«Он дурак или прикидывается?» – с раздражением подумал инспектор.
– Убийства бывают спонтанными, под воздействием момента, – заметил он.
Чарльз возразил, видимо, по-прежнему не понимая, в каком находится положении:
– Гнев, обида, недовольство должны быть очень сильными, чтобы совершить такое злодейство.
– Мой опыт свидетельствует об обратном, – произнес Филд. – Часто тяжкие преступления совершаются во время глупых размолвок. Порой люди бросаются друг на друга по самым пустячным поводам. Например, из-за даты, когда они ходили вместе на какой-то спектакль, или цвета чьей-то юбки на светском приеме. Часто потом убийцы даже не понимают, как такое могло случиться.
III
Относительно Чарльза инспектор ошибался. Этот молодой человек осознавал свое положение настолько четко, что почти потерял чувствительность. Обстоятельства сложились так, что, кроме него, и подозревать было некого. Он ощущал себя уже мертвым. Потому и страха не испытывал.
После ухода инспектора Чарльз отправился искать Эджертона. Тот перекатывал шары в бильярдной. Никого поблизости не было, все отправились переодеваться к ужину. Легкость, с какой он обсуждал ситуацию с Филдом, теперь исчезла. Он не знал, с чего начать.
– Ваш посетитель ушел или останется на ужин? – спросил Эджертон, ловко всаживая в лузу красный шар.
– Ушел, но обязательно придет завтра или послезавтра.
– Чего вы волнуетесь? – невозмутимо проговорил Эджертон. – Успокойтесь. И рассказывайте. Ведь вы пришли за этим, не так ли?
Чарльз выложил ему все – и о своей женитьбе семь лет назад, и обо всем остальном. Скотт Эджертон внимательно слушал, не перебивая.
– Теперь мне грозит арест за убийство жены, – закончил Чарльз.
Эджертон чуть вскинул брови.
– Это сделали вы?
– Да разве я способен на подобное? – с жаром воскликнул Чарльз.
– Обстоятельства возникают разные. У меня был знакомый, который убил свою жену. Она постоянно изводила его своими попреками и однажды довела до такого состояния, что он ее толкнул. Понимаете, просто толкнул. Но жена упала неудачно, стукнулась виском об угол камина и через два часа скончалась. На суде убийство сочли непредумышленным, и он получил семь лет. А человек, доложу вам, был чрезвычайно приятный. Мухи не обидит. Вот такие бывают дела.
– Предположим, я бы на ваш вопрос ответил утвердительно, – произнес Чарльз. – Что тогда?
– Тогда мы бы не стали терять время на поиски преступника.
– Но я не убивал, честное слово. И полицейскому сообщил правду.
– Что именно?
Чарльз пересказал, на сей раз подробно.
– Так что? – спросил он. – Я прав насчет ареста?
– Наверное, правы, – кивнул Эджертон. – Неудачное стечение обстоятельств не позволяет вам доказать свою невиновность. И никто из нас в этом помочь не сумеет. – Он наклонился на столом и всадил в лузы несколько шаров.
– Значит, выхода нет? – растерянно пробормотал Чарльз.
Эджертон обернулся.
– Почему же? Есть. Для этого нам придется найти настоящего убийцу.
– Вы говорите так, будто все очень просто.
– Не просто, согласен, но возможно. Работа предстоит долгая и нудная, но мы должны постараться.
– От Люси, видимо, это скрыть не удастся?
– Боюсь, что нет. Если вас арестуют, в газетах все обязательно появится. Кстати, ваши отношения ни для кого не секрет. Я слышал, что слуги уже заключают пари по поводу даты свадьбы. – Он посмотрел на Чарльза. – Вообще-то прямых улик пока против вас нет. Но мотивы очевидны.
– Более чем, – обреченно вздохнул Чарльз. – Ведь наш брак с Люси становился возможным только после смерти Фанни.
Он опустил голову. О каком браке может идти речь? Эджертон, кажется, собрался помогать, но только ради сестры. А такой зять ему даром не нужен.
– Где вы поженились? – неожиданно спросил Скотт.
– В Брайтоне.
– Так было заранее задумано?
– Нет, я настоял. Надо отдать должное Фанни, она не хотела выходить замуж. Понимала, что с ее непостоянством семью не создашь.
– Но вы все же на ней женились. Почему?
– Потому что считал себя обязанным, – уныло отозвался Чарльз. – Я увел ее из дома, и мы жили как муж и жена уже две недели. Опыта в подобных делах у меня не было, и я очень переживал. К тому же… к тому же… – Он замялся. – Я тогда сильно любил ее. Просто с ума сходил. Сейчас это даже представить невозможно.
– И сколько времени длилась ваша связь?
– Десять месяцев. До тех пор, пока я однажды вечером не застал ее дома с мужчиной. Если бы вы знали, что тогда со мной творилось. Хотя я уже начал к ней охладевать. А она хоть бы что, спокойно смотрела на меня как на дурака, который из-за такого вздора устраивает сцену. Полагаю, они встречались несколько месяцев. Потом Фанни снизошла до пояснений. Сказала, что это ее старый приятель. Конечно, надо было сразу же развестись, но я предпочел поскорее уехать за границу. Ухватился за предложенную работу, куда женатых не брали.
– Ну что ж, – деловым тоном произнес Эджертон, – начнем искать свидетелей. Может, кто-нибудь видел, как преступник выходил той ночью из дома. Или таксист, проезжающий мимо. В общем, за работу.
Глава шестая
I
Вернувшись в гостиницу, Филд неплохо провел вечер с хозяином, который был рад его обществу. Они долго беседовали, не обошли вниманием и Фернден с его обитателями.
– Там скоро предстоит важное событие, – заметил хозяин.
– В самом деле? – Филд улыбнулся. – Какое?
– Молодой Хубарт женится на сестре мистера Эджертона. Милая пара, должен заметить. – Он одобрительно кивнул. – Девушка просто прелесть. Две недели назад я встретил ее в лесу недалеко от Ферндена. Так она, представьте, разговаривала с птицами. А они собрались вокруг нее, как на картине, какую новый пастор повесил в церкви. С каким-то святым.
Филд понял, что речь идет о святом Франциске Ассизском, который обращался к птицам, призывая их славить Бога, а дикие звери в его присутствии становились кроткими. Но его мысли занимал Чарльз. Бедняга попал в скверную ситуацию. Конечно, улики против него были косвенные, но людей отправляли на виселицу и не с такими. Смущает, что его рассказ полностью совпадает с тем, что сообщил дворецкий Парсонс. Странно, они могли бы договориться, чтобы Парсонс подтвердил, что Чарльз пришел в одиннадцать. Он, видимо, понял, что все равно не отвертеться.
На следующее утро инспектор вернулся в Лондон и сразу отправился в ресторан «У Мартина».
– Вы могли бы опознать молодых мужчину и женщину, которые ужинали у вас в среду двадцать шестого? – обратился он к метрдотелю.
Тот задумался.
– Если они вели себя тихо, сэр, то не было причины их запоминать. Они здесь часто бывали?
– Вряд ли. – Инспектор показал фотографии.
Метрдотель покачал головой. Их не помнил никто из официантов. И поначалу швейцар тоже.
– Дама была в синем платье и жакете с серым меховым воротником, – уточнил Филд, – и они, вероятно, ссорились.
Швейцар просиял.
– Теперь я их вспомнил! – воскликнул он. – Молодой человек, высокий, темноволосый, да? А она тоже высокая. Ругалась. Да?
– Что еще вы запомнили? – спросил Филд.
– Она на него сердилась за то, что привел ее в наш ресторан. Ожидала что-нибудь пошикарнее. Хм, если посетительница недовольна, то почему бы им не пойти в «Корнер-хаус»?
Стоявший рядом метрдотель добавил:
– Сейчас клиенты не то, что прежде, сэр. Разборчивые, скупые и жадные. Я таких каждый день наблюдаю. В бутылке даже капли вина не оставляют, хлеб доедают, бывает такое. А когда идут в театр, опять же требуют все сполна. Если спектакль кончается раньше одиннадцати, считают себя обманутыми. Удовольствия должно было быть на три шиллинга шесть пенсов, а они получили только на два и девять.
Филд понимающе кивнул и посмотрел на швейцара:
– После ужина они взяли такси?
– Нет, пошли пешком и все время разговаривали. Дама кричала. Я слышал ее голос, пока они не свернули за угол.
– Вы разобрали, что она говорила?
– О каких-то своих делах. Хотели пойти в театр, но потом вспомнили, что уже поздно, было начало десятого. Затем она стала требовать, чтобы мужчина проводил ее домой, а он не хотел. И я его понимаю. Я таких видел прежде. Это же паучиха. Стоит вам попасть в ее паутину, и все, не выберетесь.
– А он что говорил?
– В основном не соглашался. Она все: да, да, да! А он в ответ: нет, нет, нет. – Швейцар вздохнул. – Но я не знаю, может, он в конце концов уступил. Уж очень она была настырная.
– Что еще вам удалось услышать?
– Говорила о каком-то праве. Мол, у нее есть право. Не знаю, о чем шла речь, только у таких всегда на все есть право. А вскоре они свернули за угол.
Филд поблагодарил швейцара и спросил, где ближайшая стоянка такси.
– Поблизости нет, – отозвался тот. – Большинство наших клиентов позволить себе такси не могут. Да и встать тут машине негде. Улицы узкие, а констебли безжалостно штрафуют тех, кто нарушил правила парковки. А кто их читал, эти правила? – Он развел руками и искренне удивился, обнаружив в ладони монету.
Ближайшая стоянка такси оказалась примерно в семи минутах ходьбы. Небольшая, всего на десять автомобилей. Из них семь были на месте. Еще два взяли пассажиров, пока Филд опрашивал водителей. Впрочем, никто из них не возил в тот вечер Чарльза и его жену.
Инспектор вернулся в управление, составил запрос, и его разослали на все стоянки такси и в гаражи. Там было сказано, что полиция разыскивает водителя, который вечером двадцать шестого вез молодых мужчину и женщину от Сохо до Ричмонд-парка. Надежды, что кто-нибудь отзовется, было мало, но, к радости Филда, на следующий день в час дня в Скотланд-Ярд явился краснолицый пожилой человек.
– Извините, – произнес он, – только что освободился. С утра было много работы. И я сразу пошел сюда, даже не пообедал. Вас интересуют эти люди? Да, я возил одну пару в Ричмонд-парк, но потом они поехали обратно.