Глава семнадцатаяПод наблюдением
Дик Бьюэри буквально обрушился на сестру и Рэнсфорда с новостями, сообщать которые редко доводится романтически настроенным семнадцатилетним подросткам. Таинственные раскопки на кладбище поздним вечером, обнаружение запечатанного пакета – что в нем лежало, можно было только гадать, – о подобном писали в приключенческих книгах, но мало кому выпадала удача стать их свидетелем в реальной жизни. Будучи от природы наделенным даром рассказчика и живым воображением, он сделал свое повествование увлекательным для двоих слушателей, и у каждого имелись свои причины для внимания к его словам.
– Еще одна тайна, – заметила Мэри, когда брат закончил свой рассказ. – Право же, жаль, что они не вскрыли сразу пакет. – Она посмотрела на Рэнсфорда. – Но я предполагаю, что все скоро станет известно, не так ли?
– Наверняка, – ответил он и повернулся к Дику: – Так ты говоришь, Брайс вызвал старого Харкера, после чего вы втроем наблюдали за происходящим? Он не объяснил, зачем понадобился Харкер?
– Нет, – ответил Дик. – Но как я понял, Брайс хотел, чтобы я обо всем помалкивал, а Харкер сказал, что это не имеет значения.
Рэнсфорд никак не прокомментировал его замечание, и, исчерпав тему для разговора, Дик удалился к себе в спальню.
– Гроссмейстер Брайс разыгрывает свою партию, – произнес Рэнсфорд после продолжительного молчания. – Не знаю ее сути, но уверен, что он затеял игру. Что ж, поживем – увидим! Ты была очень расстроена последнее время, – добавил он. – Я видел это и безмерно огорчался за тебя. Потерпи немного, и ситуация прояснится. А пока я не могу поделиться всем, что у меня на уме, даже с тобой.
Мэри, которая что-то шила, пока Рэнсфорд, по своему обыкновению, каждый вечер зачитывал ей выдержки из «Таймс», опустила голову.
– Мне ни до чего нет дела, – сказала она. – Я хочу, чтобы прекратились вздорные слухи, которые ходят о тебе по городу. Это жестоко, подло…
Рэнсфорд громко щелкнул пальцами.
– Мне плевать на любые слухи, – усмехнулся он. – Они исчезнут так же внезапно, как возникли, а затем я покажу кое-кому в Райчестере, каков я на самом деле. Что же касается подозрений против меня, то мне известно, что люди в нашем городе, мнение которых я уважаю, целиком приняли и поняли высказанное мною во время следствия. А остальные пусть болтают всласть! Если развязка случится преждевременно…
– Ты заставляешь меня думать, будто тебе известно больше, чем рассказываешь! – воскликнула Мэри.
– Да, и вскоре ты поймешь, почему я хранил молчание. Конечно, если люди, которым известно не столь много, попытаются вмешаться…
Его прервал звонок входной двери дома.
– Кто это? – удивилась Мэри. – Уже одиннадцатый час.
Рэнсфорд не высказал никаких предположений. Он ждал молча до тех пор, пока не вошла горничная.
– Инспектор Митчингтон был бы признателен, если бы вы уделили ему несколько минут, сэр, – произнесла она.
Рэнсфорд поднялся из кресла.
– Проводите инспектора Митчингтона в мой кабинет, – сказал он. – С ним кто-то еще?
– Да, сэр. Другой джентльмен, – ответила девушка.
– Хорошо, я скоро присоединюсь к ним. Проводите их туда и включите газовый обогреватель. Полиция! – продолжил он, как только горничная удалилась. – Они хватаются за первую же версию, которая приходит им в голову, и даже не пытаются для разнообразия поискать чего-то еще. Надеюсь, ты не испугалась?
– Нет, конечно! Но мне немного тревожно. Что им понадобилось от тебя в столь поздний час?
– Вероятно, захотелось поведать мне романтичную историю, какую нам уже сообщил Дик, – с усмешкой бросил Рэнсфорд, выходя из комнаты. – Уверен, ничего более серьезного у них нет.
Однако доктор понимал, что у полиции Райчестера имелись подозрения по поводу его причастности к делам Брэйдена и Коллишоу, а ему на собственном опыте довелось когда-то испытать, как трудно доказать свою невиновность. И прежде чем войти в небольшую комнату, служившую ему кабинетом, он призвал себя к осторожности.
Посетители стояли рядом с газовым камином. Закрывая за собой дверь, Рэнсфорд успел окинуть их внимательным взглядом. С Митчингтоном он был знаком достаточно хорошо – его больше интересовал второй мужчина, которого он видел впервые. Спокойный, неброской внешности, он мог быть кем угодно, но Рэнсфорд сразу же признал в нем детектива. Затем он посмотрел на инспектора.
– Итак, – резко спросил он, – чем обязан?
– Прошу прощения за позднее вторжение, доктор Рэнсфорд, – произнес Митчингтон, – но я был бы признателен, если бы вы сообщили нам кое-какую информацию в связи с последними событиями. Уверен, вы сможете это сделать, если захотите.
– Присаживайтесь, – сказал Рэнсфорд, указывая на кресла. – С кем, помимо вас, мне предстоит беседовать, инспектор? Обычно я не общаюсь с посторонними.
– Понимаете, доктор, в этих сложных и неприятных делах нам понадобилась помощь истинных профессионалов. Познакомьтесь, присутствующий здесь джентльмен – сержант сыскного отдела Скотленд-Ярда Джеттисон.
– Какая информация вам требуется? – спросил Рэнсфорд.
Митчингтон посмотрел в сторону двери и понизил голос:
– Хочу уведомить вас, что сегодня вечером мы сделали исключительное по своей важности открытие. Вы ведь слышали о крупной краже драгоценностей из дома герцога Саксонстедского, совершенной много лет назад, но остававшейся загадочной до сегодняшнего дня?
– Разумеется, я слышал об этом, – кивнул Рэнсфорд.
– Так вот, нынешним вечером драгоценности – в целости и сохранности – были найдены на территории «Райского уголка», где сразу после ограбления их спрятал в тайнике сам похититель, – продолжил Митчингтон. – Подвергнув бриллианты тщательному осмотру, мы вернули их герцогу. После стольких лет! Целью приезда Брэйдена в Райчестер было исключительно желание сообщить герцогу местонахождение украденного. Брэйден и еще один человек узнали этот секрет от самого вора, скончавшегося в Австралии. Обо всем этом я говорю вам совершенно открыто, доктор, поскольку уже завтра история станет известна широкой публике.
– И что же дальше?
Инспектор помолчал, словно пытаясь подобрать подходящие выражения. Он бросил взгляд на детектива. Тот оставался совершенно невозмутимым. Тогда Митчингтон снова посмотрел на Рэнсфорда.
– Послушайте, доктор! – внезапно воскликнул он. – Почему бы вам не рассказать нам все? Теперь мы знаем, кем Брэйден был на самом деле! Вопрос снят. Понимаете?
– Кем же он был? – спокойно спросил Рэнсфорд.
– Его звали Джон Брэйк. Одно время он управлял отделением банка в Лондоне, а семнадцать лет назад его приговорили к десяти годам каторги за мошенничество, – ответил Митчингтон, пристально глядя на Рэнсфорда. – Это проверенные данные. Человек, который вместе с ним знал секрет бриллиантов Саксонстеда, сообщил нам об этом сегодня. Его звали Джон Брэйк!
– А зачем вы пришли сюда?
– Чтобы попросить вас рассказать о прошлом Брэйка. Это очень помогло бы нам, – ответил Митчингтон. – Мистер Джеттисон, человек с большим опытом, полагает, что Брэйк, или Брэйден, был убит, потому что владел секретом бриллиантов. Наш информатор показал, что по приезде в Райчестер Брэйден имел при себе нечто вроде записки с координатами точного местонахождения тайника с драгоценными камнями. А при посмертном обыске его вещей мы никакой записки не обнаружили. Видимо, ее отняли у него в то утро на галерее хоров собора, после чего преступник или преступники – поскольку нападавших могло быть двое – столкнули его через открытую дверь на лестницу. И если подобная версия верна, то нам бы очень помогла информация о прошлом Брэйдена – то есть Брэйка. Тем утром Брэйден приходил к вам в хирургическую и заявил вашему ассистенту, что в прошлом знал доктора по фамилии Рэнсфорд! Почему бы вам не начать говорить правду?
Но вместо ответа Рэнсфорд посмотрел на сотрудника Скотленд-Ярда.
– Данную версию выдвинули вы? – спросил он.
Джеттисон кивнул.
– Да, сэр, – ответил он. – По рассмотрении всех обстоятельств дела, как они были мне изложены после прибытия сюда, а также с учетом особой важности фактов, вскрывшихся при обнаружении тайника с драгоценностями, моя версия приобрела именно такой вид. Разумеется, события сегодняшнего вечера все изменили. И если бы не показания нашего информатора…
– Кто он такой, этот ваш информатор? – поинтересовался Рэнсфорд.
Посетители обменялись взглядами, и столичный детектив сделал разрешающий жест в сторону инспектора.
– Что ж, – сказал Митчингтон, – не будет большого вреда, если мы сообщим вам о нем. Это человек по фамилии Глассдейл, отбывавший срок в одной тюрьме с Брэйком. После отбытия наказания они вместе покинули Англию, оба в эмиграции преуспели в бизнесе и даже сумели – опять-таки оба! – возместить ущерб, нанесенный их прежними преступными деяниями. В Англию они вернулись тоже одновременно, владея одним и тем же важным секретом. Брэйк специально приехал в Райчестер, чтобы обо всем сообщить герцогу. Глассдейл должен был встретиться с ним в то самое утро, когда Брэйк трагически погиб. Глассдейл действительно прибыл к нам в тот же день и почти сразу узнал о странной смерти Брэйка. Это настолько потрясло его, что он покинул город, но сегодня вернулся, посетил Саксонстед, поставил герцога в известность о бриллиантах, после чего… Впрочем, остальное вам уже известно. Результат налицо.
– Налицо тот результат, – сказал Рэнсфорд, в упор глядя на Митчингтона, – что вам пришлось отказаться от идей по моему поводу, которые вы прежде вбили себе в голову, верно?
Митчингтон натянуто рассмеялся.
– Ладно вам, доктор! Что было, то было! – воскликнул он. – А сейчас я говорю вполне откровенно: мне кажется близкой к истине версия Джеттисона. Более того, я уверен, что все так и произошло!
– А теперь, – Рэнсфорд снова повернулся к детективу из Скотленд-Ярда, – изложите еще раз свои соображения, но кратко и ясно.