: — Умоляю…
Мортынов встал и подошел к женщине. Хотел ее поднять и сказать: «Не волнуйтесь, найдем», но произнес дежурную в таких случаях фразу:
— Мы сделаем все возможное…
— Я могу идти? — тяжело поднялась с колен преподаватель института.
— Да, если понадобитесь, вызовем…
— Я верю вам, вы найдете… — попятилась из комнаты. — Я буду молиться о вас…
О Мортынове еще никто в жизни не молился. По крайней мере он об этом не знал.
Мортынов походил по кабинету, прокручивая в голове рассказ паломницы. Сел и думал: кто эти два парня на пути в скит, кто «влип» в забор, кто стоял, окаменев, в монашеском одеянии, кто те три или четыре женщины у звонницы, кто знакомая преподавателя, почему сразу решила, что мертвы, — а перед ним уже сидела молодая паломница.
Теперь Мортынов выяснял и заносил в протокол ответы молодки:
«Степанова Людмила Владимировна… 1962… родилась в Грозном… живет в Москве… переводчик… допрос начат 15.05… Приехала 5 апреля 1993… Жила в деревне рядом с монастырем… 18 апреля пошла в монастырь… Примерно в 6.15 услышала звон… в 6.20 звон прекратился… Оглянулась, увидела, как в направлении ворот в скит убегает человек… обратила внимание, что в звоннице инок Трофим пытается приподняться… он держится за колокольные веревки и только благодаря этому не падает… Не доходя метров десяти до звонницы, увидела, что инок Трофим ударяет из последних сил в колокол и читает молитву и сказал: “Помогите”. В этот момент заметила, что рядом лежит еще один человек — Ферапонт».
Следователь потом спросил Степанову:
— Так что про того, который убегал?
— Я поняла, что он ударил чем-то монахов. Я посмотрела в ту сторону, куда он побежал, и увидала двух нагнувшихся людей, и подумала, что это те двое, что ударили Трофима и Ферапонта. Это происходило у стены слева от ворот, которые ведут в скит.
Следователь подумал: «Так что, трое убийц?»
Степанова продолжала:
— Я не разглядела этих людей, так как было далеко и не до этого. Я побежала в храм звать людей на помощь иноку Ферапонту и иноку Трофиму. В храме я разбудила паломников, и мы вместе побежали к звонарям.
— Вы еще видели тех двоих, которые нагнулись?
— Я поглядела на то место, где видела их силуэты, но там никого не было. Все это произошло в течение пяти минут… Отца Трофима братья сразу занесли в храм. А Ферапонту оказывали первую помощь.
«Инока Ферапонта осматривали на звоннице. Трофима — в бане».
Степанова продолжала:
— Минут через пять подошли сестры и сказали, что около ворот, ведущих в скит, лежит отец Василий. Я пошла туда. Кто-то вынес подушки и положил ему под голову. Братья отнесли отца Василия в храм. В это время кто-то из братьев принес шинель и повесил на изгородке. Также нашли нож…
Следователь подумал: «Говорит о трех нападавших, но самого нападения не видела».
Он спросил:
— Вы знаете Карташова — такого бородача в монастыре?
Степанова пожала плечами.
У Мортынова почти каждое дело начиналось с кромешного тумана, и он не удивился потоку вопросов, которые всплыли в деле по убийству монахов.
Его дергали к телефону, который находился в приемной.
Из Калуги спрашивали:
— Кто убийца?
— Да только приехали… — отвечал Мортынов.
— А почему не поймали по «горячим следам»?
— Ловим…
— А версии есть?
— Одна дала показания: двоих видела по дороге в скит… Другая: один убегал, и двое нагнулись у ворот… Уже трое…
— Что за двое? Что за трое?
— И я вот думаю: что за двое и что за трое…
— А, понятно, только расследование начали…
После разговора с одними бросал трубку, а когда позвонил начальник следственного управления, заверил:
— Товарищ Ерков, ищем!.. Да-да, понимаю… Ждут наверху… Не подведем…
Осторожно опустил трубку на аппарат и только потом выматерился.
Чужими руками хотят жар загребать!
Еще бы, каждому хотелось выслужиться и первым доложить наверх, что убийство монахов раскрыто.
Прибегал амёбообразный козельский районный прокурор:
— Ну как, раскрыли?
Кривился от того, что зря спешил.
Ввалился опер:
— Что делать с Карташовым?
— Везите его в отдел. Там Грищенко, она и займется. И вещдоки прихватите, — отдал огромный пакет.
Мортынов допрашивал, потом вносил в протокол:
«Филипова Любовь Викторовна… 1946 года рождения… Родилась в Москве… сотрудник монастыря “Оптина пустынь”… проживаю в Москве… допрос начат 15.50… приехала в Оптину пустынь 14 апреля 1993 года… В 23 часа 17 апреля началась пасхальная служба и закончилась около 6 утра 18 апреля… После службы решила убраться в храме, но поняла, что у меня сил на это не хватит, и отправилась в свою келью, которая находится в угловой башне. Когда шла в келью, из звонницы доносился перезвон, а потом тревожный набат. Тут услышала крики женщин… Я встретила сестру Наталью, которая просила показать, где находится госпиталь. Когда мы шли в госпиталь, сестра рассказала, что в звоннице убили двух братьев. Она заметила, что по дороге, которая ведет к воротам в скит, около деревянных домов лежит монах, закрытый мантией. И клобук закрывает лицо. Из-под мантии виднелась кисть… Я подумала, что человек мертвый. Я сняла клобук, но лица не было видно, так как человек лежал вниз лицом. Я немного откинула верхнюю часть тела и запрокинула на спину. Я узнала и спросила: “Отец Василий, это вы?” Он застонал, и я поняла, что он еще жив. Тут подошли братья и попросили всех женщин отойти».
Послушники на просфорне. Оптина. 1992 год
Когда сотрудник монастыря сказала: «Наталья видела мужчину, который сбросил шинель», Мортынов пометил: «Найти Наталью».
Спрашивал дальше и записывал:
«Я направилась к сараю и видела, как кто-то из мирских нес солдатскую шинель… Зайдя за сарай, я увидела клинок… Он был в крови… Я сказала, чтобы его никто не трогал…»
«У сарая клинок…» — пометил.
На вопрос Мортынова, знает ли она Карташова, вразумительного ничего не сказала.
Сотрудницу монастыря сменил трудник.
«Мустафин Виктор Леонидович… 1956 года рождения… Родился в Грузинской ССР…»
Спрашивать, почему он не воюет в Абхазии на стороне грузин, не стал.
Записывал: «…место жительства монастырь “Оптина пустынь”… хлебопек… допрос начат 17.45… В монастыре три года… В ноябре 1992 я на кухне… появился человек в военной шинели… на кухню не проходил… Я: “Что нужно?” — “Нож на кабана”… У нас такого не было и нет… Через день он пришел повторно…»
Следователь:
— Вы такого трудника Карташова знаете?
— Бородатый…
— Да. Это он приходил в военной шинели?
— Да нет…
Следователь сделал пометки: уточнить о шинели и ноже.
После трудника напротив следователя устраивался громила в рясе с длинными волосами, чуть не раздавил стул.
Следователь записывал:
«Гаджикасимов… Олег Юсиф-оглы… Он же монах Силуан… родился в 1934 году в Баку…»
Подмывало спросить, воевал ли он в Карабахе, где полыхал армяно-азербайджанский конфликт, но не стал уходить в сторону.
В протокол ложилось:
«…проживает в монастыре “Оптина пустынь”… допрос начат в 18.10… является комендантом монастыря… 18 апреля 1993 года около 4.15 часов, когда закончилась служба (перед самым причащением) я в сопровождении паломника Николая Степанова отправился осматривать наружную часть храма. Возле наружной правой части я обратил внимание на стоявшего в одиночестве мужчину в солдатской шинели. На голове кепка без козырька. Кепка мягкая, сделанная, кажется, из велюра. В руках у мужчины была холщовая сумка (в левой руке)».
Отец Силуан
Услышав про человека в шинели, следователь стал скрупулезно выяснять, а потом записал:
«Меня насторожила необычная поза мужчины, казалось, что он что-то прячет в области паха или мочится. Я подошел к нему и спросил, что он тут делает. Мужчина сделал какое-то движение, словно хотел что-то выбросить или забросить в сумку. На земле я ничего не увидел. Убедившись, что он не мочится, я попросил его дыхнуть, думая, что он или курил, или употреблял спиртные напитки. Он выполнил мою просьбу, но ни запаха алкоголя, ни запаха табака я не почувствовал. У меня сложилось впечатление, что он заглядывал в окно, чтобы узнать, кто служит в алтаре, и хочет что-то спрятать в отдушину стены храма. На мой вопрос: “Что вы здесь делаете?” мужчина ответил, что ему здесь назначена встреча. Я попросил его пройти на центральную площадь и там ждать. Он выполнил мое требование с явным неудовольствием. Больше этого мужчину я не видел».
— Что ж недосмотрели? — посетовал следователь и попросил: — Опишите мужчину подробнее…
Монах Силуан:
— Среднего роста. Волосы темные. Небольшая бородка. Возраст 35–37 лет. Лицо желто-коричневое, как у наркомана…
«Бледный: готовился…»
— Глаза небольшие, темные, колючие.
— Опознать сможете?
— Смогу.
«Хорошо!»
— Дальше…
— В первых минутах седьмого мне в форточку стал кричать инок Алексей, что убили двух монахов. Он спросил: «Что делать?» Я сказал: «Срочно звонить в милицию и вызывать “скорую”». Сам я через минуту был на месте убийства. На звоннице увидел лежавшего отца Ферапонта. Мне сказали, что двоих отнесли в храм.
«Потом одного перенесли в баню».
— А от кого-нибудь поступали угрозы? — спросил следователь.
— Да, наместник архимандрит Венедикт говорил, что ему в течение последнего времени кто-то постоянно звонил. Угрозы прекратились дня за три до происшедшего.
— Мог это сделать Карташов?
Монах Силуан:
— Возможно, эти удары исходили от Карташова. Он одно время работал в обители, а потом его выгнали.
— Его сегодня здесь задержали…
— Примерно три дня назад он вновь появился в монастыре.
— Это Карташову вы сказали не курить…
— Карташова я знаю хорошо. Человек, которому я делал замечания, не Карташов. Если бы это был Карташов, я бы его узнал…
Монах, переваливаясь, ушел.