2. Вместо отсидки в психушку
Вот собрали документы об уголовном прошлом Аверина.
В справке из милицейского информационного центра значилось:
«9.04.91 арест. по ст. 15, 117 ч. 3 УК Козельским РОВД.
21.08.91 направлен на принудительное лечение в психбольницу общего типа».
Мортынов кинул листок в том дела:
— Коротко и ясно: привлечен, но увернулся от колонии.
Вот что суд решил в 1991 году:
«Определение
21 августа 1991 года г. Козельск
Козельский районный народный суд Калужской области в составе председательствующего Курьяновой, народных заседателей Крутецкая, Михайлова», — читал Мортынов.
Подумал: «Одни женщины. Хорошо это или плохо?»
Читал:
«…прокурора Ахалова… участием адвокатов Морозова, Москви…»
Мортынов: «Москвин был при допросе Карташова. Вот хорёк, и промолчал! А ведь был в курсе событий и мог подговорить Аверина. Но как, на допросе Аверина были другие адвокаты. Хотя они одна шайка-лейка…»
Читал: «…в закрытом заседании…
Установил:
…7 апреля 1991 г. около 23 час. Митронов и Аверин, находясь в состоянии алкогольного опьянения, проникли в дом Ефимовой… в с. Волконское… Аверин с целью совершения насильственного полового акта повалил Ефимову на пол, обнажил ей половые… разделся сам… зажимал ей рот… подавляя ее сопротивление… Митронов разделся сам… помогал подавлять сопротивление… раздвигал ей ноги… Заставили Ефимову раздеться… Митронов лег на кровать… Заставили Ефимову лечь на него… Сверху лег Аверин… Совершить половой акт с Ефимовой Аверин не смог по физиологической причине…»
Мортынов: «Подпили ребятки на Пасху. Вот вам и добрый, верящий в Бога, а может, уже и в Сатану…»
Читал:
«На стадии предварительного следствия Аверин был на амбулаторной судебной психиатрической экспертизе, которая установила, что Аверин общественно опасные деяния совершал в состоянии невменяемости и нуждается в принудительном лечении в психиатрической больнице с обычным наблюдением…
Определил:
Освободить Аверина… от уголовной ответственности… деяние… предусмотренного ст. 15, 117 ч. 3 УК РСФСР, как совершенное в состоянии невменяемости…
Применить к Аверину… принудительное лечение…»
Мортынов вложил определение суда в том:
— Проторенной дорожкой бежит…
Взял в руки и третью бумажку:
«Определение
30 января 1992 г. г. Калуга
Октябрьский районный суд г. Калуги в составе председательствующего Голубковой… народных заседателей Зубакова, Тутова… прокурора Загвозненко… рассмотрев представление главного психиатра управления здравоохранения от 8 января 1992 года…
Главный психиатр обратился в суд с представлением о прекращении принудительного лечения в отношении Аверина в связи с улучшением его психического состояния…
…Аверин страдает хроническим психическим заболеванием в виде шизофрении… улучшение… выражается в длительном периоде ровного настроения… упорядоченного поведения… установкой на труд… отсутствие бреда, галлюцинаций… социальная опасность Аверина значительно уменьшилась…
Определил:
…прекратить в отношении Аверина… принудительное лечение, заменив его на лечение в психиатрической больнице на общих основаниях…»
— «…ровное настроение», «упорядоченное поведение», «установка на труд», «социальная опасность уменьшилась», — полетели в голове Мортынова фразы, — с ровным настроением сделал ножи… с упорядочным поведением с оружием поехал в Оптину… с установкой на труд решил зарезать… с уменьшенной социальной опасностью отправил на тот свет трех человек… За такое «лечение» головы снимать надо!
Он встал и машинально полез в карман, где обычно хранил пачку папирос для Аверина, но ее не оказалось.
— С такими судьями и психиатрами далеко уедешь!
3. Допрос психиатра. Представление в департамент
Утром 16 июня 1993 года Мортынов на прокурорской «Волге» выехал в Козельск, где его ждали свидетели. Знакомая до мелочей дорога набила оскомину, и он кемарил.
Лишь какими-то проблесками в сознании мелькало: где-то здесь пробирался афганец-насильник, психически больной. Ему не давали покоя мысли о той легкости, с какой Аверин ушел от уголовной ответственности и от принудительного лечения.
Въезд в Козельск
Когда показался Козельск, Мортынов сказал водителю:
— В больницу…
— А может, сначала в гостиницу, устроитесь?..
— Нет, мне нужен психиатр….
— Вам что, плохо?.. — не договорил водитель, испугавшись, но сразу догадался, в чем дело: — А, понял-понял, по убивцу… Косит небось…
Мортынову освободили кабинет главврача, и он уединился с полной, с прилизанными волосами и сеткой морщин на лице врачихой. Она словно ждала этой встречи и легко отвечала:
— Гусева Нина Григорьевна… родилась в 1938 году в Смоленске… работаю в Козельском РТМО врачом-психиатром… проживаю в Козельске…
Мортынов записал и посмотрел на часы: 12.00.
Гусева продолжала:
— …Аверин… состоит на учете в Козельском РТМО с февраля 1992 года после того, как совершил преступление и был признан невменяемым и по определению суда находился на принудительном лечении в 1‑й Калужской областной больнице. На лечении… с августа 1991 года по февраль 1992 года. После выписки из больницы ему была установлена 2-я группа инвалидности.
Еще и инвалидность заполучил.
Козельская райбольница
Гусева:
— После лечения в больнице никакой симптоматики у Аверина не было.
«Выходит, здоров».
Гусева:
— Ему был назначен только один, самый легкий, препарат… Первое время после выписки часто являлся ко мне… Затем по назначенным дням. Ни одну явку не пропустил… В трезвом виде вел себя как нормальный человек… За ним присматривала фельдшер… В пьяном виде рассказывал, что он приверженец Сатаны, агитировал всех стать на его сторону.
— И у вас это не вызвало опасений?
— Да нет… Знаю, что последнюю неделю перед Пасхой Аверин регулярно употреблял спиртные напитки.
— Выходит, алкоголик…
— Ну, как вам сказать, — заглянула в карточку больного. — «Диагноз: шизофрения тубообразная, галлюцинаторно-параноидный синдром».
У Мортынова сдавило голову от названий.
Гусева:
— Во время всех явок ко мне спокоен, вежлив… Об убийстве я узнала от сотрудников милиции. Из родственников Аверина у меня на учете состоял его двоюродный брат с психопатией, с алкоголизацией личности…
Допрос вместо того, чтобы что-то определить, только растарабанил мысли Мортынова.
Как у психиатров легко: выздоровел… Нет симптоматики… Спокоен… Вежлив… А приехал в монастырь и трех зарезал…
В голове кипело…
Нужно же что-то делать…
Предпринимать…
Если такие Аверины с «никакой симптоматикой» ходят-бродят по улицам, как жить простым людям?
И зрело представление на врачей.
Забегая вперед, скажем, что через месяц с небольшим, 22 июля 1993 года следователь Мортынов направил в департамент здравоохранения Калужской области представление:
«…В моем производстве находится уголовное дело по факту умышленного убийства трех священнослужителей… В совершении данного преступления обвиняется гр-н Аверин… житель д. Волконск… В ходе предварительного следствия установлено… В 1991 году гр-н Аверин… привлекался за хулиганство и покушение на изнасилование. В ходе проведения предварительного следствия он был признан невменяемым и по определению Козельского районного народного суда Калужской области направлен на принудительное лечение в Калужскую областную психиатрическую больницу № 1, где находился на лечении с августа 1991 года по февраль 1992 года.
После выписки из больницы Аверин нигде не работал, занимался коммерческой деятельностью. В период с августа 1992 года по апрель 1993 года он изготовил из украденного им же охотничьего ружья обрез, выточил самодельный меч. 13, 15 и 18 апреля 1993 года, имея при себе обрез охотничьего ружья, патроны к нему, самодельный меч, нож типа кинжал и метательную звездочку, имея умысел на убийство священнослужителей, он проникал на территорию монастыря “Свято-Введенская Оптина пустынь” г. Козельска. 18 апреля 1993 года около 6 часов на территории монастыря он совершил умышленное убийство трех священнослужителей. С места преступления Аверин скрылся.
На основании вышеизложенного… прошу рассмотреть настоящее представление, назначить и провести служебную проверку с целью установления правильности лечения и правомерности освобождения от применения мер медицинского характера в отношении гр-на Аверина.
О принятых мерах прошу сообщить в адрес прокуратуры Калужской области.
Следователь…»
Напечатал с ожесточением.
Мортынов надеялся, что всплывут недостатки при установлении диагноза Аверина и его лечения, и это сможет повлиять на привлечение его к ответственности по делу об убийстве трех монахов. А может, и сделают вывод: здоров Аверин, от чего захватывало дух, и «невменяемость» оказывалась не чем иным, как хитрой отмазкой.
4. Подчистка огрехов
16 июня 1993 года Мортынов подчищал дело. Устранял неясности, противоречия.
Снова к нему в козельскую милицию привели зятя Аверина.
— Мосин Геннадий Николаевич, — нервничал тот. — Что это меня снова дергают?
— Да надо кое-что уточнить… Давайте с обреза. Вы его видели у Аверина. Если видели, сколько раз?.. Давайте про обрез подробнее…
Мосин продолжал:
— Обрез у Аверина я видел только один раз. Примерно за десять дней до случившегося… Каких-либо выжженных знаков на обрезе я не видел. Я не присутствовал при том, как Аверин изготовлял из охотничьего оружия обрез, отрезал стволы и приклад. В связи с тем, что я охотник и работаю лесничим, то у меня имеется охотничье оружие, боеприпасы и приспособления для зарядки патронов. Патронтаж у меня всего один. Никуда он не пропадал. Патроны я заряжаю сам. Обычно я заряжаю патроны самодельными круглыми пулями, которые отливаю сам по форме Буздина Евгения Павловича (прож. в Волконском). Он мне давал форму. Еще патроны я заряжаю дробью различных размеров. Гильзы у меня имеются (16-го калибра) … красные. Уточняю, что все гильзы у меня бумажные, красного цвета, желтого цвета с надписью: «Baikal 00». Пропажи гильз и заряженных патронов я не