по обеим сторонам, а «Надежда»[5], «Пробуждение души»[6] и «Гугенот»[7] украшали другие стены. Каминная полка, верх книжного шкафа и различные столики были заставлены фотографиями в плюшевых и серебряных рамках. Иногда они сочетались – серебряная филигрань на плюше. Но на фотографиях были юные – большей частью очень юные. Были маленькие дети всех возрастов – дети, которые могли бы не родиться, если б мисс Сильвер не вмешалась, чтобы вывести на свет сокрытые причины зла и спасти невиновных. Отцы и матери детей тоже были на фотографиях – сильные молодые мужчины и хорошенькие юные женщины с долгом благодарности маленькой, немодно одетой старой деве с четкими чертами лица и мышиного цвета волосами. Это была ее портретная галерея, перечень ее дел, и она ежегодно пополнялась.
Мисс Сильвер перечла постскриптум письма Этель Беркетт:
«Не знаю, как благодарить вас за все. Джонни в этом году больше чулок не понадобится, но если у вас осталась эта серая шерсть, буду очень благодарна за чулки для Дерека. Он растет очень быстро».
Вкладывая письмо обратно в конверт, она улыбнулась. Шерсть для чулок Дерека была смотана в клубок, и полдюйма резинки уже связано.
Когда она встала, чтобы отложить письмо, ее бесценная Эмма открыла дверь и объявила:
– Мистер Леттер…
Мисс Сильвер увидела худощавого мужчину со свежим цветом лица и обеспокоенным видом. Таким было ее первое впечатление от Джимми Леттера – худощавость, свежесть и беспокойство. Когда усадила его напротив, продолжая работать спицами, она пришла к выводу, что это живущий за городом джентльмен, редко бывающий в Лондоне. Его одежда от хорошего портного была отнюдь не новой. Еще довоенной. Такая хорошая ткань появилась вновь лишь совсем недавно.
Если одежда этого джентльмена была старой, а возраст средним, беспокойство его, поняла мисс Сильвер, началось недавно. Длительная тревога оставляет заметные следы. На свежей коже мистера Леттера не было удручающих складок. От глаз расходились морщинки, оставляемые смехом, губам смех тоже придал характерную форму. В чем бы ни заключалась его тревога, срок ее был небольшим. Мисс Сильвер улыбнулась и спросила:
– Чем могу быть полезна?
Джимми Леттер ломал голову, зачем пришел к ней и как ему уйти. Эта улыбка изменила направление его мыслей. Приятная маленькая женщина, дружелюбная маленькая женщина. С ней уютно. И комната уютная. Неплохие картины. Ему вспомнилось, что такая же, как над камином, висела в гостиной миссис Мерсер, когда он и Минни были детьми. Эта маленькая женщина чем-то напомнила ему Минни. С ней спокойно – она тебя не торопит. Джимми ответил:
– Ну, не знаю – то есть не знаю, можете ли вы здесь что-то поделать. И нужно ли что-то делать.
– Но ведь вы приехали ко мне, мистер Леттер.
Он потер переносицу.
– Да, понимаю: совершаешь такие поступки, а потом сознаешь, что свалял дурака.
Мисс Сильвер снова улыбнулась:
– Если для вас это очень важно, я не буду так думать.
– Ну, ладно, – сказал Джимми и стал возиться с извлеченной из кармана связкой ключей. – Знаете, в прошлом году я услышал о вас от Стеллы Дандес – моей дальней родственницы. Как только она вас не расхваливала.
Спицы мисс Сильвер щелкали. Чулок Дерека вращался. Руки она держала низко, вязала очень быстро, на континентальный манер.
– Я очень радовалась, что смогла помочь миссис Дандес. Дело было пустяковым.
– Для нее нет – она очень дорожила этим жемчугом. Говорила, что просто чудо, как вы нашли вора.
Мисс Сильвер опустила голову.
– Мистер Леттер, у вас что-нибудь украли?
– Нет, ничего. – Джимми позвякал ключами. – Честно говоря, дело гораздо серьезнее. Послушайте, если я все расскажу, это останется секретом, так ведь?
Мисс Сильвер негромко кашлянула.
– Естественно, мистер Леттер. Это само собой разумеется.
Он заколебался, раскачивая ключи туда-сюда.
– Думаю, вам приходилось выслушивать довольно странные истории?
Она улыбнулась снова.
– Не нужно спрашивать, что мне говорят другие клиенты.
– Конечно, конечно – я другое имел в виду. Но обсуждать это не следует. Собственно, я сам в это не верю. Дело в Лоис – моей жене. Она думает, что ее кто-то пытается отравить.
– Боже мой! – произнесла мисс Сильвер. А потом спросила: – Почему она так думает?
Джимми Леттер взъерошил волосы.
– В общем, все началось с ее визита к этому типу Мемнону. Полагаю, вы слышали о нем.
Мисс Сильвер неодобрительно кашлянула и отозвалась:
– О да.
– Так вот, он сказал, чтобы Лоис береглась яда. И знаете, она не думала об этом, пока у нее не начались эти странные приступы.
– Что за приступы?
Джимми выглядел очень обеспокоенным и говорил с тревогой.
– Тошнота и рвота. Раньше у нее не было ничего подобного, и начались они ни с того ни с сего.
– Ваша жена не ходила к врачу?
– Нет – не хочет к нему обращаться.
– Почему?
– Говорит – какой смысл? Если кто-то хочет отравить ее, врач не сможет им помешать – тут ничего нельзя поделать, так ведь? Вот что она говорит.
– Не могу с этим согласиться. Мне бы хотелось узнать побольше о приступах. Когда произошел первый?
– Недели две назад. Лоис была в городе и отправилась к этому типу Мемнону, и он ее предостерег, как я вам сказал. Она вернулась домой – мы устраивали семейную вечеринку. После обеда, когда все мы сидели в гостиной, Лоис вдруг выбежала из комнаты. Вскоре вернулась, и о том, что произошло, я узнал только впоследствии, но, кажется, ей было очень плохо. Это был первый раз.
Мисс Сильвер покашляла.
– Долго отсутствовала?
Джимми уронил ключи и нагнулся за ними.
– Около четверти часа – не дольше.
– Вы специально заметили время?
– Я всегда замечаю, когда ее нет.
– И как ваша жена выглядела, когда вернулась?
Он ответил с полнейшей простотой:
– Я подумал: какой красивой она выглядит.
Мисс Сильвер несколько секунд молча вязала. Потом спросила:
– Видел ее кто-нибудь во время приступа?
– Да, видела Минни Мерсер – мисс Мерсер.
– Я попрошу вас назвать всех домашних. Вы сказали, у вас была семейная вечеринка. Сейчас я хотела бы знать, ела или пила миссис Леттер что-нибудь такое, к чему не притрагивались остальные.
– Только кофе, – сообщил Джимми Леттер.
Глава 11
Выяснив, что кофе по-турецки пила только миссис Леттер, что его приготовила кухарка на кухне, добавив в него чуточку ванили, и чашку поставили на поднос вместе с сахарницей и графинчиком с коньяком в кладовой, куда мог войти любой из домашних, мисс Сильвер медленно покачала головой и сказала:
– Совершенно непонятное происшествие. Когда случился очередной приступ?
– На другой день, после ленча.
– Был он сильнее или слабее?
– Примерно таким же.
– Видели вы этот приступ?
– Да, видел. Ее сильно рвало, бедняжку.
Мисс Сильвер быстро вязала.
– Но ваша жена вскоре оправилась? Болезненных последствий не было?
– Слава богу, нет.
– Так, мистер Леттер, – что ела ваша жена за ленчем, чего не ели другие?
Джимми снова взъерошил волосы.
– Это и приводит меня в недоумение – ничего такого.
– Кофе не пила?
– Нет.
– Спиртного?
– Лоис не пьет спиртного за едой. Худеет, понимаете – но у нее очень красивая фигура, ей не нужно худеть.
Резинка на чулке Дерека была уже длиннее дюйма. Спицы быстро мелькали.
– Мистер Леттер, будьте добры, скажите, что вы ели.
Джимми потер нос.
– Так, постараюсь вспомнить. Наверно, смогу, мы с Минни потом все перебрали, чтобы выяснить, от чего Лоис стало плохо, но ничего не нашли. На столе были холодная баранина, салат-латук, свекла, помидоры и картофель в мундире. Потом пикантный сыр, но Лоис его не ела, и фруктовый салат в сиропе. Она съела порцию, но его ели и я, Элли, Энтони и Джулия.
– Салат был в разных салатницах?
– Да.
– Кто подавал его?
– Поднос стоял перед Лоис. Она взяла одну салатницу, потом раздала остальные.
– Себе она взяла сама?
– Да, определенно.
– У нее была какая-то причина брать именно эту салатницу, а не другую?
Джимми снова уронил ключи, но на сей раз не стал их поднимать.
– Да: в ней не было сливок. Я даже не подумал об этом – Лоис не ест сливок.
Мисс Сильвер на несколько секунд прекратила вязать и серьезно посмотрела на него.
– Кто имел доступ к ним после того, как кухарка приготовила салат?
Джимми пустился в объяснения:
– Энтони – мой двоюродный брат Энтони Леттер – собрал тарелки и унес их. У нас нет надлежащего штата прислуги, поэтому мы обслуживаем себя сами… Джулия и Элли, мои сводные сестры – миссис Стрит и мисс Уэйн – ходили туда-сюда… Минни тоже. Я не хотел, чтобы она что-то делала, и без нее там было много людей, но она тоже ходила. Кажется, Джулия принесла сыр, а Минни салатницы. Она всегда что-то делает – такая услужливая.
Мисс Сильвер положила вязанье на подлокотник кресла и встала.
– Думаю, мистер Леттер, прежде всего вам нужно продиктовать мне сведения о своих домашних. Чтобы у меня не возникало путаницы.
Подняв ключи и последовав за ней к письменному столу, Джимми виновато подумал, что в этой путанице виноват только он. Если бы его мачеха не вышла снова замуж, объяснить все было бы гораздо легче, но тут еще и Минни, никакая не родственница…
Тут Джимми пришло на ум, что, если бы не Марсия с ее близнецами, Минни вообще не появилась бы в доме. Он понял, что не может представить себе последние двадцать пять лет жизни без нее и не видит без нее будущего. А мисс Сильвер тем временем достала ярко-красный блокнот, написала заголовок и, не отводя карандаша, ждала нужных ей сведений.
Нельзя сказать, что манера, в которой Джимми излагал их, могла что-то прояснить. Но мисс Сильвер была опытной и настойчивой. Когда он уклонялся в сторону, она возвращала его назад, когда путался, находила нить и распутывала ее. В конце концов она аккуратным почерком записала в свой красный блокнот всех: