— Нет. Я пришел прямо к вам.
— Хорошо; и пока, будьте добры, держите рот на замке. Я очень благодарен вам за информацию, она может быть важна. Во всяком случае сейчас я буду действовать, исходя из этих данных. А сейчас идите сделайте заявление и подпишите его.
Вскоре описание человека, которого видел Уилкинс, было передано во все полицейские участки Эксбриджа, а также на железнодорожные и автобусные станции. Предупрежден был каждый полисмен. Повсюду искали краснолицего старика с седыми усами в коричневом костюме.
Затем Эмброуз отправился в десятимильную поездку за город побеседовать с сестрой убитого. В машине его взгляд упал на маленькие часики на приборной панели: половина седьмого.
Карнфорд-Мэнор был домом внушительных размеров в одноименной деревушке. Свернув с главной дороги, Эмброуз начал присматриваться к окрестностям. Все говорило о том, что мистер Хаттон был человеком со средствами: сад поддерживался в прекрасном состоянии, и сама атмосфера свидетельствовала о достатке. Его провели в богато обставленную комнату, очевидно служившую кабинетом покойнику. В интерьере изысканность сочеталась с легкостью; чувство прекрасного подсказывало сержанту, что картины на стенах были хороши. В ожидании мисс Хаттон он осмотрел множество книг на полках, занимавших две стены: здесь были различные труды, поэзия, беллетристика, архитектура и, — тут сержант не смог сдержать улыбки, — целая полка казалось бы неуместных среди прочей литературы детективов. Тут вошла хозяйка.
На первый взгляд это была чопорная женщина средних лет. К ее умному лицу и очень спокойным, величественным манерам так и просилось слово «Викторианская».
Легкая тень удивления отразилась на лице мисс Хаттон, когда Эмброуз обернулся. Руководствуясь чувством долга, она согласилась встретиться с полицией этим вечером и ожидала увидеть обычного полицейского, но вместо него ей навстречу легко и непринужденно шагал молодой со вкусом одетый джентльмен в темно-сером костюме.
— Прошу прощения за беспокойство в такой тяжелый для вас момент, — начал он. — Могу понять, какой ужасный шок вы перенесли — примите мои искренние соболезнования.
— Спасибо, — ответила она. — Да, это действительно ужасно. Я с трудом осознаю произошедшее. Мистер Кершоу был очень добр и лично принес мне эту весть днем. Не присядете ли, мистер?..
— Я — сержант-детектив Эмброуз. Очень хорошо, что вы сразу же согласились увидеться со мной.
— Я чувствую, что должна. Хотя, если честно, плохо представляю, чем могу помочь вам.
— Вы очень поможете мне, мисс Хаттон, если позволите задать вам несколько вопросов. Я хотел бы прояснить, что все мои действия и вопросы я совершаю и задаю не из праздного любопытства, а по долгу службы. Мы действительно хотим разрешить эту ужасную загадку и увидеть, как свершится правосудие. В подобных случаях нам часто помогает исследование личных дел, и все эти сведения редко подвергаются огласке. Так что я прошу вас довериться мне.
— Я попытаюсь рассказать вам все, о чем вы хотите знать.
— Спасибо. Вы видели вашего брата этим утром до того, как он отправился в Эксбридж?
— Конечно, мы вместе завтракали.
— В его поведении было что-либо необычное?
— Право, не заметила.
— Можно узнать, о чем вы говорили?
— В основном о встрече, на которую он собирался. Он всегда с нетерпением ждал собраний консультативного комитета. Брат очень интересовался церковной архитектурой и чувствовал себя на своем месте, ежемесячно встречаясь в Эксбридже с друзьями.
— Он упоминал о каком-нибудь конкретном заинтересовавшем его моменте, касающемся встречи?
— Да, был такой. Брат шутил о каком-то нелепом витраже, предназначенном для одной из церквей епархии. Думаю, он даже говорил, для какой именно церкви, но я уж не припомню. Но помню как он сказал, что комитет не одобрит этот проект и что с мистером Стэнхоупом (это один из членов комитета) случится припадок, когда он увидит набросок.
— Понятно. Теперь, если вы не против, поясните еще один момент. Кажется, обычно члены консультативного комитета обедали в ресторане. Но, к несчастью, сегодня ваш брат не присоединился к ним.
— Знаю. Он взял обед с собой. Прежде чем уйти, он попросил меня сказать кухарке, чтобы та приготовила для него сэндвичи.
— Угу. А раньше он брал с собой обеды?
— Н-нет, насколько я помню.
— У него была причина взять с собой обед?
— Нет.
— Вы его не спросили об этом?
— Нет. Он уже выходил из комнаты, когда вспомнил об этом. А больше я его не видела.
— Вас не удивило такое необычное намерение — взять с собой обед?
— Я не думала об этом. И я не могу понять, почему это вас так интересует?
— Вот почему, — мрачно ответил Эмброуз. — В свете событий и фактов все выглядит так, будто у вашего брата была назначена встреча с кем-то в кабинете мистера Хенлоу во время обеденного перерыва. И мой следующий вопрос крайне важен. Дал ли он вам хоть малейшую причину подумать, что он собирается с кем-то встретиться?
— Ни на секунду. Я уверена, нет.
— И все же, мисс Хаттон, у нас есть причина верить, что кто-то нанес ему визит вскоре после часу дня, то есть времени, когда он остался один в квартире мистера Хенлоу.
— Правда? И кто же это был?
— Этого мы еще не знаем. Но надеюсь, что вскоре все выясним. У меня есть его описание. Итак…
Эмброуз пересказал все, что было известно.
На какое-то время мисс Хэттон настороженно задумалась.
— Нет, — медленно проговорила она. — Я точно не могу узнать по этому описанию ни одного из друзей брата. Но конечно он знал множество незнакомых мне людей. Так вы думаете, — она понизила голос, — что этот человек убил его?
— Сейчас мы не можем этого сказать. Но, насколько нам известно, это единственный человек, у которого была возможность совершить убийство.
— Но отчего… отчего у кого-то появилось такое ужасное желание?
— Ах, мисс Хаттон, если бы только мы сами это знали, решение загадки не заняло бы столько времени.
— Я знаю, что у него не было врагов во всем мире.
— К несчастью, у большинства из нас есть враги, мы просто можем не знать об этом.
— Но я не могу представить никого… — она запнулась. — У вас есть идеи?
Сержант покачал головой.
— Я хочу разрешить это дело, мисс Хаттон. И как раз в этом вы можете мне очень помочь: расскажите мне о брате. Каким он был? Его привычки? Можете кратко описать его? Полагаю, вы прожили вместе с ним какое-то время?
— Десять лет. Я переехала к нему, когда его жена умерла. У них не было детей. За исключением коротких отпусков мы проводили все время вместе. Он был зажиточным человеком, и с легкостью удовлетворял свои достаточно скромные желания. Он посвятил жизнь искусству, главным образом архитектуре. Еще он много читал и писал. Большинство его друзей были творческими людьми, и он состоял в нескольких обществах — антикварных и тому подобных. Но большую часть времени он проводил дома.
— У него были другие хобби?
— Он интересовался садоводством.
Эмброуз взглянул на книжные полки.
— О людях часто судят по библиотеке, — сказал он. — Я увидел эти книги и могу сказать, что мистер Хаттон кажется, интересовался не только искусством. По-видимому, он любил детективы.
Мисс Хаттон слабо улыбнулась.
— Да, любил. Очень часто читал их на ночь. Говорил, что дает мозгам отдохнуть, но я никак не могла понять, как такое возможно, ведь они, наоборот, только возбуждали его воображение.
— Возможно он давал отдых своему уму, направляя его в другое русло.
— Я не знаю. Я всегда говорила, что они только беспокоят его.
— Почему?
— Потому что, видите ли, он никогда не читал их прямо до конца. Он пытался решать загадки. Я знаю, как он проводил неделю, я имею в виду, что после обеда он пытался найти решение с карандашом и блокнотом в руках. А затем он возвращался к книге и читал последнюю главу, чтобы проверить, был ли он прав. Вот буквально на прошлой неделе мне три дня подряд не удавалось вытянуть из него ни слова.
— И он решил загадку, над которой работал? — спросил Эмброуз, чей мозг сейчас работал над собственной загадкой.
— О да. Я помню как он внезапно сказал: «Наконец-то я догадался!» Но и после этого он продолжал размышлять.
— И он сверился с книгой?
На мгновение мисс Хаттон задумалась.
— Он… Нет, в этот раз он не сверялся с книгой. Но конечно, вам это вряд ли интересно…
— Прошу прощения. Вы пробудили мое профессиональное любопытство.
Сержант-детектив задал мисс Хаттон еще несколько вопросов, в конце спросив о близких друзьях ее брата. Насколько она знала, среди них были Пеннингтон и Стэнхоуп. Все они были связаны с миром искусства.
— Ох, — добавила она, — в Эксбридже у него был еще один хороший друг — доктор Блейк, — Пурбек, как они его называли, профессор богословия. Они часто встречались.
— Спасибо, — сказал сержант, вставая со стула. — Очень любезно с вашей стороны позволить мне приехать к вам в гости. Больше не буду вас беспокоить. Только, — сержант немного замялся, — в делах такого рода иногда можно получить ключ из документов, записок…
— Я вас поняла. Конечно, я должна через все это пройти. Я его единственная родственница, и он сказал мне недавно, что назначил меня одним из своих душеприказчиков. Если я найду что-нибудь, имеющее отношение к трагедии, то вспомню ваши слова. И еще: пожалуй, сейчас лучше держать эту комнату запертой.
— Я как раз это собирался предложить. Доброй ночи, мисс Хаттон. Пожалуйста, примите еще раз искренние соболезнования от меня лично. Если я могу как-либо вам помочь, пожалуйста, дайте знать.
— Я не мстительна, как мне всегда казалось, — ответила она, — но не могу не желать вам успеха в раскрытии этого дела.
— Мисс Хаттон, можете быть уверены, что мы сделаем все возможное.
Глава V
В половине девятого вечера Эмброуз вернулся в полицейский участок и пошел прямо к суперинтенданту. Но прежде чем он успел рапортовать о встрече с мисс Хаттон, Плестоу сказал: