— Так точно, — кивнул он.
— Имение найдено.
— Да, — штабс-капитан положил перед Путилиным свою порцию бумаг. — Любопытно то, что через год после поступления на службу в Экспедицию господин Левовский приобрел имение на самом отшибе Новоладожского уезда, которое полгода тому продал некому Анисимову Петру Глебовичу.
— Уж Анисимов не Ильин ли, часом?
— Это я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, у меня нет сведений на этот счет.
— Однако такая вероятность не лишена привлекательности.
— А вот, — новый лист исписанной бумаги опустился перед Иваном Дмитриевичем, — адреса проживания Ильина в дни приездов и вновь объявившегося некоего господина Анисимова.
— Фома Тимофеевич Ильин, сорок восемь лет, крестьянин, Псковская губерния, Островский уезд; второй Фома Тимофеевич, двадцать четыре года, тоже крестьянин, но уже Вологодской губернии, Грязовецкого уезда, третий — тридцати одного года — мещанин из Выборга.
— Сколько же их всего? — наконец прорезался голос у Михаила, до этого сидевшего в молчаливом состоянии.
— Пятеро, — взгляд Путилина пригвоздил Жукова к стулу, молодой человек даже замер от неожиданности. — Ты займешься уже названными, — начальнику сыска показалось, что после высказанных похвал Михаилу надо спуститься с небес, ведь жизнь продолжается, а не останавливается на достигнутых успехах, хотя оба крестьянина наверняка непричастны к деяниям Левовского, но пусть теперь Михаил проявит свою прыть в этом направлении, — так на чем я остановился?
— На Выборгском, — подсказал надворный советник.
— Следующий — тридцатичетырехлетний мещанин из Новгорода, и последний наш Фома Тимофеевич, получивший личное дворянство год тому, сорока лет из Твери.
— Я думаю, вам, Иван Иванович, предстоит заняться уроженцем Выборга и Новгорода, а соответственно вы, Василий Михайлович, последним нашим Фомой Тимофеевичем, и учтите, что вам, — Путилин опять обратил свой взор на штабс-капитана, — скорее всего, предстоит посетить с визитом Тверь, а точнее, ее Вышневолоцкий уезд, где находится дом Ильина.
— А мы? — вставил Михаил.
Повторный взгляд должен был не только пригвоздить Михаилу к стулу, но и превратить в серную кучку пепла. К сожалению, все осталось по-прежнему, только щеки Жукова предательски заалели.
— Иван Дмитриевич, вы думаете, что…
— Нет, — перебил Путилин Соловьева, чтобы он не вносил в ряды ненужного смятения, ведь, в самом деле, чем крестьяне могли заинтересовать господина Левовского? Чем? Слишком мало правды в таком предположении. Что-то должно связывать покойного и этого Ильина, но что? Детские годы? Об этом стоит побеседовать с ротмистром Тороновым, ведь он должен знать о них. Далее, если они познакомились здесь, в столице, то где? Не сидя же в ресторации за фужером вина? Может, на службе? Нет, такая мысль отпадает, хотя и в ней есть определенное построение, так что отбрасывать, однако, не следует. Таким образом, пока сыскные агенты будут заниматься Ильиными, сам Путилин посвятит время Торонову и, вероятно, службе господина Левовского. — Я считаю, что надо проверять всех пятерых, ведь нам неизвестен Ильин. Как правильно заметил Василий Михайлович, каждый из приезжих Ильиных может скрывать свое истинное имя, а проживать в столице по поддельному паспорту. Если на квартире Сергея Ивановича найдены фальшивые ассигнации, то с таким же успехом можно предположить, что человек с рассеченной бровью живет по поддельному паспорту. Верно?
— Все верно, — надворный советник опустил голову, словно увидел что-то под ногами.
— Каковы ваши суждения? — Путилину всегда было интересно выслушать соображения сыскных агентов.
— Иван Дмитриевич, — Василий Михайлович, как обычно, пожевал свой ус, казалось, что он вот-вот его оторвет, — разрешите заняться Анисимовым, мне кажется, этот путь ближе к истине. То, что он мог скрываться под фамилией Ильин, очевидно.
— Не боитесь ошибиться?
— Нет, — ответил Василий Михайлович после некоторой паузы.
— Хорошо, тогда я займусь уроженцем Твери.
— Иван Дмитриевич, — начал штабс-капитан.
— Занимайтесь Анисимовым. — Потом Путилин обратился к Михаилу и Соловьеву: — Справимся с табором Ильиных, господа сыскные агенты, или?..
Соловьев указал кивком, что им это по силам.
— Не с таким справлялись, — самоуверенно заявил младший помощник.
— Тогда новый владелец Анисимов в ваших руках, Василий Михайлович, посетите его имение, но скрытно, чтобы, не дай бог, не встревожить раньше времени осиное гнездо или не обеспокоить честного человека.
— Мне понятна вся степень ответственности.
— Какие имеются пожелания?
— А вот у меня возник один давний вопрос: где находится Алексей Микушин, или вы уже о нем позабыли?
Помощники по поручениям поникли, но Путилин оказался не прав в суровости сказанного. Не их вина, что он беспрестанно наваливал на них все новые и новые задания. Если говорить откровенно, то Иван Дмитриевич и сам до конца не был уверен, что Алексей жив. Однако же его поиски прекращать не следует.
— Иван Иванович, обеспечьте Мишу портретом Ильина.
— Хорошо.
— Далее посещаете места проживания Ильиных и выясняете, похоже ли описание. Если нет, тогда вы, Иван Иванович, продолжите поиски Микушина. Жуков в вашем распоряжении.
— Разрешите? — задумчиво произнес штабс-капитан.
— Да, будьте любезны.
— Чем нам сможет помочь этот студент, будучи найденным?
— Я думаю, Микушин нам полезен в одном. Если он следил за Левовским, то мог видеть убийство, и, следовательно, явился свидетелем, опасным для злоумышленника и полезным для нас, — и с сожалением добавил: — Если он еще жив.
— Вы думаете?
— Да, иначе его давно бы нашли.
— Но тогда мы можем его найти только по весне, когда снег сойдет.
— Если Нева не унесла в залив, — вставил до того времени молчавший Михаил.
— И то верно, — поддержал его Орлов.
— Пока Микушин не найден, будем продолжать его поиски.
— Но где? У нас же нет возможности держать на его квартире агента?
— Иван Иванович, вы были последним на его квартире?
— Там был я, — отозвался Орлов.
— Дворник предупрежден?
— Так точно, в случае появления самого Микушина либо гостей он сразу же сообщит в сыскное.
— Приятели его?
— Не очень-то он был расположен к дружеским отношениям. Более всего проводил время в одиночестве либо у госпожи Залесской.
— У госпожи Залесской, говорите? Вот про нее я не подумал, ведь Николай Васильевич собрался отправить свое семейство в Москву, поэтому я не рассмотрел такую возможность, — словно в оправдание самому себе произнес Путилин. — Благодарю, Василий Михайлович, за подсказку, чем черт не шутит. Действия каждому из вас намечены, а теперь за работу, господа, за работу.
«Итак, цели намечены, флажки расставлены. Остается ждать результатов. Орлов прав: куда мог податься студент? Дома не появлялся, приятелей нет. Значит, стоит посетить квартиру статского советника Залесского, хотя не думаю, чтобы он не известил полицию о визите Микушина», — однако решение было принято, и Путилин, накинув на плечи меховое пальто, с шапкой в руках спустился по безлюдной лестнице. Уже на улице натянул головной убор и сел в подкатившие почти к самому входу сани.
— На Литейный, — произнес начальник сыска, — к дому Риттера.
Невский проспект, несмотря на столь ранний час, заполнен людьми, дворники очистили тротуары от выпавшего ночью снега, фонарщики давно загасили лампы. Сумрачный свет потерял былую мрачность, и только его остатки не хотели уступать дню победу. Иван Дмитриевич рассеянно смотрел по сторонам, не строя никаких предположений насчет студента Микушина.
Знакомый по нескольким посещениям ливрейный привратник с полупоклоном открыл дверь.
— Прошу, Иван Дмитриевич!
Навел, наверное, о начальнике сыскного отделения столичной полиции справки, если уже встречает по имени-отчеству.
Прошло не менее минуты после звонка колокольца, как за дверью послышались непонятные звуки, потом металлический щелчок, и в образованную щель Путилин увидел смущенное лицо Лизы.
— Доброе утро! Николай Васильевич отбыл на службу, Марья Николаевна с матушкой отправлены в Москву, — предвосхитила вопросы девушка.
— Что ж, значит, зря проделал свой путь, — Иван Дмитриевич внимательно посмотрел в лицо Лизы, так что оно вспыхнуло факелом от назойливого взгляда.
— Да, — она попыталась закрыть дверь, бросая украдкой взгляд куда-то в коридор.
Нога полицейского чиновника препятствовала закрытию двери.
— Алексей там? — понизив голос до шепота, поинтересовался Путилин.
— А… что? Нет, — выдавила девушка из себя и опустила глаза.
— Тс-с, — приложил Путилин палец к своим губам, — я никому не скажу, — и, невзирая на ее протест, вошел в квартиру, по-хозяйски сбросил пальто и шапку на стоящий здесь стул. — Так, где он?
Она указала жестом в неопределенном направлении.
— Там?
— Да.
— Веди.
Ее плечи поникли, и она прижала платок к лицу, вытирая набежавшие слезы.
Алексей с влажным полотенцем на лбу лежал на узкой кушетке в пустовавшей комнате для прислуги. Выступивший на его лбу пот говорил, что он в горячке.
— Доктор приходил?
— Я побоялась привлечь внимание Николая Васильевича.
— Беги, одна нога здесь, вторая там, — Путилин удержал ее за плечо, чтобы напоследок спросить: — Когда он пришел?
— Вчера поздно вечером.
— Бегом.
Микушин был без чувств, но иногда стон вырывался из его разбитых до крови губ. Лицо походило на маску, правый глаз оплыл и начал покрываться синим с чернотой пятном. Бил левша. Скорее по привычке, Путилин отметил: голова не разбита. Сильно простужен, значит, пролежал некоторое время в очень холодном помещении, возможно, подвале. Если бы на улице, то наверняка бы замерз. Значит, нападение совершил не наш искомый Ильин, а кто-то другой. Но кто? Может, студента занесло в трактир и попал на мошенников? Вполне может быть, Ильин бы в живых свидетеля ни оставил, это ему не к чему. Путилин посмотрел на лежащего Алексея… Теперь статский советник был уверен: убийца не видел Микушина.