В целях установления причастности гр-на Карташова… к убийству была проведена выборка розыскной собакой по вещам, обнаруженным на месте происшествия. При проведении выборки собака указала на гражданина Карташова… На основании этого он был задержан…
Из показаний Карташова… стало известно, что в ночь, когда было совершено убийство, он спал на чердаке подсобного хозяйства монастыря и пришел в обитель, когда убийство было совершено. Каких-либо доказательств причастности Карташова… к убийству установлено не было».
Допечатал, прокашлялся, подмигнул кочегару:
— Держись!
От чего тот просветлел.
Продолжил произносить и печатать:
«В настоящее время появились доказательства причастности к убийству гр-на Аверина Н.Н. (родственниками Аверина Н.Н. была опознана сумка и кепка, обнаруженные при осмотре места происшествия).
Принимая во внимание, что основания задержания гр-на Карташова… отпали…
Постановил:
Освободить гр-на Карташова… из ИВС Козельского РОВД немедленно…
Следователь…»
Мортынов еще не допечатал, а Карташов рыдал.
— Я свободен? — спросил, рукавом размазывая по лицу слезы.
— Мне ты не нужен… — ответил Мортынов и, что-то вспомнив, прокашлялся.
Позвонил в дежурку и сухо произнес:
— Забирайте…
Он не хотел быть соучастником следующего действа.
Дежурный-капитан, который принимал Карташова 18 августа, вырос в дверях:
— Пшли, блудный сын…
— Спасибо, спасибо, я буду молиться за вас. — Карташов делал поклоны в сторону следователя и пятился из кабинета.
— Молись, молись, — махал ему вслед Мортынов, отворачиваясь.
В дежурке капитан зачитал Карташову:
«…Постановление
о задержании лица, занимающегося
бродяжничеством или попрошайничеством
Г. Козельск
Я, участковый инспектор… рассмотрев материалы на гр. Карташова…
Установил:
Гр. Карташов Александр Иванович не имеет документов, удостоверяющих личность, длительное время не имеет постоянного места жительства, не занимается общественно полезным трудом.
В своем объяснении Карташов… сообщил, что в августе 1992 года прибыл в монастырь Оптина пустынь для того, чтобы здесь работать. Документов, подтверждающих свою личность, не имеет. Мать Карташова… проживает по адресу: Нижегородская обл. г. Бор…
На основании изложенного…
Постановил:
Гражданина Карташова… задержать и водворить в приемник-распределитель в г. Калуге для проверки и установления личности.
Участковый инспектор…» — дочитал и спросил: — Слыхал?
— Слыхал. — Руки у Карташова затряслись.
— Подписывайся…
— Не могу…
Капитан взял руку Карташова, в нее вложил ручку и сказал:
— Ну, чиркай.
Рука два раза дернулась — и получился крест.
— Обманули, — говорил Карташов.
— Слухай, не мурлычь… Зато трупы с тебя сняли…
Карташов не знал, радоваться ему или нет, и побрел за капитаном в подвал.
— Снова в камеру?
— А куда ж?.. Завтра в Калугу отвезем в приемник…
Другим участникам «банды» Карташова повезло больше: они оказались с документами, и их приемник-распределитель миновал.
7. 22 апреля 1993 года. Отец Аверина
После четырех суток изматывающей работы Мортынов захотел в гостинице отлежаться, но приехала дежурка.
— Аверина доставили, — сказал сержант-водитель с порога номера.
— Поймали? — Мортынов замер, надеясь услышать долгожданную весть.
— Сам вечером пришел…
— И как он?
— Лучше всех… Цветет и пахнет…
— Послушай, сержант, ты это о ком? — Мортынов почувствовал что-то неладное.
— Я об отце Николая Аверина…
— А, об отце, — дошло до Мортынова. — Тогда надо собираться…
Справа Николай Кузьмич Аверин
Он мог его допросить еще в Волконском, когда снимали отпечатки пальцев, но как-то упустил. Мог теперь перепоручить допрос прикомандированным Сенищеву или Сашину, но предпочитал свою работу на плечи других не перекладывать и все наиболее важное делать самому: так вернее. Чтобы потом не пришлось передопрашивать, как после козельского прокурора.
В кабинете напротив Мортынова сидел крупный мужчина в фуфайке с залысинами на лбу. Он нехотя назвался, нехотя отвечал: с какого года, где родился. Он чем-то тяготился.
Мортынов записал, произнося вслух:
— «Аверин Николай Кузьмич… Родился в 1935 году в Волконске… Работаю в колхозе “Дружба”…»
Когда услышал: «Инженер по технике безопасности», подумал: «Белая кость. Нашел себе теплое местечко».
Дом культуры в Волконском
Николай Кузьмич рассказывал, следователь повторял и писал:
— «Я являюсь отцом Аверина Николая Николаевича. Кроме него у меня есть еще дети: Александр, 1957 г. р., Наталья (сейчас она Смирнова), 1959 г. р., Игорь, 1964 г. р., Лариса (сейчас она Мосина), 1972 г. р. В последнее время все мои дети проживают в с. Волконское. В моем доме жили: я, моя жена Аверина Т.И., Николай, Лариса, ее муж и ее дочь. Николай родился в 1961 году. В школе он учился нормально. Закончил музыкальную школу в г. Калуге».
«Развитый мальчишка», — подметил следователь.
Веранда дома Авериных
Писал:
— «Нареканий со стороны учителей на него не было. Он был очень вежливым и послушным. После окончания музыкального училища в Калуге он работал директором клуба. Уточняю, что после окончания училища Николая призвали в армию. Служил он с 1979 по 1981 год в пограничных войсках в Афганистане. Принимал участие в боевых действиях».
«Бросили от рояля на мины».
Писал:
— «Ни ранений, ни контузий у него не было».
«Повезло!»
Писал:
— «После армии он пришел очень нервный, кричал по ночам. Стал работать директором клуба в с. Волконское. Через два года в ДОСААФ выучился на шофера и стал работать в колхозе “Дружба”. Водителем он проработал около двух лет. Затем он работал в Райсоюзе водителем. Затем в г. Калуге выучился на киномеханика и после этого около двух месяцев работал в Кирове».
«Куда забросило!»
— «После этого он нигде не работал, занимался бизнесом, торговал водкой в Волконске».
«Кто только не торгует спиртным», — подумал о бывших коллегах, которые ездили в Москву, затаривались спиртными напитками и «сникерсами», возвращались и рассовывали по киоскам.
Записал:
— «Сам он спиртное употреблял не очень часто».
От отца узнал:
— «В 1991 году он проходил по делу об изнасиловании. Суд направил его на принудительное лечение в психбольницу, так как был признан невменяемым».
«Надо срочно поднять дело! — пронеслось в голове у Мортынова. — Если привлекали, должны быть отпечатки пальцев… Их надо срочно на экспертизу…»
Писал:
— «В больнице он пробыл около полугода, а затем вернулся домой. После больницы он нигде не работал, постоянно был дома. Был очень вежливым и спокойным».
Встал вопрос о Боге.
— «До службы в армии в Бога Николай не верил. Когда вернулся из Афганистана, стал верить в Бога, стал очень религиозным человеком. Читал только религиозную литературу. Художественной литературы он не читал. Примерно в 1985 году он стал нам говорить, что слышит голос Сатаны. Неоднократно ходил в монастырь Оптина пустынь, общался с монахами, рассказывал о голосе Сатаны, который он слышит. Монахи советовали ему молиться, и все пройдет».
«Не прошло…»
Николай Аверин стоит в центре
Продолжался рассказ отца:
— «Послушником в монастыре он не был. У нас в доме было много икон. Когда Николай еще верил в Бога, он покупал иконы для себя. Где-то году в 1990-м все иконы он продал монахам. Молитвы не помогли ему избавиться от голоса. Уже тогда, когда работал в клубе, хоть и молился Богу, но верил в Сатану. Со временем он стал верить только в Сатану. Иконы он продал. Библию порвал, порубил. После того как он стал верить в Сатану, ни в церкви, ни в монастыре он не был. Бога он обзывал всячески».
Мортынов наполнялся тем, что слышать не хотел, но приходилось протоколировать.
«Ладно, сатанист. Но зачем убивать-то?» — не укладывалось в голове Мортынова.
Он повторял за отцом и записывал:
— «Обычно он жил у меня в доме. Иногда пропадал на несколько дней, на моей машине уезжал в Калугу, в Орел раза два (один раз отвозил соседку, так как у той умер сын, а еще раз с двоюродной сестрой по ее делам).
В Козельске проживает только один мой племянник — Аверин Александр Иванович (в районе РТС), а также его мать Вера Андреевна, теперешнюю ее фамилию я не знаю, так как она еще раз выходила замуж. Она проживала на въезде в г. Козельск со стороны Калуги. У них он бывал нечасто. В последний раз это было около месяца назад, он ночевал у Веры Андреевны. Она человек, который верит в старую веру».
«Надо выставить засаду еще у дома тетки», — отложилось в голове Мортынова.
— «Примерно 1,5–2 недели назад Николай вместе с моим зятем Мосиным ездили в Калугу на охотничий семинар. В Калуге они были один день. В тот день, когда Николай был в Калуге, к нему приезжал в с. Волконское какой-то мужчина, возраст 28–30 лет, высокий, примерно 190 см, волосы русые, короткие, зачесанные назад. Одет он был в черный кожаный плащ. Мужчина спросил Николая, я ответил, что Николай уехал в Калугу. Я спросил у него, кто он такой. Он ответил, что приехал от друга, а затем сказал, что поедет в Калугу и, может, найдет Николая. После этого он уехал. Приезжал он на рейсовом автобусе. На следующий день этот мужчина вновь приезжал, но Николай отвозил мою сестру в больницу в г. Калугу… в онкологическое отделение… Эту мою сестру зовут Татьяна Кузьминична Аверина, она больна раком. Об этом я сказал мужчине. Мужчина ничего меня не просил передать Николаю и уехал. Я говорил сыну об этом мужчине, но он никак не отреагировал».
«Надо выяснить, что это за тип».
Шинель?
Записывал:
— «Примерно 1–1,5 года назад у Николая появились шинели 4 штуки. Откуда он их взял, не знаю. Он хотел ко