— А чтопы педным сверушкам не было зкучно, — добавила Катрина, — я приготофила к ним домашнюю лабшу, хорошо здобренную маслом и чуточкой муската.
С изяществом, коего трудно было ожидать от его плотного телосложения, Бурдо извлек дичь и серебряным ножом, поданным ему Пуатвеном, разрезал ее на части. Каждый раз, когда нож погружался в нежное мясо, из него брызгал ароматный фонтанчик сока и жира. Трое сотрапезников набросились на еду; воцарившаяся тишина, прерываемая лишь хрустом разгрызаемых костей, свидетельствовала о том, что блюдо удалось. Тявканье Сирюса и просительный мяв Мушетты напомнили, что животные требуют свою долю пиршества.
— Видите, насколько я умерен в своих притязаниях, — произнес Ноблекур, довольствовавшийся крылышком. — Поэтому я первый беру слово и от всех нас благодарю Бурдо за полученное удовольствие. Заверьте вашу супругу в нашем искреннем гастрономическом почтении; ее покорный слуга. А теперь, когда с церемониями покончено, ответьте мне, дети мои, как идет расследование?
Бурдо хлопнул себя по лбу.
— Совсем забыл сказать вам, Николя…
— Узнали что-то новенькое? Считайте, прощение получено. Пулярки выступили в вашу защиту.
Но, судя по выражению лица Бурдо, с шутками было покончено.
— Сегодня утром на улице Глатиньи, на углу приорства Сен-Дени де ла Шартр, на ступеньках, ведущих к реке, патруль обнаружил тело убитой девушки.
— Увы, каждый день… — вздохнул Николя.
— Если бы ее просто убили! Я был в морге и видел тело. У нее такая же рана, как и у девицы Пендрон! Загадочная кровоточащая воронка…
VIСМЯТЕНИЕ СЕРДЦА
Когда она ступает по траве, не шелохнется ни единая былинка
Бурное веселье, царившее в кухне, сменилось гнетущей тишиной. Николя первым нарушил молчание.
— В городе совершается много преступлений, — задумчиво произнес он. — Всегда возможны совпадения.
— Маловероятно. Я был в мертвецкой, куда, как и положено, доставили тело, и присутствовал при первичном осмотре. Сансон, прибывший после допроса с использованием испанского сапога, любезно согласился помочь мне. Он долго размышлял, потом исчез, но вскоре вернулся, неся четверть фунта гипса. Приготовив смесь, он направился к трупу из особняка Сен-Флорантен…
Марион вскрикнула от ужаса.
— Катрина, — произнес Ноблекур, — мне кажется, Марион пора отдохнуть. Сегодня ей пришлось изрядно поволноваться. В ее возрасте долгие посиделки вредны, они хороши только для такого молодого человека, как я. Отправляйтесь на покой, и да будет сон ваш сладок.
— На поле боя я еще и не такое фидала, — проворчала Катрина, сгорая от желания услышать продолжение рассказа Бурдо; однако она подчинилась.
Проводив Марион, Катрина вернулась.
— Что побудило Сансона вновь обследовать труп Маргариты Пендрон? — спросил Николя. — Что он хотел узнать?
— Он сделал гипсовый слепок раны на шее. Навроде посмертной маски.
— А я думал, эти маски делают из желтого воска.
Лукаво улыбаясь, в разговор вступил Ноблекур.
— Оба правы. Прежде чем покупка должности позволила моей семье столь удачно влиться в ряды дворянства мантии, мои предки занимались изготовлением восковых фигур…
Сотрапезники Ноблекура изумленно вскрикнули.
— Теперь мне понятно ваше пристрастие к картинам разложения, представленным в вашем кабинете редкостей[20], — произнес Николя.
— Когда в 1559 году наш бедный повелитель Генрих II скончался, не выдержав удара копья Монтгомери, один из моих предков помогал изготовлять его посмертную маску. Он не любил вспоминать об этой работе, ибо на лице, маску с которого стали снимать сразу после смерти, со всей отчетливостью отразились страдания, пережитые несчастным государем перед кончиной. Однако вернемся к тому, с чего начали. Для снятия маски берут толстые полотняные бинты, плотно обматывают ими овал лица, чтобы не отвисала челюсть, и закрепляют на черепе. Затем покрывают лицо гипсовым тестом и ждут, когда оно возьмется и превратится в слепок, а уже со слепка делают восковую маску.
— А куда потом деваются эти маски?
— Ах, господа! Вы забыли, что тела наших королей выставляют на всеобщее обозрение? Последний монарх явился исключением, так как все боялись заразиться оспой. Но на самом деле выставляют не тело, а манекен, облаченный в королевские одежды, со всеми регалиями и восковой маской вместо лица; этому манекену народ и воздает почести, которые положено посмертно воздавать монарху. Маски хранятся в Сен-Дени, где ими можно полюбоваться: там их целая коллекция[21]. Однако мы отклонились от темы.
— Ваш опыт, сударь, поистине бесценен: всегда найдется, чему поучиться.
Качая головой, Ноблекур стащил с поставленной на стол Катриной тарелки несколько кусочков айвового мармелада, только что вынутого из формочек и положенного на маленькие ромбики из пресного хлеба.
— Он пользуется тем, что его не видит Марион! — пробурчала Катрина.
— Вернемся к нашим трупам, — проговорил Бурдо. — Сделав слепок с раны Маргариты, Сансон примерил его к ране девушки, найденной на улице Глатиньи. Сомнений не осталось. Помните, Николя, эту ужасную воронку? Так вот, слепок полностью вошел в нее, повторив и разорванные края, и сплющенные мягкие ткани. А сам слепок очертаниями своими напоминает сжатую в кулак руку.
— Вы полагаете, орудие то же самое?
— Да.
— Жертва напоминает Маргариту Пендрон. То есть я хочу сказать, это тот же тип молодой женщины. Разумеется, они не похожи как две капли воды.
— Интересное замечание! А что говорят относительно времени ее смерти? Хотелось бы знать. В деле об убийстве в особняке Сен-Флорантен у нас уже много подозреваемых. А тут еще одно убийство тем же самым предметом, и вдобавок жертвы похожи друг на друга, так что есть основания предполагать, что среди подозреваемых в первом преступлении вполне может находиться автор второго. Когда мы узнаем время смерти, надо будет сопоставить его с показаниями тех, кого мы успели допросить, дабы уточнить, где они пребывали в час, когда было совершено убийство.
— Боюсь, Николя, здесь нам надеяться не на что, — ответил Бурдо. — Тело сильно изуродовано, причем не столько из-за воды, периодически покрывавшей его: над ним основательно поработали собаки, крысы и вороны. Единственное, что смог установить Сансон, — что смерть наступила самое позднее двадцать четыре часа назад. Осмотр тела производился в час пополудни.
— А не могла ли река выбросить тело на ступени, где оно и зацепилось? — поинтересовался Ноблекур.
— Не думаю. Я был на том месте. Грязные следы, а точнее, полосы заставляют думать, что тело притащили на берег с острова, а может, и вовсе из города. Берег острова, что напротив набережной Пеллетье, ночью в основном пустынен.
— И больше ничего, никаких улик? — спросил Николя. — Следов, отпечатков подошв?
— Следы, конечно, есть, до прихода караула там успела собраться толпа зевак. На всякий случай я обыскал все. Грязь жирная, и волны, расходящиеся от барж и лодок, ничего не смывают.
Он порылся в карманах.
— Вот это я нашел на ступенях, спускавшихся к реке.
Он протянул Николя маленький камешек, засверкавший в пляшущем свете свечи. Комиссар поднес его к глазам.
— Пуговица от фрака из драгоценного камня или…
— Из фальшивого драгоценного камня, — уточнил Бурдо. — Я проверил у ювелира. Цветное стекло. Возможно, она не имеет отношения к нашему делу.
— Ну, это как сказать. Посмотрим.
И Николя положил пуговицу в карман.
— Я провел небольшое расследование и узнал, что между одиннадцатью вечера понедельника и шестью часами сегодняшнего утра тела на берегу не было, — продолжил Бурдо, — следовательно, преступление было совершено в ином месте…
— Откуда вы знаете?
— Не было следов крови, а те, что были, ничтожны. Это дает нам… погодите… Понедельник, от четырнадцати до двадцати трех часов; в эти часы берег был пуст.
— Кто вам это сказал?
— Рантье, проживающий напротив; он каждый вечер ходит туда гулять с собакой. Вне всяких подозрений, я навел справки.
— А кто жертва?
— Трудно сказать. У нее нашли платок, ключ, костяной гребень. Похоже, девушка из народа. В кармане я обнаружил двадцать пять ливров и шесть су.
— Черт побери, для девушки из народа это очень неплохая сумма! На ней были туфли?
— Нет, мы их не нашли. Впрочем, вокруг трупа вертелось столько народу, что их вполне могли украсть.
— Кто нашел тело?
— Старый садовник из приорства Сен-Дени-де-ла-Шарт. Он пришел к реке за водой.
— В саду нет колодца?
— Он недавно обрушился.
— Жертва была красива?
— Если судить по тому, что осталось от лица, то да.
— Девица?
— Жертва была скромна, но кокетлива.
— Пустите по следу всех наших агентов, — приказал Николя. — Поговорите с Сортирносом. Он постарел и сам ходит все реже и реже, однако его собственной сети осведомителей, поистине, нет равных. Мне надо знать все об этой девице, и как можно скорее! В остальном, Пьер, я полагаюсь на вашу прозорливость. А еще я сваливаю на вас всю рутинную работу по проверке алиби наших подозреваемых; работу сию надобно сделать в разумные сроки. А я с утра отправляюсь в Версаль.
— Повидаться с его величеством? — спросил Ноблекур.
— С королем — если сумею, с королевой — если окажется необходимым, и с двумя садовниками. И засвидетельствую свое почтение Морепа.
— То есть всем нынешним власть предержащим. Вот вы уже и «молодой двор»!
Бурдо снисходительно улыбнулся.
— Не смейтесь, — произнес Ноблекур, — это мудрый поступок. Хорошо, что вы напомнили мне о Морепа. Мы были с ним знакомы. В тридцатые годы, когда и я, и мои друзья — шевалье д'Орлеан, законный сын регента и графини д'Аржантан, воинственный д'Аржансон