайт. Теперь осталось еще одно задание — визит к Кершоу.
Он был викарием Хартлбери — маленькой деревушки в двадцати пяти милях от Эксбриджа. Выяснив, что у священника не было телефона, Эмброуз решил отправиться прямо к нему в деревню на полицейской машине в надежде застать его дома.
Как оказалось, преподобный Джеймс Кершоу, прозванный Джорджем Уилкинсом, как читатель наверняка помнит, Официантом-на-пьянке, был дома и при параде принял сержанта-детектива в своем кабинете. Тот объяснил, что расследует дело об убийстве Хаттона, и хотел бы провести небольшой допрос.
— Но я уже рассказал полиции все, что знаю, — сказал Кершоу. — И повторил то же самое на дознании.
— Да, сэр, — ответил Эмброуз, — но все же есть еще пара вещей, которые нам не совсем ясны, и я подумал, что вы сможете в этом мне помочь.
— Давайте. Что такое?
Эмброуз начал издалека и очень осторожно. Он не хотел вызывать никаких подозрений насчет Стэнхоупа в умах других людей, так что для начала задал пару вопросов о том, как и где был найден нож, а затем переключился на расположение тела убитого в кресле. Далее сержант детектив сверился с блокнотом:
— Итак, вы в тот вторник обедали с мистером Стэнхоупом, не так ли, сэр?
— Нет-нет, — ответил Кершоу, — я с ним не обедал.
— Ах да, точно, вы с ним первые вернулись с обеда в колледж. Шли вместе по Хай-стрит.
— Не понимаю, какая разница, — ответил Кершоу, — хотя я об этом не упоминал. Если быть точным, мы вместе зашли в колледж. На самом деле он вернулся даже чуть раньше меня — стоял у главного входа и курил трубку, когда я подходил. А потом мы разговорились и вместе вернулись в кабинет.
— А, ну понятно, — сказал Эмброуз как можно более непринужденным тоном. — Я лишь хотел удостовериться, что никто не возвращался раньше вас двоих. Спасибо, сэр. Думаю, на этом все.
Кершоу вопросительно на него посмотрел.
— Надеюсь, вы не подозреваете никого из членов нашего комитета?
— Разумеется нет, сэр. По крайней мере на данный момент. Нам просто нужно выстроить события в хронологическом порядке и расставить все по своим местам.
Кершоу предложил чаю, и сержант-детектив еще ненадолго задержался. Мужчины разговорились на обычные темы, всячески избегая обсуждения убийства. Кершоу начал рассказывать о своем хобби — средневековые церковные убранства — и узнал, что Эмброуз не только интересуется подобным, но и вообще является вполне годным любителем искусства. И Кершоу убедил его зайти и взглянуть на церковь с ее прекрасным, старинным и недавно отреставрированным иконостасом.
Но глубоко внутри себя все это время Эмброуз был увлечен кое-чем другим. Мог ли Стэнхоуп выдумать себе шуточное алиби, когда они встретились в лондонском ресторане?
Увидим!
Итак, Гилберт или Стэнхоуп? Кто же больше похож на преступника?
В любом случае надо досконально изучить обоих. Потребуется много работы и еще больше терпения.
Глава XIII
Следующим утром, составляя план дел на день, Эмброуз неожиданно получил телефонное сообщение от сэра Уилфреда Хейнса.
Сэр Уилфред рассказал, что вчера вечером вернулся из Дауншира и узнал от клерка, что полиция Эксбриджа хочет с ним связаться. Он также сообщил, что будет дома до двух часов дня. Эмброуз ответил, что приедет на ближайшем лондонском поезде и зайдет побеседовать. Так, как бы само собой, сложилось первое на тот день задание сержанта-детектива.
Посмотрев расписание поездов, Эмброуз понял, что у него есть полчаса на сборы до отъезда на станцию. Эти полчаса он провел, советуясь в суперинтендантом. Тот согласился, что сомнительное алиби Стэнхоупа надо проверять немедленно.
— Посмотрим, что из этого выйдет, — сказал он. — Стэнхоуп живет в Деррингфорде, не так ли? Да… хорошо… и телефон у него тоже есть. Сейчас позвоню ему и выясню, сможет ли он меня встретить, если я приеду на машине. Если у него есть алиби, то нам непременно нужно это доказать. Если повезет, закончу с этим сегодня, и мы будем знать, как действовать дальше. А вы поезжайте в Лондон и узнайте, что же это у Хаттона за такое «виски Табби»!
И Эмброуз отправился на станцию. В причесанном, аккуратном молодом человеке в элегантном штатском костюме никак нельзя было заподозрить полицейского.
Когда он вышел на платформу с билетом «Эксбридж — Лондон», поезд уже подъезжал к станции. Заняв место в «курящем» вагоне попутно еще с парой незнакомых мужчин, сержант-детектив развернул только что купленную у проводницы газету и погрузился в чтение.
В уже тронувшийся поезд в последний момент забежал еще один мужчина и занял место прямо напротив Эмброуза. Тот сначала не заметил новичка, — внимательно изучал очередную статью. Покончив с ней, Эмброуз отложил газету, начал набивать трубку, одновременно как бы мимоходом оглядывая своих спутников.
Вбежавший в последнюю минуту человек читал «Церковный вестник», держа газету прямо напротив своего лица. Эмброузу пришлось применить свои навыки дедукции, чтобы определить, что мужчина был священником. Эта мысль подтвердилась, когда он немного опустил газету, за которой показалась старомодная круглая шляпа с плоским верхом.
На пару секунд священник опустил газету еще ниже, и взгляду Эмброуза открылась верхняя часть лица незнакомца: пара темных круглых очков с толстой оправой из черепашьего панциря. Мысли и цепочки ассоциаций вихрем пронеслись в голове сержанта-детектива. Это были те самые атрибуты, которые носил преподобный Джеймс Гилберт (ну а с ним еще и дюжина других священников). А Гилберт в тот момент находился на острове Уайт на литературном семинаре — по крайней мере так вчера сказала хозяйка комнат.
Первый порыв — податься вперед и сказать: «Простите, вы случайно не мистер Гилберт?» Но сержант сдержался. Если это действительно он, то задавать следственные вопросы в присутствии посторонних было бы совсем не правильно. Лучше подождать до Лондона, а там при выходе уже завести разговор. Кем бы ни был этот человек, вряд ли вообще стоило задавать ему вопросы в роде «Были ли вы в колледже Сен-Освальда с часу до двух дня в первый вторник этого месяца?» Точно нет: если и начинать, то только оставшись с ним наедине.
На какое-то время Эмброуз вернулся к чтению газеты. Докурив трубку, он снова ее набил, а человек напротив все читал и читал «Черч Таймс». Мужчина сидел со скрещенными и вытянутыми вперед ногами, так что Эмброуз практически собрал в своей голове образ этого человека (за исключением лица, которое все еще было скрыто газетой). Сержант-детектив внимательно изучил каждую деталь одежды — от пуговиц на темно-сером жилете до ботинок.
Эмброуз сидел, слегка нахмурив брови. Что-то здесь определенно было не так. Что-то, что цепляло его взгляд и течение мыслей. Но что же? Ах да: металлические эглеты на шнурках священника! На правой ноге они были маленькие и черные, а на левой — большие и блестящие, медные и даже подлиннее других. Это определенно была не пара шнурков. «Случайно» стряхнув пепел из трубки на пол, Эмброуз наклонился его подобрать и заодно пригляделся шнуркам: они были даже разной толщины.
Шнурки. Снова вихрь ассоциаций! Мысли сержанта сами собой переключились на мелочи-улики, найденные им в доме Хенлоу. Маленькие кусочки желтоватой глины, пара сигаретных окурков, использованные спички вместе с одной особенной — плоской и красной — и порванный шнурок. Он уже не раз тщательно раскладывал эти вещи в своей голове и перебирал все возможные варианты событий, связанных с ними, пытаясь выловить хоть какую-то информацию. Они были, можно сказать, сфотографированы на чувствительную пленку памяти Эмброуза.
Что-то до боли знакомое! Приглядевшись получше, он увидел, что медные эглеты шнурка на левом ботинке были точно такие же, как и на том обрывке, который лежал в шкафу рядом с парой обуви в спальне мистера Хенлоу. И один из тех ботинок был без шнурков.
Сомнительное совпадение, чтобы делать из него какие-то выводы, но было в этом что-то маняще-логичное. И была даже возможность проверить свои предположения. Этот слуга Уильямс. Он же скорее всего следит за вещами Хенлоу — по крайней мере видит, в каком они состоянии.
И почему он раньше об этом не подумал? При первой же возможности надо увидеться с Уильямсом и попросить его постараться вспомнить, были ли зашнурованны оба ботинка в шкафу в день отъезда мистера Хенлоу. Если да, то вполне очевидно (если, конечно, Уильямс сам не вытащил один шнурок), что это сделал кто-то другой в то единственное время, когда комнаты Хенлоу были открыты — в день собрания комитета.
И в конкретный час. Финмер сказал, что видел человека, похожего на спутника Эмброуза, который перебегал улицу напротив главного входа в колледж Сен-Освальда. И вдобавок у сидящего напротив человека очень странные шнурки, один из которых — точь-в-точь найденный обрывок в шкафу Хенлоу!