Выходило, отец Митрофан никуда не уезжал. Во время убийства находился у наместника, а не сидел в машине и ждал убийц.
В деле нашел еще протокол допроса послушника по имени Сергей:
«Мороз Сергей Степанович… родился в 1949 году в Солнцево Кунцевского райна Московской области… б/п… высшее… послушник монастыря Оптина пустынь… постоянное место жительства — Москва, Ленинградское шоссе… в монастыре Оптина пустынь я нахожусь около 3,5 лет. Сначала я был паломником, и сейчас я послушник этого монастыря. Мое послушание в монастыре заключается в работе кладовщиком и посильное участие в богослужении. Иноков Трофима, Ферапонта и иеромонаха Василия я знал, но знал их чисто визуально: встречались на богослужении, в трапезной. Но отношений с ними я не поддерживал, т. к. для этого остается очень мало времени. На складе, которым я заведую, хранятся продукты питания, а также кухонная посуда. Продукты обычно для кухни я выдаю один раз в три дня.
Монахи Оптиной пустыни
17 апреля я тоже выдавал продукты, но это была внеплановая выдача, т. к. было много приезжих, паломников, которых необходимо кормить. В тот день на складе я находился практически целый день, примерно до 22 часов. Продукты я выдаю по накладным, а в экстренных случаях, когда нет накладных, накладные оформляю я сам. При выдаче продуктов ни отец-эконом, ни его заместитель обычно не присутствует. Были ли у меня на складе 17 апреля 1993 года отец-эконом и его заместитель, я ничего сказать не могу, т. к. уже не помню, но мне кажется, что они были при этом. После работы на складе я находился на праздничной пасхальной службе в храме, был дежурным по храму. Когда закончилась служба, я и другие братья были в братской трапезной. Служба закончилась примерно в 3 часа 30 минут. Завтрак продолжался около 15–20 минут. На этом завтраке некоторые братья не присутствовали, т. к. сильно устали и отдыхали. После завтрака отец-эконом, я и еще примерно десять братьев пошли к отцу-наместнику, чтобы поздравить его с праздником. Там мы пили чай. Примерно через 30 минут начался колокольный звон, который внезапно прервался. Еще через несколько минут прибежал кто-то, кто это был, я не помню, и сказал, что монахов побили, и требуется помощь. Отец Мелхиседек и отец-эконом сразу же пошли узнать, что произошло. Мы еще несколько минут находились у наместника, затем вышли на улицу. Здесь, на звоннице, я увидел двух убитых монахов — Трофима и Ферапонта. Вокруг уже было много народу. Затем я подходил к месту, где нашли отца Василия, помог донести его в храм. Отец Василий был еще жив. В храме ему стали оказывать медицинскую помощь. Отец Василий ничего не говорил. Затем приехала “скорая помощь” и повезли о. Василия в больницу, где он скончался. После происшедшего я находился в монастыре и никуда не отлучался. Уезжали ли куда отец-эконом и его заместитель после происшедшего, в течение нескольких дней, я уже не помню. Ни 17, ни 18 апреля 1993 года никаких угроз в адрес монахов от мирских людей я не слышал. Уточняю, что выдача продуктов 17 апреля была плановой предпраздничной…»
Заявление о том, что эконом Митрофан сколотил банду и за деньги собирался убить монахов, не стоило и выеденного яйца.
«Чушь собачья!.. — воскликнул Мортынов. — Отец Митрофан и Сергей были у наместника, когда подрезали иноков и иеромонаха. О трех парнях, которые дали деньги и сказали убивать монахов, никто понятия не имел».
Все более или менее прояснилось: кому-то монахи стали поперек горла. Это могли быть выгнанные насельники или послушники монастыря, жители поселка рядом с Оптиной, кто был охранником в концлагере, мастером в профтехучилище, а, может, и кому-то просто мозолили глаза черноризцы и набил оскомину колокольный звон, и идти у анонимщиков на поводу оснований не находилось.
— Нужно насчет «банды» отца Митрофана принимать решение.
Мортынов сел печатать:
— «Постановление…
Калуга… 29 июля 1993 года…
Установил…
30 июня …поступило письмо без подписи, в котором сообщалось, что вечером 17 апреля 1993 года около склада в монастыре… автор письма стал свидетелем разговора между кладовщиком по имени Сергей, монахом Митрофаном и тремя неизвестными парнями. Парни дали Митрофану и Сергею большую сумму денег и сказали убивать монахов. Митрофан сказал парням, что будет ждать их в машине, когда они убьют монахов. После убийства Митрофан три дня не появлялся, говорил, что он уехал в командировку.
Оптина пустынь
В ходе проверки… письма были опрошены помощник наместника монастыря Артюхин (игумен Мелхиседек), кладовщик Сергей… Кроме того, допрошены… монах Досифей… монах Митрофан — эконом монастыря… Из показаний следует… что во время пасхальной службы все находились в храме… после окончания направились в трапезную… после трапезной посетили наместника, где их застало известие об убийстве… после все находились в монастыре и никуда не отлучались…
Таким образом, сведения, указанные в анонимном письме, не подтвердились…
Постановил:
В возбуждении уголовного дела в отношении гр-н Комачева… и Мороз… отказать…
Следователь…» — последнее слово вылетело стремительно: т-т-т.
Вытащил лист, подписал, сунул в том.
— Еще один отказной… Нефига мешать божий дар с яичницей… Нужно Аверина определить…
И все-таки коробило: неужели кто-то из братии горе-грамотеев написал на своих?..
Хотя больше походило на послушников с тремя классами образования, кого эконом Митрофан заставлял вкалывать, вот ему и отомстили, думали, что эконома по этой бумажонке уберут…
Шиш вам, «грамотеи»!
Анонимщика с тремя классами образования так и не нашли.
Видимо, и не искали.
Часть девятаяРасследование идет к финишу
1. Инок Ферапонт
Могло сложиться впечатление, что про кого-то забыли, про того же инока Ферапонта, чьих родственников искали. И вот нашли.
На стол следователя лег конверт из Кузбасса.
Мортынов распечатал конверт, читал первый лист:
— «Протокол
допроса свидетеля…
30 июня 1993 года… следователь прокуратуры г. Юрги».
Где это такая Юрга?
Поискал в географическом справочнике:
— Юрга — город на реке Томь, в ста километрах от Кемерово. Очень близко. «Кондратюк в помещении прокуратуры… допросил… допрос начат в 10 час. 00 мин. Окончен в 11 час. 28 мин.» Надо же, какая точность! А если часы врут?.. «Пушкарев Леонид Сергеевич… родился в 1924 году… в г. Камень на Оби Новосибирской области… русский… разведен…»
Вспомнил, что у Татарникова отец запил и мать с детьми бежала. У Рослякова отец умер, а мать осталась с сыном. И здесь просматривалась семейная неустроенность.
Читал:
«…пенсионер… место жительства Юргинский район, с. Большеямное[19]…» Где такое?
В одну из своих командировок Мортынову нужно было пересечь Обь, и он ее перелетал на вертолете.
Сибирские реки поражали размерами.
Юрга
Читал:
«…Пушкарев В.Л. является мне сыном. Сын рос с детства очень спокойным ребенком, тихим. Владимир не курил, не употреблял спиртное. Раньше я замечал, что сын предпочитает играть с девочками, и это было свойственно ему, т. к. по поведению и характеру он больше походил на девочку». Завалили девчонку? Не сказал бы. «Я не замечал, чтобы Володя где-нибудь хулиганил или дрался. Школу закончил Володя в г. Нарва Красноярского края. После чего пошел учиться в лесхозтехникум в г. Канске Красноярского края. По окончании техникума Володя сразу уехал в г. Ростов-на-Дону к моему брату Пушкареву Павлу Сергеевичу, который проживает там и по настоящее время. Владимир прожил у моего брата около 3–4 лет. За это время брат мне писал, что сын стал интересоваться религией, покупал соответствующую литературу и изучал ее. Для меня это было несколько странно, т. к. ни я, ни дед Володи в бога не верили».
— Бог надо писать с заглавной буквы, — вырвалось у Мортынова.
Читал:
«От брата, насколько мне известно, Владимир перебрался в монастырь “Свято-Введенская Оптина пустынь”. Живя в Ростове-на-Дону, Владимир работал при местной церкви, но кем, не знаю. В Юргинском районе Владимир никогда не был, он даже не знал до последнего времени, что я проживаю в течение пятнадцати лет в с. Большеямном».
— Порвались связи отца и сына.
Володя Пушкарев
Читал:
«Владимир узнал это от моего брата из Ростова-на-Дону. После этого сын стал писать мне письма, в которых постоянно была только одна тема, призывал меня верить в бога».
— Видимо, верно делал.
«Два раза от сына приходили посылки, в которых он присылал», — прочитал, подумал: — «…сушеные фрукты, консервы…» Но дальше: — «Религиозную литературу».
— Вот куда звал отца.
«О смерти сына я узнал из газет».
— Вот это да!
«С моих слов записано верно, мной прочитано».
— А все ли записано? Может, то, что кипело на душе, не написал. Почему уехал в Большеямное…
С годами Мортынова задевала чужая семейная неустроенность, видимо, намекая и на его собственную…
Владимр Пушкарев
Мортынов посмотрел на подпись отца инока — четыре крючка. Видимо, простолюдин. Его тоже помотало.
Мортынова не могли удовлетворить куцые фразы в протоколе допроса, но передопросить отца инока и выяснить многое утаенное он не мог. Его бы в командировку по «пустяшному» для кого-то поводу да еще за Урал на Обь никто не послал.
Река Обь
Мортынову не пришлось многое узнать. Что Володя родился в 1955 году недалеко от великой сибирской реки в селе Кандаурово; что его бабушка прививала отцу Володи любовь к Богу; что отец Володи воевал, дошел до Берлина, после войны работал в пароходстве; что Володю тайно крестили; что он мечтал стать моряком, поступил в профтех-училище… работал в лесхозе… выучился на шофера… шоферил… служил в армии… снова шоферил… вернулся на свехсрочную… при всяком удобном случае уезжал на острова на Ангаре… к нему в руки попали книги Игнатия Брянчанинова… уволился из армии… окончил лестехникум… работал егерем в Хабаровском крае… столкнулся с неправдой… искал уединения… пропадал на озере Байкал… подался к брату отца в Ростов-на-Дону… трудился при церкви… съездил в Оптину… обитель приняла его… принял постриг 14 октября 1991 года… нарекли его в честь преподобного Ферапонта Белозерского, Можайского