Берри поделился хорошей новостью с Фордом: «Уверен, вы согласитесь со мной, что уговорить их сохранить за Ли эту почетную должность — в наших интересах!»[400]
В следующем году проблема выхода Ли на пенсию была решена окончательно: «Чтобы вы могли внести это в свои документы, я сообщаю вам в письменной форме, что мы действительно хотим оставить миссис Ли в штате университета в качестве почетного попечителя библиотеки кафедры судебной медицины Джорджа Берджесса Маграта, несмотря на то что она достигла возраста выхода на пенсию. Более того, мы полагаем, что будет разумно сохранить этот пост за миссис Ли бессрочно»[401].
Полковник Вудсон, суперинтендант полиции штата Вирджиния, получил через фонд Ли заманчивое предложение — провести две недели в Англии и одну в Германии с целью изучения полицейских систем в этих странах.
Будучи видным членом правоохранительного сообщества и сотрудником Международной ассоциации начальников полицейских управлений, Вудсон счел благоразумным выяснить в ФБР, не известно ли агентству о причастности «отдельных лиц» к подрывным организациям. Это был разгар холодной войны, 1955 год, и связь с коммунистами могла стоить карьеры[402].
Спецагент ФБР, отвечающий за бостонское отделение, подал Гуверу отчет о встрече с Ли на приеме, который она провела в «Рокс» в рамках ежегодной конференции Национальной ассоциации генеральных прокуроров. «Этот прием, по некоторым данным, обошелся капитану Ли примерно в 3500 долларов, для обслуживания обеда она выписала фирму из Нью-Йорка, — говорилось в сообщении. — ФБР ранее было проинформировано о происхождении капитана Ли. Ей около 75 лет, она практически инвалид и уже много лет глубоко интересуется криминологией и судебной медициной»[403].
Сообщение «всё чисто» отправили по телетайпу из отделения ФБР в Бостоне в штаб-квартиру, а затем ответ сообщили Вудсону: «Никакой компрометирующей информации в ее досье нет»[404].
В конце 1950-х годов тишину и спокойствие, царившие в «Рокс», нарушила бригада из департамента автомобильных дорог Нью-Гэмпшира. Проводились подготовительные работы для прокладки новой скоростной автомагистрали, которая должна была пройти через поместье Глесснеров, отсекая около трети участка.
Подойдя к 80-летнему возрасту, уже почти слепая и глухая, Ли как никогда была готова драться. «Я боролась с департаментом дорожного строительства, чтобы заставить их проложить свою проклятую дорогу в другом месте, но без толку», — писала она сыну Джону[405].
По словам Ли, представитель дорожно-строительной конторы сказал ей:
— Как только мы точно подсчитаем, сколько вашей земли заберем, вам предложат справедливую цену.
— О нет, это не будет справедливая цена, — ответила она. — Вы предложите мне самую маленькую сумму, какая, по вашему мнению, сойдет вам с рук. В противном случае окажется, что вы не умеете вести дела.
Группа дорожников и Ли расстались друзьями.
— Раз уж потеря фермы неизбежна, я умею проигрывать достойно, — сказала она им. — Я не буду чинить вам лишних препятствий, наоборот, буду сотрудничать в меру сил.
Они пообещали поступать так же.
Ли пригласила бригаду на обед и перед едой подала им коктейли. «Две недели назад я пригласила их на обед и угостила великолепными блюдами, — писала она сыну. — Мы все выпили перед обедом, и я подняла тост за каждого отдельно, называя их всех по имени и всякий раз добавляя: „К черту дорожное управление!“»
Рабочие взяли образцы грунта, чтобы проанализировать геологические особенности местности. «Я молилась о зыбучих песках, но они обнаружили твердый гранит», — говорила Ли. Ей отдали два куска гранитного керна из недр ее земли — тяжелые серые камни цилиндрической формы больше полуметра длиной. Она отправила гранит на полировку и заказала из него настольные лампы.
Дорога, которую готовилась строить эта бригада, стала трассой I-93, идущей из Бостона через Конкорд и Белые горы до Уотерфорда в Вермонте. Ли жила в своем коттедже в «Рокс», пока ей не стало совсем тяжело ходить. В 1957 году она купила сборный дом на колесах и поставила его позади коттеджа. Сверкающий алюминий, белая и лавандовая эмаль — новый трейлер в сельском антураже поместья казался модулем космической станции. Ли была от него в восторге. Внутри трейлера она могла передвигаться без инвалидной коляски и ходунков. Все было новое и работало как часы. Домик был хорошо освещен, горячей воды на одного человека хватало с лихвой, а электрических розеток было даже более чем достаточно. Элтон Мошер установил стол и удобное кресло перед большим окном с видом на гору Вашингтон, и Ли планировала писать там книги.
Ли всегда была полна энергии и сильна духом, несмотря на постоянные проблемы со здоровьем и неоднократные переломы костей. Летом 1958 года она сломала ребро, перегнувшись через кресло, чтобы подобрать упавшее на пол письмо. Какими бы ни были обстоятельства, Ли выбрасывала их из головы, выпивая в конце дня освежающий коктейль с мартини. «Коктейльный час стал для меня важным временем — не ради спиртного, а ради паузы, расслабления, изысканности и красоты подачи, — объясняла она. — Неразумно превращать повседневную жизнь в обыденность, нужно включать элементы прекрасного и красивые церемонии, иначе человек совершенно опустится»[406].
В другом письме семье Ли размышляла о своей жизни. «Когда я, старуха, тихонько сижу здесь, я вспоминаю свою жизнь и понимаю, какой прекрасной и богатой она была. Недавно я где-то читала, что в молодости мы неспособны понять проблемы пожилых людей, потому что сами еще не испытали их, а когда стареем, забываем о проблемах молодых. Но я ничего не забыла. Мне представляется, что я сильнее сочувствую и лучше понимаю проблемы тех, кто моложе меня, чем они думают. В любом случае этот мир хорош, и я благодарна, что мне представилась возможность оставить в нем свой след»[407].
В феврале 1961 года Паркер Гласс, заместитель завкафедрой Форда, в письме сообщил Ли трагичную новость: скопление снега и льда на крыше корпуса E-1 привело к тому, что на «Этюды на тему необъяснимой смерти» протекла вода. Несколько диорам были повреждены.
«Самые серьезные повреждения получил большой макет в центре помещения, вода с крыши попала прямо на него, — писал Гласс. — Когда мы это обнаружили, на многих кожаных и тканевых деталях макета появилась плесень (полагаю, из-за чрезмерной влажности). Поистине печальное зрелище»[408].
Ли осмотрела «Этюды», отремонтировала все необходимое и вернула в шкафы как раз к семинару по расследованию убийств, состоявшемуся осенью 1961 года, — последнему, на котором она присутствовала, вопреки вернувшейся болезни.
Глава 12. Постмортем
Фрэнсис Глесснер Ли умерла в своем доме в «Рокс» за месяц до своего 84-го дня рождения. Непосредственной причиной ее смерти была кишечная непроходимость, связанная с раком печени, куда распространились метастазы рака груди. Из-за печеночной недостаточности, а также декомпенсации сердечной недостаточности у нее случился асцит — скопление жидкости в брюшной полости, приведшее к общему отеку тела.
На поминальной службе в церкви Литтлтона присутствовали большинство работников поместья «Рокс», большинство сотрудников кафедры судебной медицины, шестеро полицейских штата Нью-Гэмпшир и восемь — десять полицейских из других штатов[409]. Ее похоронили на кладбище Мэйпл-стрит в Вифлееме.
Вслед за новостью о смерти Ли в США и за рубежом прокатилась волна хвалебных статей о ней. «Миссис Ли, несомненно, была одним из самых проницательных криминалистов в мире, — сказал Паркер Гласс, который работал секретарем на кафедре судебной медицины еще со времен Маграта. — Ее знали и уважали ведущие специалисты во всем мире»[410].
Сирил Катберт, основатель лаборатории судебной медицины в Скотленд-Ярде, отметил, что Ли была «единственным человеком в мире, предпринимавшим усилия, чтобы полицейские получали знания в области судебной медицины»[411].
Некролог от Эрла Стэнли Гарднера вышел на первой полосе Boston Sunday Globe. Он отдал его газете бесплатно — как дань памяти.
Она была… моим личным другом, и я ценил ее неумолимое, неустанное стремление к цели, то, как бескомпромиссно она добивалась лучшего и как предана была делу своей жизни и своим друзьям.
Капитан Ли была сильной личностью, уникальным и незабываемым человеком, чрезвычайно упорным борцом и практичным идеалистом.
Судебная медицина и правоохранительные органы понесли огромную утрату с ее уходом, и всё же ее усилия будут еще много лет приносить пользу стране — благодаря упорству Фрэнсис Глесснер Ли, здравому пониманию проблем, с которыми она столкнулась, и ее непоколебимой твердости в поиске решений, настойчивости, дипломатичности, обаянию, а если все перечисленное не помогало — готовности идти напролом и мощному тарану.
Она была замечательной женщиной[412].
За свою жизнь Ли была удостоена множества наград и почетных званий. В 1956 году она получила почетную степень доктора права в Колледже Новой Англии, а два года спустя — почетную степень в области права в Университете Дрекселя