Элли стирала с лица крем, не оборачиваясь и не поднимая взгляда. А Джулия вышла из комнаты с мыслью, что лучше ей было бы помалкивать.
Глава 29
Мисс Сильвер, взяв в спальне новый клубок серой шерсти, спустилась по лестнице. Сумку с вязаньем она оставила на столе в холле, и когда, положив в нее клубок, повесила ее на руку, дверь кабинета открылась, и оттуда вышла миссис Мэнипл, держась прямо и с достоинством. Из холла она направилась по длинному коридору в кухонное крыло.
Как только она скрылась, мисс Сильвер вошла в кабинет. Старший инспектор, встав из-за стола, произнес:
– Ну вот, иди, приведи ее и мисс Сильвер тоже. Я не хочу… – При звуке закрывшейся двери он оборвал фразу. – Вот так так! Откуда вы узнали, что нужны здесь? Я посылал за вами Фрэнка.
Мисс Сильвер приятно улыбнулась:
– За мной – и, кажется, еще за кем-то. Могу я узнать, кого вы еще вызывали?
– Мисс Мерсер, – отрывисто ответил Лэм. – Хотел расспросить ее об отпечатках пальцев, и поскольку вид у нее такой, будто она вот-вот упадет в обморок, я решил, что вы будете кстати.
Поведение мисс Сильвер стало чуть более сдержанным. Она не считала, что может быть кстати для кого-то. Фрэнк Эббот, собиравший свои бумаги, подавил улыбку.
Мисс Мод Сильвер подошла к креслу, на котором сидела раньше, слегка повернула его и села. Поставила на колени сумку с вязаньем, достала из нее наполовину связанный чулок Дерека и заметила:
– Я всегда рада помочь вам, чем могу, старший инспектор. – Сделав краткую, но впечатляющую паузу, продолжала: – Однако хочу попросить вас не вызывать пока мисс Мерсер. Я только что подслушала разговор между Глэдис Марш и той юной девушкой, Полли Пелл. Когда я повторю его вам, думаю, вы согласитесь, что Глэдис следует допросить безотлагательно.
Лэм недовольно хмыкнул:
– Что она говорила?
– Расскажу. Я находилась в кладовой, дверь в кухню была приоткрыта. Я слышала, как Глэдис хвасталась, что станет свидетельницей, и если дело дойдет до суда, ее фотографии появятся во всех газетах. Сожалела, что, будучи замужем, не сможет ответить на многочисленные предложения руки и сердца, которые предвидит. Однако имела наглость заметить, что это препятствие можно преодолеть.
Фрэнк Эббот оглянулся и поинтересовался:
– Вы определенно потребуетесь нам как дуэнья, если мы будем допрашивать Глэдис – так ведь, шеф?
Озорной блеск в его глазах заставил начальника нахмуриться. Лэм угрюмо сказал:
– Полагаю, это еще не все, иначе вы бы не требовали ее допроса.
– Далеко не все, – подтвердила Мод Сильвер, быстро орудуя спицами. – Похваставшись, что будет в числе главных свидетелей на большом процессе по делу об убийстве, Глэдис продолжала: «Я могла бы сказать еще кое-что, но пока не буду. Приберегу эту новость напоследок, чтобы произвести впечатление». – Полли спросила, что она имеет в виду. В ответ Глэдис сказала, что может отправить кое-кого на виселицу, если захочет, а захочет она непременно. – Добавила: – «Кое-кто будет болтаться в петле за то, что они сделали, и петли на их шеях затяну я. Во всех газетах появятся мои фотографии, и все заговорят обо мне».
Старший инспектор вытянул губы так, будто собирался свистнуть.
– Она так сказала?
– Слово в слово.
– Тогда мы доставим ее сюда и выясним, что она имела в виду. Возможно, ничего особенного, если, как вы говорите, хвасталась. Нет, ничего особенного не может быть, но мы ее вызовем. Где, говорите, она находилась – на кухне?
Мисс Сильвер покашляла.
– Была там. Но, думаю, после возвращения миссис Мэнипл Глэдис окажется где-нибудь в другом месте.
Где бы она ни была, Фрэнк Эббот нашел ее быстро. Послышалось хихиканье Глэдис перед тем, как он открыл дверь и ввел ее в комнату. Она дерзко посмотрела на мисс Сильвер, состроила глазки старшему инспектору, обогнула стол и грациозно опустилась в поставленное для нее кресло. Усевшись, Глэдис закинула ногу на ногу, задрав юбку на несколько дюймов выше колена. Обратила взгляд голубых глаз на Фрэнка, жеманно посмотрела на обнажившийся шелк чулок, затем вновь повернулась к его совершенно равнодушному профилю.
Лэм, подумав, что в детстве ее мало шлепали, стукнул по столу ладонью и повысил голос:
– Послушайте, миссис Марш! Сержант Эббот здесь не затем, чтобы пялиться на вас, – он будет записывать ваши слова, так что имейте это в виду.
В ответ он получил томный взгляд и смешок.
– Вы пока ни о чем не спрашивали меня – так ведь?
– Не беспокойтесь, спрошу. Итак, миссис Марш, прошу вашего полного внимания. Минут пятнадцать – двадцать назад вы были в кухне, разговаривали с Полли Пелл…
Глэдис надула губы, накрашенные в ярко-красный цвет.
– Совершенно верно – у нас был легкий завтрак. В этом есть что-то дурное?
Ответа на свой вопрос она не получила. Лэм безразлично посмотрел на нее, как на тряпичную куклу, и сообщил:
– Ваш разговор подслушали.
Глэдис приподняла выщипанные брови и жеманно отозвалась:
– Правда? Я не представляю, как люди могут унизиться до подслушивания у дверей, а вы? По-моему, это непорядочно.
Лэма это заявление вывело из себя, и он раздраженно произнес:
– Хватит кривляться! Вы сказали, что знаете о смерти миссис Леттер больше, чем открыли полиции. Что можете отправить кое-кого из этого дома на виселицу и сделаете это, но скрываете то, что вам известно, поскольку хотите произвести впечатление.
Томность исчезла из ее глаз. В них отразилась расчетливость.
– Надо же!
– Объясните, что вы имели в виду?
– Ну… не знаю…
– Думаю, лучше объяснить. Слышали когда-нибудь о соучастии в деле об убийстве? Соучастником считается человек, знающий что-то об убийстве, либо до, либо после его совершения – тот, кто соучаствует советом, приказом или сокрытием. – Он медленно, веско повторил последние два слова: – Или сокрытием, миссис Марш. Соучастника могут судить вместе с исполнителем преступления. – Тон его внезапно изменился. – Но тут, думаю, вы просто хвастались, хотели произвести впечатление на Полли. Если бы вы действительно знали что-нибудь, то вы, с вашим умом, не стали бы искать неприятностей, скрывая это. Вы будете гораздо лучше выглядеть на свидетельском месте, чем на скамье подсудимых – сами понимаете. Ну, отвечайте! Просто хвастались, да?
Глэдис встряхнула головой.
– Это свободная страна, разве нет? Я имею право говорить, что хочу.
Лэм непринужденно продолжал:
– Вы сказали, что можете отправить кое-кого на виселицу. Нельзя говорить такие вещи во время расследования убийства и не получить вопроса, что вы имели в виду. Итак – имели что-то в виду или нет? Если да, то, знаете ли, лучше сказать сразу. Не стоит приберегать это, чтобы произвести впечатление, как вы говорили, и оказаться в беде по самые уши. – Он дал ей чуть поразмыслить, потом спросил напрямик: – Знаете что-нибудь или нет?
Глэдис злобно сверкнула глазами.
– Ну, ладно, знаю.
– Хорошо, говорите.
Фрэнк Эббот придвинул к себе блокнот и взял карандаш. Глэдис посмотрела на него краем глаза. Он будет стенографировать то, что она скажет. Потом отпечатает это на машинке, и они попросят ее это подписать, как раньше. В принципе нет особой разницы, рассказать это сейчас или потом. С полицейскими лучше ладить, а не то они могут подкинуть проблем. Симпатичный парень этот сержант Эббот – холодный с виду, а там как знать. Неплохо бы устроить с ним свиданку. Ему небось до смерти скучно в гостинице… – Глэдис по-другому забросила ногу на ногу, задрав юбку чуть повыше. Хорошо, что она надела эти новые длинные чулки. Миссис Леттер не понравился цвет, и она отдала их. Странно представить, что ее нет, а эти чулки здесь. Искреннее сожаление, что источник стольких милостей исчез, придало стимул ее решению. Отбросив назад густую гриву волос, Глэдис заговорила:
– Не знаю, кто слышал мой разговор с Полли, но мне нечего скрывать. Я знаю, что видела, что слышала и что об этом думаю. Но тогда я ничего не знала, поэтому нечего грозить мне бедой.
Старший инспектор грубовато-добродушно сказал:
– Вам ничто не грозит, если вы не сделали ничего дурного.
– Я! – Глэдис вскинула и опустила ресницы – этот взгляд она тщательно отработала перед зеркалом. – Я добропорядочная женщина, это вам кто угодно скажет.
– Ну, так расскажите нам, – сдержанно попросил Лэм, – что вы слышали и видели.
– Ну, вот слушайте. Это было вечером во вторник…
– Во вторник этой недели?
– Да, накануне был скандал в комнате мистера Энтони, а на другой день после миссис Леттер отравили.
– Хорошо, продолжайте.
– Миссис Леттер оставалась в своей комнате большую часть дня. Мистер Леттер отсутствовал почти весь день. Я не знала, что его не было, пока не вышла из комнаты миссис Леттер около семи часов и не услышала его голос в спальне мисс Мерсер…
– Что-что?
Глэдис смотрела сквозь ресницы.
– Он находился в спальне мисс Мерсер по другую сторону лестничной площадки. Дверь была не заперта.
– Вы подслушивали?
Она встряхнула головой.
– Мне это показалось подозрительным, и я подумала, что, может, миссис Леттер будет интересно узнать. Он поднял большой шум из-за того, что она была в комнате мистера Энтони, а сам пришел в спальню мисс Мерсер. Мне это показалось подозрительным.
Лэм воззрился на нее.
– Между полуночью и семью часами вечера большая разница, разве не так? Ну, вы подслушивали…
– Я подумала, что миссис Леттер будет интересно узнать, о чем они говорили. И прямо-таки поразилась!
– Почему?
– Мистер Леттер плакал – по-настоящему, стоял на коленях, положив голову на колени мисс Мерсер.
– Откуда вы знаете?
– Потому что заглянула из-за двери. Они были так заняты собой, что не заметили бы, если б я вошла, но я только заглянула и спряталась. Мисс Мерсер сидела в маленьком кресле, мистер Леттер стоял на коленях, положив голову ей на колени, а она гладила его по голове и приговаривала: «Мой бедный Джимми!» – Глэдис возмущенно фыркнула. – И я подумала: «Хорошенькие дела!»