Решили на следующий день вкалывать не покладая рук. Грищенко с самого утра отправит докладную в Калугу, займется задержанными. Снова выедут в монастырь, продолжат допросы, усилят посты на дорогах, расширят поиски по деревням, милиционеры пойдут с подворовым и поквартирным обходом, проверят, что там в Сосенском.
Первые результаты мало обнадеживали, но на крайний случай в загашнике имелся запасной вариант: Карташов с бандой, на кого могли свалить убийство монахов.
Разъехались в час ночи.
Визитеров из Калуги дежурка отвезла в гостиницу, где им забронировали номера.
Утром в Калугу ушла докладная, а через час прокурор области отправил телетайпограмму в Москву:
«Генеральному прокурору Степанкову…
18.04.93 после окончания ночной праздничной литургии около 6 часов на территории монастыря Оптина пустынь (Козельск) на звоннице были убиты иноки Трофим (Татарников Алексей Иванович, 1957 г. р.) и Ферапонт (Пушкарев Владимир Леонидович, 1955 г. р.). Смерть обоих наступила от проникающего ножевого ранения. В 20 метрах от звонницы смертельное ножевое ранение получил иеромонах Василий (Росляков Игорь Иванович, 1960 г. р.). Неустановленный преступник оставил на месте происшествия шинель военного образца, в которой находился кинжал с выгравированными цифрами “666”, нож типа тесака, лезвие 64 см, на лезвии надпись “Сатана 666”, изъят фрагмент отпечатка обуви типа кед или кроссовок. Создана оперативно-следственная группа… Выдвинуты восемь версий, ведется их отработка… Прокурор области…»
Генеральный прокурор Степанков
Книга «Кремлевский заговор»
В Москве донесение прочитали без особого энтузиазма и рвение прокурора области вряд ли оценили. Степанкова в это время волновало другое. Его полоскали на суде гэкачепистов, обвиняя во всех смертных грехах. Ему ставили в вину выход его книги о «ГКЧП»[8], чем он, как Генеральный прокурор, предвосхищал решение суда, чего делать не имел права. И гэкачеписты воспользовались оплошностью — заявили всему составу обвинителей отвод, а Генерального прокурора потребовали отправить в отставку. Так и сказали: если этот состав прокуроров в суде останется, они на вопросы таких горе-обвинителей отвечать не будут. А это уже бросало тень на всю прокуратуру. И людей из Кремля ляпсус Степанкова порадовать не мог. Вот о чем в это время болела голова у Генерального прокурора, и ему было не до убийства монахов. Ведь недаром говорят: своя рубаха ближе к телу.
10. Выстрел в Орлинке
Когда осмотр в монастыре находился в полном разгаре, в отделение милиции в поселке Сосенском, что в тринадцати километрах от Козельска, вбежал дачник. Он ехал с дачи, и по дороге его встретили и просили передать в милицию, что в деревне Марьино неизвестный вошел в дом лесника и стрелял в пол.
Рядовое событие не вызвало бы интереса у милиции: в лесу вокруг Сосенского мог бродить кто угодно, но весть об убийстве в монастыре уже разлетелась по округе, и приходилось действовать.
Поселок Сосенский
Дежурному по отделению попался на глаза старший оперуполномоченный:
— Эй, Таджик! — крикнул переведенному из Душанбе капитану Соснину. — В Марьино надо смотаться…
— Орлинку, что ли? — Опер, не обижаясь на кличку, произнес другое бытовавшее там название села.
— Да, туда…
— А что там?
— Да постреляли малость…
— Там каждый день стреляют…
Старший оперуполномоченный отнекиваться не стал. Сел на мотоцикл, завел и затарахтел в деревню. Ехал через лес и думал: «Здесь разве стреляют, вот в Душанбе стреляли по-черному». Припоминал события не столь давних лет. Тогда многим русским пришлось бежать из Таджикистана. Так и Соснин со своей семьей подался на историческую родину, и ему предложили место старшего опера заштатного отдела в еще более заштатном отделении. Выбирать не приходилось, и он продолжил служить в милиции в Сосенском.
На въезде в Орлинку увидел пятистенок. Здесь его ждали. Из калитки выскочил седовласый мужичок в потертом изумрудно-зеленого цвета кителе:
— Где ж вы запропастились…
— Да бывает, капитан Соснин, — показал красную корку.
Мужичок проводил милиционера по палисаднику на веранду, оттуда они зашли в сени и попали в горницу:
— Вот видите, дырка от пули… — показал на щелку в полу и на след обуви. — А это он ходил…
Бутылка
У окна охала бабулька.
— Загулял кто-то… — сказал Соснин.
Осмотрел горницу: погрома нет. Посмотрел на окна: стекла целы. Заглянул в чулан:
— Криминалом не пахнет, но все же…
Бросил планшет на стол и сел на скамью рядом:
— Ну, что было-то, рассказывайте…
— Бабка пускай говорит. У нее лучше получается…
— Ну, давайте, бабуля….
После сумбурного рассказа старушки Соснин вытащил из планшета листок:
— Давайте теперь по порядку. Сначала как вас звать?
— Марченко Пелагея Павловна… Родилась в Орлинке в 1923 году… На пенсии…
Соснин записал данные старушки и задал снова вопрос:
— Что случилось?
— Сегодня утром мы с дедом…
Старший опер слушал, уточнял, записывал:
«18 апреля 1993 года, примерно в 9 часов 15 минут, мы с дедом сели завтракать. Еще не прикоснулись к еде, как к нам в комнату вошел мужчина».
— Какой из себя? — спросил опер.
После объяснений записал:
«30–35 лет, роста примерно 165 см, телосложения среднего».
— Во что одет?..
Записал:
«На нем была надета рубашка темно-стального цвета, левый рукав оторван по плечо. На правом плече была видна ссадина багрового цвета, в виде той, что бывает при царапании ногтями. Под правым глазом такая же ссадина. Ссадины свежие».
«Откуда-то бежал», — подумал и спросил:
— Лицо какое?
Со слов бабули записал:
«Лицо круглое, голова лысая с редкими волосами, светло-русого цвета, борода русая с сединой, полукруглой формы, небольшого размера. Брюки в клетку серые, на ногах кроссовки белого цвета, грязные. В руках был обрез охотничьего ружья, двухствольного…»
— Что в комнате произошло? — спросил Таджик.
Записал:
«Когда он прошел в комнату, дед сказал ему: почему он зашел в комнату со взведенными курками. Он стал разряжать, и произошел выстрел с одного ствола. Заряд пробил доску пола».
У бабули затряслись руки, опер успокоил:
— Спокойнее, бабуля, гроза миновала…
— Вам легко говорить. У вас вон пушка есть. — Посмотрела на кобуру на ремне: — А у нас…
— Да он больше не заявится, поверьте… — сказал дежурную фразу.
Продолжал спрашивать и писать:
«Я пригласила его за стол, так как испугалась. На столе у нас была бутылка водки».
— Эта? — показал на четвертинку на краю.
— Да…
Опер писал:
«Он присел, дед налил ему, он выпил, закусил. Потом завязался разговор».
— Из оружия что-то было еще?
— Под рубашкой у него был патронташ. Дед спросил в отношении патрон, ведь обрез он положил рядом с собой.
Записал новые сведения, выяснял:
— А обрез какой?
— Да, а как же, я рассмотрела…
«Помимо срезанного ствола была срезана часть приклада, осталась только шейка приклада», — легло в объяснение.
— Что рассказывал?
Записал:
«В ходе разговора он сказал, что был на охоте и отобрал это ружье у них».
— У кого отобрал?
Бабуля пожала плечами.
— Как зовут гостя?
Из-под кончика ручки потянулось:
«За столом он назвался Николаем Николаевичем. Просидел минут двадцать и стал собираться. Перед этим он оставил у нас на столе маленькую бутылочку с этикеткой, на которой надпись латинским шрифтом… Потом он вышел. За ним следом вышла я».
«Осмелела», — подумал старшой и спросил:
— Куда направился?
— Он вышел на дорогу и пошел на основную трассу. Но куда именно, я сказать не могу.
— Ушел и все?
— Нет, перед уходом отдал деду двенадцать патронов…
— Да, шестнадцатого калибра, — встрял дед.
— И еще попросил что-нибудь из одежды. Я дала ему старую рубашку деда серого цвета. Просил еще фуфайку, но я не дала. Больше мне нечего сказать.
— Опознать сможете?
— Если его увижу, то смогу сказать…
Дал подписать объяснение.
— А где патроны? — Таджик повернулся к деду.
— Вот… — Дед показал на ящик в углу.
— Там и гильзы его… — сказала бабуля…
— Я все заберу… И эту бутылку… — сказал опер, пряча протокол в планшет.
— Забирайте, если надо…
Дед хотел еще что-то рассказать, но Соснин оборвал:
— Вы мне двух человечков найдите…
— Да тут их днем с огнем не сыскать… Деревня вымерла…
— Надо, деда… Мне нужны понятые, чтобы это хозяйство забрать…
— Да ступай на другой край, — завелась бабуля.
— Чего раскудахталась, сам знаю… — ответил дед, выходя из комнаты.
А бабуля ему вслед:
— Ишь, с койки не поднять… А ведь раньше бегал, как козлик…
Пока ждали дедка, Соснин рисовал на листке мужское лицо и спрашивал бабулю:
— Похож?
— Да, похож… Тольки малось борода шибко большая…
— Сделаем поменьше…
— А зачем это тебе, сынок?
— Это ориентировка…
— А он что, что-то натворил?..
— А что вас перепугал, этого разве недостаточно?..
— Да, ох как перепугал, ох как…
Вскоре дедок втолкнул в дом двух понурых старичков:
— Еле сыскал…
— Последние из могикан? — пошутил Соснин.
— А як же, нас по пальцам всех пересчитать…
Старший опер сел заполнять протокол:
«Мною… капитаном Сосниным… в присутствии понятых… произведено изъятие в доме Марченко Пелагеи Павловны… прож. деревня Орлинка Козельского р-на охотничьи патроны 16 калибра в количестве 12 штук, одиннадцать картонных гильз и одна гильза черного цвета пластиковая. Также бутылек… при изъятии Марченко пояснила, что данные вещи оставил неизвестный мужчина, назвавшийся Николаем Николаевичем, который был у нее дома 18.04.93 г. в 10 часу утра…»