– Ну а как ты думал? – взяв его за руку, сказала она.
И Бахорин остался где-то далеко, и камера изолятора скрылась в тумане вчерашнего дня. Только вот душно почему-то стало, хотя в салоне работал климат-контроль.
– Да думал… Всю ночь думал…
– Обо мне? – Ставицкая косо глянула на него.
– И о тебе тоже.
– А о нас?
– Меня этой ночью пытались убить.
– Моя вина, – вздохнула Лариса.
– Твоя вина?! – удивленно повел бровью Герберт.
– Я еще вчера могла тебя вытащить. Но не вытащила. А знаешь почему? Хотела, чтобы ты прочувствовал, каково это – жить без меня.
– Как-то раньше обходился без тебя.
– Это было раньше… – В ее голосе слышалась обида.
Лариса подала знак, и машина плавно тронулась с места.
– Куда мы?
– Хочешь, поедем к тебе. Но лучше ко мне. Квартира новая, адрес никто не знает, ни Водорезов, ни Липатий. Да и охрана, сам видишь.
– Поехали ко мне.
Квартира у него не новая, адрес известен далеко не всем, но тот же Липатий мог знать. И Водорезов тоже.
– Не хочешь ко мне, да? – уже с явной обидой смотрела на него Лариса.
– Ну почему же…
– Не хочешь!.. Да ты не переживай, набиваться не буду! – Она оскорбленно скрестила руки на груди. – Не хочешь – не надо!..
– Да ты не набиваешься, так, подъезжаешь иногда, спасаешь меня.
– И ты мне должен!.. Да не напрягайся ты, дыши спокойно… – едко усмехнулась Лариса. – Отдавать ничего не надо, просто занимайся своим делом. Или это неправильная информация, что ты «Мистраль» под себя настраиваешь?
– Информация, может, и правильная, вопрос – откуда ты знаешь?
– Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Но недостаточно, чтобы просчитывать таких проходимцев, как Хомутов. Не думала, что он меня так подставит!.. Но не могу не отдать ему должное: дело он свое знал, работал на совесть и практически без осечек. В общем, тебе есть с кого брать пример.
– И работать так же без осечек.
– И на совесть… С Гаркуновым ты правильно все решил, он тебя не подведет. Сейчас главное – решить вопрос с Липатием. Да и Водорезов не успокоится, пока тебя не уберет. Мешаешь ты ему… Такое ощущение, что это он все придумал – сына своего убить, чтобы вас всех подставить… Но сына-то он убить своего не мог.
– Не мог.
– А тебя может… Как ты собираешься с ним решать вопрос?
Герберт удивленно глянул на Ларису. Разве Хомутов подчинялся ей, разве она стояла над созданной им системой? Или Ставицкая только сейчас решила, что в новой системе она главная?
– А это зависит от моих возможностей, – усмехнулся он.
Действительно, Хомутову пришлось выстраивать сложную комбинацию, чтобы свалить Водорезова, стравить его с Липатием. А Ставицкая могла уничтожить этого деятеля одним телефонным звонком, выйти на знакомого заместителя министра, хорошенько его попросить или даже потребовать на чем-нибудь прижать зарвавшегося банкира. И Феофанова подпрячь, чтобы тот придержал покровителей жертвы. Перекрыть Водорезову кислород, и он сам захлебнется в своих проблемах. Уж на банкира-то компромат всегда найдется, если вдруг его не припасли на всякий случай.
– И какие у тебя возможности? – Ставицкая как будто с надеждой смотрела на него, ждала, когда Герберт признает свою острую в ней необходимость.
– Я пока всего не знаю, но очень скоро во всем разберусь.
– Разобраться ты можешь, – кивнула она. – Потому что на свободе. За решеткой разберутся с тобой… Да и на свободе все возможно, ты сам знаешь, что произошло с Хомутовым.
– Произошло, – кивнул Герберт.
Бахорин, например, грешил на него. Как будто и не было никакого киллера, как будто Герберт стрелял в Хомутова. Но Лариса как будто знала, кто убил. И про факт покушения в камере изолятора она тоже знала, во всяком случае удивления не выказала, вопросов не задавала. Да, было покушение, и она в этом виновата, потому как оставила Герберта в камере.
– На самом деле все не так уж и плохо, – обнадеживающе улыбнулась она. – И с Водорезовым можно договориться. И с Липатием.
– Как?
– Хомутова больше нет, Данилова тоже, это они все устроили, а ты всего лишь был пешкой в их игре.
– Да, но теперь эта пешка может выбиться в ферзи.
– Уже выбилась.
– Так может, это я подставил Хомутова и Данилова? Может, на самом деле это я спланировал убийство Водорезова со всем отсюда вытекающим? – поделился опасением Герберт.
– Ты спланировал? – совершенно серьезно посмотрела на него Лариса.
И от этого ее взгляда ему стало немного не по себе. Неужели она может подозревать его всерьез? А если Лариса шутила, то Герберт имел дело с непризнанным, но реальным гением актерской игры.
– Я спланировал?!
– Да шучу, шучу! Конечно, не ты… Но ты прав, с Водорезовым ты не договоришься. Ну, если только под дулом пистолета. Взять его врасплох, как Данилова, но не убивать. Просто поговорить.
– И с Липатием так?
– Липатий в больнице, из реанимации перевели, но палата охраняется хорошо, как ты на него выйдешь?
– Обязательно с пистолетом? – Герберт с интересом смотрел на Ставицкую.
В общем-то, она говорила правильные вещи, действительно, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом. Но говорила она эти вещи с позиции начальника, похоже, Лариса реально решила поставить Герберта в зависимость от себя.
– Я не знаю, но проблему решать надо.
– Решим, – кивнул Герберт.
Если нельзя встретится с Липатием, можно поговорить с Жадобой. Выйти на Жигаля, запросить с ним встречу, поставить его на прослушку, взять под наблюдение. Жигаль позвонит Жадобе, отправится к нему за инструкциями, а на хвосте привезет Герберта. Застать Жадобу врасплох – неплохая идея, убивать его не надо, просто поговорить с ним и предложить мир. Ради такого дела Герберт готов забыть о сегодняшнем покушении.
Глава 15
Есть такая фишка у воров: вскрыть отмычкой дверь, взломать сигнализацию, проникнуть в квартиру, в общем, блеснуть своими талантами. Главное – ошеломить оппонента, заставить его почувствовать себя жертвой, с таким и говорить будет легче. Но Жадоба поджидал Герберта для того, чтобы его убить. Воры с ним не церемонились, и с Хомутовым тоже. И сейчас они пришли за головой приговоренного.
Квартира у Герберта в обычном высотном доме, но дверь непростая, да и сигнализация высокого уровня. И все-таки Жадоба справился со всем этим. А вот Герберта взять не смог. Потому что не заметил камеру, с которой Герберт снял изображение, прежде чем войти в квартиру.
А к себе он вошел через соседнюю квартиру. Жадоба дремал в кресле, когда открылась дверь шкафа. Он и понять ничего не успел, как пистолет ткнулся ему в голову.
– Где второй? – спросил Герберт, смахнув с журнального столика девяносто девятый «Вальтер» с глушителем.
– На кухне… – ошеломленно, выдавил Жадоба.
– Давай сюда!
– Греция!
В дверном проеме возник коренастый тип с круглой лысиной на квадратной голове. В одной руке он держал блюдце, в другой чашку. Увидев Герберта, шарахнулся, расплескав чай.
– Стой, зараза! – крикнул Жадобин. – Сюда давай!
Греция зашел в комнату, угрюмо глядя на Герберта.
– Ствол на пол!
Мужик кивнул, глянул по сторонам, куда бы поставить чашку. Присел, поставил чашку и блюдце прямо на пол, рядом положил пистолет. И все смотрел в надежде, что противник даст слабину. Но Герберт качал головой: осечек не будет. И воровской ему поверил.
– А сам в угол! Спиной ко мне! – Герберт взвел курок.
– Греция! – поторопил напарника Жадоба.
Уголовник встал в угол между диваном и вторым креслом, сдвинув в сторону торшер. Герберт велел ему поднять руки и завести за голову.
– Говори! – Герберт надавил пистолетом на голову.
– Вопросы к тебе, пацан!
– Я водорезовского сына не заказывал и Липатия не подставлял. Это так, к слову, вы все равно не поверите.
– Почему не поверим?
– А кто ко мне сегодня торпеду засылал?
– Куда торпеду? – не понял Жадоба.
– Я сегодня в КПЗ ночь провел. Вечером закрыли, утром отпустили, быстро вы сориентировались.
– Что закрывали тебя, знаем. Про торпеду не в курсах.
– А Хомутова кто завалил?
– Кто его завалил?
– Не знаешь?
– Это не наши!
– Ну, то, что банку с прахом ты не брал, это я знаю.
– Какую банку?
– С прахом Водорезова. Я припрятал. А Хомутов спер. Тебя подставил. Как будто ты к месту подъезжал. Но это был не ты.
– Не знаю ни про какую банку.
– Не знаешь, потому что стравливал вас Хомутов. Липатия с Водорезовым. Я должен был сказать, что Липатий прах его сына выкрал… А киллер, который сына Водорезова убил, сказал, что Липатий заказал…
– Кому сказал?
– Мне сказал. После того, как Илью убил. Я-то не знал, кто его убил. Убийцу искал. Нашел… Хомутов знал, что найду.
– Хомутов тебя подставил?
– Хомутов меня использовал. А подставил он Липатия… Кто в него стрелял?
– Вот я и хотел бы знать.
– Водорезов стрелял.
– Ты уверен?
– Нет… Но все к этому шло.
– Водорезов клянется, что не заказывал Липатия.
– Ну так и я клянусь, что не заказывал его сына. Ты мне веришь?
– Не знаю… И Водорезову не верю. Разбираться надо.
– Ну да, киллер вчера не разобрался, – усмехнулся Герберт, давая понять, что также не верит ворам. – Удавился с горя… И ты со мной не разберешься. Застрелишься с горя, да?
– Не засылали мы торпеду!
– А Евсей?.. Вы отправляли кодлу за моим скальпом, в Лубоньку, под Смоленск. Или нет?
– Ну отправляли.
– Что с кодлой стало?
– Ну так хотелось бы прояснить.
– А я скажу, нарвались они там на кого-то. На кого, не знаю, я со стороны смотрел. Кодла с одной стороны, кодла с другой… ваших всех положили. Евсея ранили, я его в больницу повез. Не довез. Но перед смертью он мне сказал, что Липатий меня заказал, и Евсей должен был меня убить.