Джуди кивнула:
– Да, а потом она еще раз повторила это в конце. Сказала, что не важно, что он сделал, но человека нельзя так хоронить. Она повторила это дважды, а потом добавила: «Но Альфред говорит, что он это заслужил». – Она умолкла и посмотрела на Марча потемневшими глазами. – Потом я поднялась по лестнице. Я была сильно расстроена. Меня увидел капитан Пилгрим и спросил: «Что происходит?»
Джером поднял голову:
– Теперь оставьте это дитя в покое. Мисс Элиот просто позеленела, когда я вытягивал из нее правду. Она не хотела мне ничего говорить, но едва ли можно было ожидать, что я останусь безучастным к тому, что творится в доме. Я не глухой, а у ваших полицейских очень тяжелая поступь. – Он встал. – Спасибо, это все, что я пока хотел узнать. Мы поговорим, когда я вернусь. Я сейчас пойду к мисс Фрейн.
На мгновение в кабинете повисла тишина. Потом Марч, не прибегая к официальному тону, сказал:
– Вы уверены, что справитесь?
– Да, спасибо. Подайте мне пальто, Джуди. Вы можете пойти со мной и навестить Пенни.
Они вышли из кабинета вместе.
Мисс Сильвер продолжала вязать. Рэндалл Марч обернулся к ней. В его глазах явственно читалось отчаяние.
– Ну и?..
– Я не знаю, что сказать, Рэндалл.
– Я не смог уговорить его не ходить к мисс Фрейн.
– Как бы вы могли это сделать?
– Что вы теперь думаете о Роббинсе исходя из слов миссис Роббинс в передаче Джуди Элиот?
Мисс Сильвер кашлянула.
– Думаю, что Джуди повторила то, что слышала. Она употребила нетипичные для нее обороты речи. Она просто повторила то, что слышала от миссис Роббинс.
– Да.
Джуди и Джером Пилгрим прошли по застекленной галерее на улицу. Пилгрим так давно не выходил из дома, что все вокруг казалось ему необычным и странным. Когда долго не видишь какие-то вещи, воспринимаешь их по-новому. По небу, оставляя синие щели, плыли серые облака. Лицо обдувал прохладный влажный ветер. Зима выдалась сухой, и в канаве на противоположной стороне улицы было мало воды. В другой ситуации эти впечатления переполнили бы Джерома, но сейчас он смотрел на все, словно через темное стекло.
Они дошли до середины ворот конюшни, когда сзади раздался звук торопливых шагов. Оглянувшись, они увидели раскрасневшуюся Лону Дэй.
– Капитан Пилгрим!
Он остановился, опершись на трость.
– Прошу вас, идите домой, Лона. Мне надо повидать мисс Фрейн. Я скоро вернусь.
Она в изумлении уставилась на него.
– Я увидела вас из окна мисс Джанетты и не поверила своим глазам. Вам нельзя этого делать, вы не выдержите. Прошу вас, возвращайтесь, очень вас прошу! Джуди, вам не следовало это допускать – вы очень, очень плохо поступили.
– Оставьте в покое Джуди. Мои действия не имеют к ней никакого отношения, и я буду вам весьма обязан, если вы прекратите эту безобразную уличную сцену. Я скоро вернусь. – Он повернулся и пошел дальше.
Постояв мгновение на месте, Лона решила вернуться в дом. Действительно, от уличной сцены не было никакой пользы. Она огляделась. Никогда не знаешь, кто может выглянуть из окон этих деревенских домиков. В деревне найдут о чем посплетничать и без этого. Все подумают, что она выбежала вслед за Пилгримом, чтобы что-то ему сказать.
Лесли Фрейн была безмерно удивлена, когда пожилая горничная, открыв дверь, объявила:
– Капитан Пилгрим.
Она вышла в прихожую, протянув руки ему навстречу:
– Джером, дорогой мой, я просто восхищена вами!
В прихожей капитан Пилгрим снял пальто и шляпу, прислонил к стулу трость и пожал протянутую руку мисс Фрейн.
– Давайте присядем, Лес, вот здесь, на диван.
Когда они сели, Лесли посмотрела на Джерома с серьезным интересом.
– Дорогая моя, я пришел вам кое-что сказать.
Лесли Фрейн немного побледнела.
– В чем дело, Джером? Мне звонила мисс Колумба и рассказала о Джеке.
– Я расскажу вам не о Джеке, дорогая мисс Фрейн.
Джером все еще держал ее за руки, и она чувствовала, что он сдавил их сильнее. Затем он тихо произнес:
– Это касается Генри…
– Да, я слушаю вас. – Она высвободила руки и внимательно посмотрела на них, потом сказала: – Он мертв.
– Да, моя дорогая.
Прошло не меньше минуты, прежде чем она снова заговорила:
– Расскажите мне все.
– Лес, он умер уже очень давно.
– Когда?
– Три года назад.
Она посмотрела на Джерома, затаив дыхание.
– Он умер той ночью?
– Да.
– Как это случилось?
– Лес, вы храбрая женщина…
– Говорите, – перебила она его.
– Его убили. Полицейские думают, что его ударили ножом в спину.
– О-о-о… – Лесли Фрейн испустила долгий тяжкий вздох.
– Сегодня нашли его тело. Марч обыскал подвал. Генри был там, в маленьком погребке, в дальнем конце, за грудой старой мебели.
Он снова взял ее за руки, и она не стала противиться.
– Значит, все это время… О, Джером!
Они надолго замолчали. А когда снова были готовы заговорить, кто-то постучал в дверь. Лесли встала и вышла из комнаты. Джером не понял, с кем она говорила и что говорил пришедший, но слышал безмятежный голос Лесли, отвечавшей обычным спокойным тоном:
– Нет, сейчас я не могу прийти, у меня капитан Пилгрим… Скажите ей, что этого делать не надо, это сильно меня разочарует. Скажите, чтобы она помнила свое обещание.
Она закрыла входную дверь и вернулась к Пилгриму.
– Джером, кто это сделал?
– Я не знаю.
– Кто мог это сделать? Не могу даже вообразить. Я сейчас не могу ни думать, ни чувствовать. Это такое, такое… потрясение. Кажется, это просто невозможно. Я подозревала, что он умер, долго об этом думала, но не могла себе даже представить, что его могли вот так убить.
– Бедняжка!
Она жестко посмотрела ему в глаза.
– Нет, не надо так сильно меня жалеть. Все не так просто. Я скажу вам откровенно – я не собиралась выходить за него замуж.
– Не собирались?
– Нет, кое-что произошло – сейчас это не имеет никакого значения, – и я не могла делать вид, будто ничего не случилось. Я бы сказала ему об этом, если бы он пришел, но он не пришел.
– Кто-нибудь знает об этом?
– Нет.
– Значит, я буду хранить это при себе.
– Я посмотрю, как мне поступить. Если смогу, то я ничего не стану рассказывать, но полиция начнет задавать вопросы, а мне не хочется лгать.
– Но три года назад вы говорили полицейским, что размолвка между вами была пустяковой.
– Сама по себе она и была пустяковой. Но потом случилось еще кое-что, и я почувствовала, что не смогу. Когда Генри позвонил и сказал, что придет, я приняла решение разорвать нашу помолвку. Но потом, когда он исчез и дело было предано огласке, я подумала, что не стоит усугублять ситуацию. Я ведь не порвала с Генри – он не знал, что я собиралась это сделать, и, поэтому мое решение никак не могло повлиять на его исчезновение. Мое решение так и осталось при мне. Я не рассказывала об этом никому, кроме вас.
Глава 22
Фрэнк Эббот приехал на следующий день. Около получаса он совещался за закрытыми дверями с Марчем и мисс Сильвер, а затем полицейские послали за Роббинсом. Он пришел. В его внешности не было заметно ничего необычного – те же неприметные черты, болезненный цвет лица, отсутствие каких-либо особых эмоций.
Фрэнк достал блокнот и принялся записывать, как только начался допрос.
– Вам известно, что вчера в подвале был найден труп?
– Да, сэр.
– Вам известно, чей это труп?
– Полагаю, сэр, что это труп мистера Генри. – Роббинс откашлялся. – Это было сильное потрясение для всех нас.
– Что позволило вам предположить, что было обнаружено тело именно мистера Генри Клейтона?
– Об этом говорили все, сэр.
– Я спросил, что позволило именно вам это предположить.
– Я не могу это объяснить – это просто пришло мне в голову.
– Вы услышали, что в подвале нашли труп, и сразу подумали, что это тело мистера Клейтона?
– Да, сэр.
– Почему?
В лице Роббинса ничего не изменилось, когда он ответил:
– Мне всегда казалось странным его исчезновение – он пропал, и никто больше о нем не слышал. Я всегда – невольно – думал, что он мертв.
– Кто сказал вам о том, что найден труп?
– Я слышал, как об этом говорили двое полицейских.
– И вы сразу сказали об этом жене?
– Мы оба слышали этот разговор.
Марч сидел за столом, Эббот писал, а мисс Сильвер безмятежно вязала. Роббинс, неохотно севший на предложенный ему стул, сидел неестественно выпрямившись – словно проглотил шомпол. Белая льняная рубашка резко контрастировала с темно-землистым цветом лица и почти черными волосами, обильно помеченными сединой.
«Какое странное лицо, – подумал Марч. – Интересно, какие мысли прячутся за его фасадом?» Вслух он произнес другое:
– В разговоре с женой вы произнесли фразу: «Он получил по заслугам»?
– Зачем бы я стал это говорить?
– Ваша жена передала эту вашу фразу мисс Элиот.
– Миссис Роббинс была страшно расстроена, сэр. Она знала мистера Генри еще мальчиком. Мне неизвестно, что она сказала мисс Элиот, но она была в такой истерике, что могла наговорить все, что угодно.
Марч подался вперед:
– Вы не ответили на мой вопрос, Роббинс. Вы произнесли эти слова: «Он получил по заслугам»?
– Я не помню, чтобы я их произносил.
– Были ли у вас причины, или, может быть, вы думали, что они были, употребить это высказывание в отношении мистера Клейтона?
– Какие могли быть у меня причины, сэр? Я тоже знал его еще ребенком.
Марч откинулся на спинку стула и слегка нахмурился.
– Прошу прощения, что затрагиваю сугубо личную тему, но я должен спросить вас: не считали ли вы, что мистер Клейтон виноват в каких-то несчастьях вашей семьи?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, сэр.
– Боюсь, что я не приму ваш ответ. У вас случилось несчастье с дочерью. Я спрашиваю вас: вы считали виновником этого несчастья мистера Клейтона?