– Значит, он ключи спер.
Герберт думал о том, что Шуршин мог обвести его вокруг пальца. На Сысоева валил, он, сказал, ключи от квартиры достал, а ведь сам это и сделал. Также и смерти Водорезову желать мог он, а не Сысоев. Впрочем, это все уже не важно. Да и Водорезов не дурак, придет в себя, отправит людей за Виталиком, всю душу из него вытрясет, надо будет, накажет… И за Гербертом он мог отправить людей, и за Ставицкой.
– Не знаю, не видела…
– Киллера больше нет, ключи я вернул, все, расходимся как в море корабли.
– А киллер куда делся?
– Киллера бояться не надо, а Водорезов еще может взбрыкнуться.
– Не взбрыкнется, есть на него управа. Я договорилась.
Герберт кивнул. Феофанову не надо идти на крайние меры, достаточно просто позвонить Водорезову, сказать свое слово, и он угомонится, во всяком случае Ставицкую оставит в покое. Значит, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Но уходить Герберту не хотелось, скучно дома, одиноко… Он любил одиночество, но домой почему-то не тянуло.
– Если нет никаких претензий, я пошел, – сказал он.
– Да нет, какие претензии… А киллера как ты нашел?
– Секрет фирмы… Всего доброго!
Герберт заставил себя выйти в прихожую, Лариса потянулась за ним, как ниточка за иголочкой.
– Уходишь?.. А если вдруг осложнения возникнут? – спросила она, глядя, как он обувается.
Полы халата медленно-медленно расходились, но Лариса не обращала на это внимания. Или делала вид, что не замечает.
– Звони.
– А телефон?
– А телефон Кирилла Севастьяновича ты знаешь.
– А без него никак?
Вопрос остался без ответа, Герберт подмигнул Ларисе в знак прощания и ушел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Во дворе, открывая дверь своей машины, он заметил довольно красивую, стройную как березка девушку, но не проводил ее взглядом. Что это с ним, с закоренелым холостяком? Устал очень? Может быть. Но тогда почему взгляд потянулся к окнам Ставицкой? Остренького вдруг захотелось? Или просто тепленького? И душевненького… И с кем? С девкой, которую только что драл один любовник – практически сразу после того, как она потеряла другого?.. Нет, скорее всего он просто очень устал.
Глава 6
Сырое мясо – пища льва, и человек, предпочитающий стейк слабой степени прожарки, должен восприниматься как опасный хищник. Может, потому, вызывая Герберта на разговор, Хомутов заказывал мясо с кровью.
– Водорезов успокоился, требует прах сына, – сказал он, с привычной ловкостью отрезав от куска ломтик мяса.
– Будет.
– Так просто? – усмехнулся Кирилл Севастьянович. – А как он его хоронить будет? Официального заключения о смерти нет, и тут вдруг раз – добро пожаловать на отпевание и все такое! Менты на уши встанут!
– Я в курсе.
– Водорезов снова из берегов выйдет.
– Я думаю, он уже понял, с кем имеет дело.
– Ну да, понял, – польщенно улыбнулся Хомутов. – Это вы ловко с Данилой провернули, всех нагнули!
– И Ставицкая постаралась, Феофанова на Водорезова натравила.
– Загнали Водорезова в русло… Ну так ему и не надо из берегов выходить, скажет ментам, они начнут рыть, у Ставицкой там все чисто, кровь не найдут?
– Исключено.
– С этим… с пацаном что, ну, который в убийстве участвовал?
– Гуляет пацан. Потому что ничего не видел, только слышал.
– Все равно опасно. Может, зачистить?
– Ну, выйдут менты на Шуршина, и что? Что Шуршин видел? Как Тоша Сысоева убил? Он же не знает, на кого работал Тоша.
– Шуршин знает, что ты Тошу замочил.
– Как я мочил, он не видел. Видел только, как я увозил труп. И орудие убийства с отпечатками его пальцев.
– С пальцами Шуршина?.. Ну да, подстраховка в таких делах дорогого стоит… А если Шуршин все-таки сломается?
– И меня возьмут за жабры. А я возьми да и скажи, что говорил с киллером и узнал имя заказчика.
– И кто заказчик? – заинтригованно вытянул шею Хомутов.
– Скажу, что Водорезов.
– А на самом деле кто?
– Не знаю, – не моргнув глазом соврал Герберт.
Опять же, ради того же Хомутова и соврал. Делать им нечего, как связываться с ворами. Тем более что Липатий сейчас при делах. Сходку воровскую недавно накрыли, Липатий попал в разработку как организатор, менты его приняли, провели профилактическую беседу. И, конечно же, отпустили. Почему конечно же, да потому что сходки эти как раз для того и проходят, чтобы их участников накрывали менты. Чтобы воры попадали в сводки происшествий, это им нужно как воздух. Для них это самый лучший показатель бурной деятельности, без которой и по ушам могут дать. А так засветился, братва узнала, слух пошел, что Липатий двигает воровской ход двумя руками. Слух пошел по России, а сам Липатий – в Испанию, там жара, там море. И два отеля на берегу Атлантики. И это только вершина айсберга.
Но сейчас-то Липатий в России. И когда убивали Водорезова, тоже находился здесь.
– Тоша не говорил? – подозрительно настаивал Хомутов.
– Говорил. Сказал, что заказчик со стороны. Кто-то очень большой зуб на Водорезова имеет.
– Кто?
– Сказал, что не скажет. А я и не настаивал.
– Нет?
– Меньше знаешь, лучше спишь.
– Это да, это правильно… Ну все, давай! Два дня у тебя, банка с прахом должна быть у Водорезова… Или куда ты там все ссыпал?
– В банку, – кивнул Герберт.
– Ну все, давай! Сам там разберешься, как все подать!
Герберт уже все продумал: закроет прах в камеру хранения и отправит Водорезову послание, объяснит, как забрать посылку. Способ проверенный, так что осечек не будет.
Но сначала прах нужно достать из тайника, это несложно: Ленинградский проспект, Часовая улица, гаражно-строительный кооператив. Замок, правда, открылся как-то не очень легко, ключ все не хотел поворачиваться, Герберт подумал, что поворотный механизм заржавел, но в гараже он обнаружил беспорядок. Инструмент на полу валялся, по полкам явно кто-то шарился, шкаф сдвинут, под ним, похоже, что-то искали. И доски подняты, вход в подвал открыт, крематор, понятное дело, на месте, а вот кирпичи между бетонными плитами валялись на полу, тайник, можно сказать, взломан, а там деньги, оружие и банка с прахом. Денег немного, тысяч двадцать на всякий пожарный, а ствол очень даже отличный, чистый «ТТ», причем с глушителем. Пропало все, в том числе и банка с пеплом.
Герберт не знал, что думать. Видеонаблюдение он не устанавливал, поскольку его наличие могло вызвать вопросы, но въезд в гаражный кооператив охранялся, сторожа там не представляли собой ничего серьезного, но камера имелась, и выход на нее тоже.
Герберт еще раз осмотрел гараж, закрыл его, вернулся к машине, открыл компьютер, долго просматривал запись с камеры, пока не вышел на интересный эпизод. К полуоткрытым воротам гаража подъехал черный «Гранд Чероки» с затемненными окнами, встал в сторонке, но камера хоть и не круговая, но сектор обзора довольно приличный, номера машины попали в объектив. Из машины вышел плотного сложения мужчина, без маски, но капюшон закрывал и нос, и глаза. Еще и голова опущена, но Герберт все-таки смог заметить глубокий рубец на подбородке.
Мужчина скрылся в воротах, появился где-то через час, сел за руль и уехал, только его и видели. Прямо на месте, не отходя от кассы, Герберт пробил номера машины в базе ГИБДД, джип «Гранд Чероки» принадлежал Жадобину Виктору Дмитриевичу восьмидесятого года рождения, две судимости, обе погашены. За что и когда отбывал Жадобин, в базе не указывалось, но у Герберта имелся такой же незаконный выход на главный информационно-аналитический центр МВД. Доступ не полный, но выйти на учетную карточку Жадобина Герберт смог. И его фотоснимком полюбоваться. Твердый взгляд, хищные грубые черты лица, крепкий нос, волевой подбородок. Глубокий шрам на подбородке бросался в глаза. Информация о судимостях ничего не говорила, в девяносто восьмом за разбой, в две тысячи девятом за незаконное хранение оружия, куда больше Герберта заинтересовало недавнее происшествие, четко отраженное в компьютерной базе. Воровская сходка в Раменском, Жадобина приняли среди прочих, возможно вместе с Липатием. Двадцать второго мая задержали, двадцать третьего выпустили. А двадцать шестого Жадобин ограбил Герберта. Вряд ли вора интересовали деньги и оружие, но удержаться от искушения он не смог, взял все, в том числе и главную добычу. Прах Водорезова, сука, вывез.
Герберт резко набрал в легкие воздух, медленно выдохнул. Разволновался вдруг. И не хотел иметь дел с откровенным криминалом, но увы! А выследить Жадобин мог его еще в ночь с девятнадцатого на двадцатое мая, когда Герберт избавлялся от трупа. Или подстраховывал Жадобин Тошу, или просто держал под контролем, так или иначе, он смог выйти на Герберта. И понял, куда он дел труп. Это плохо, это очень плохо, как бы менты по следам уголовников не пожаловали. Можно не сомневаться, крематор вызовет у них массу вопросов. Следы пепла от сожженного тела человека начисто не уничтожить, положение спасти может только пожар, да такой, чтобы выгорело все, даже кирпичи, но это нереально. А установка тяжелая, вывезти ее целиком не получится, собирали ее на месте. Хороший у него есть сварщик, человек надежный, Герберт облегченно вздохнул, услышав знакомый голос. Уже через два часа Иван был со всем своим инструментом на месте.
А еще через пару часов позвонил Хомутов.
– Ну как дела? – спросил он.
– Да как-то не очень, – нахмурился Герберт.
Обычно Хомутов не контролировал его, ставил задачу и ждал, когда вопрос будет решен, а тут вдруг такая забота.
– Что такое?
– Прах исчез.
– Как это исчез?
– Дернул кто-то.
– Кто? Зачем? Кому нужна какая-то банка?
– Не знаю, но банки нет, хоронить нечего… Если это не Платон Павлович дернул.
– А как он узнал?
– Не знаю, может, выследил меня.
– А это возможно?
– Ну, и на старуху бывает проруха…
– Гера, старух сдают в дом престарелых! Хочешь туда?