— Благодарю вас, сударь, за столь подробное пояснение.
Ардашев указал гостям на свободные кресла и спросил:
— Итак, Никанор Евграфович, что случилось?
— Очередное послание. Подбросили, — Кисловский протянул лист, вырванный из блокнота с дешёвой бумагой.
— «Убийство Кутасова — первое предупреждение. Даю ещё три дня. Если денег не будет, получите второй труп», — вслух прочитал текст Клим Пантелеевич.
Он достал из ящика стола первую записку и положил рядом.
— Похоже, одна рука. Но толком не разберёшь. Буквы печатные, но также пляшут, как и в первом письме, — заключил Кисловский.
— И ошибки имеются, — заметил Войта.
— Даже не знаю, что делать, — озабоченно вымолвил старик.
— А, по-моему, всё ясно. Мы должны сегодня же отнести посылку, набитую бумагой, на Главпочтамт и посмотреть, кто её получит, — вмешался в разговор Вельможко. — Там его и сцапаем.
— А что это даст? — засомневался Кисловский. — Как мы сможем доказать, что человек, получивший посылку, и есть убийца Кутасова? Преступник может подослать на почту кого угодно, всучив ему, упомянутую купюру в двадцать крон. К тому же, по понятным причинам, я не рассказывал полиции об этих угрозах.
— Вымогатель отвёл нам три дня. Что ж, и на том спасибо. Время ещё есть. Идея Антона Францевича не так уж плоха. Вы отправите посылку, но только не сегодня, а послезавтра утром. К вечеру она придёт на Йиндрижскую 909/14[29]. Залу мы возьмём на себя и проследим, кто её получит и куда доставят, — Ардашев бросил взгляд на Войту, и тот понимающе кивнул. — Господа, поймите: я не ясновидящий, не оракул и не общаюсь с потусторонними духами, чтобы при зажжённой свече услышать послание господина Кутасова с того света и узреть душегубца в старом зеркале. Предстоит проанализировать сложившуюся ситуацию и только потом действовать.
— Но пока мы будем размышлять, он ещё кого-нибудь порешит, — засомневался Никанор Евграфович.
— К сожалению, от этого никто не застрахован. Но и злоумышленнику теперь не так-то просто застать врасплох членов «Центра действия».
— Вы правы. Без оружия у нас никто не ходит, — Вельможко демонстративно отодвинул полу пиджака, из-за ремня показалась рукоять «Зауэра».
— Верное решение, — согласился Ардашев.
— Клим Пантелеевич, скоро я получу долгожданный кредит в один миллион английских фунтов. Эта сумма будет направлена на поддержку вооружённых сил Юга России.
— Каким образом вы хотите отправить деньги?
— После заседания «Центра действия», мы пошлём одного из наших членов с деньгами в Хеб. Там находится школа русских авиаторов. В Россию вылетает бомбовоз «Голиаф» с будущими лётчиками на борту. Это самый надёжный способ. Ведь банковские переводы с Россией приостановлены. Главное — получить кредит до вылета бомбовоза.
— Ваш представитель тоже полетит в Россию?
— Безусловно. Он будет отвечать за сохранность всей суммы.
— Вы уже решили, кто это будет?
— Пока ещё нет. Дело это чрезвычайно опасное. Выбираю достойную кандидатуру.
— Я могу присутствовать на вашем заседании?
Кисловский поднялся. Встал и Ардашев. Старик взял хозяина кабинета под руку, отвёл в сторону так, чтобы не слышал Вельможко и спросил полушёпотом:
— А как я вас представлю?
— Как частного детектива. Объясните, что по вашей просьбе расследую кражу из сейфов банка «Славия» и теперь ещё и убийство господина Кутасова.
— Хорошо. Только… — Кисловский замялся.
— Вас что-то смущает?
— Видите ли, я собирался обсудить с братьями вопросы, о которых не говорят в присутствии посторонних. Они не поймут, если это произойдёт при вас.
— Не волнуйтесь. После окончания собрания я уйду, чтобы никого не смущать.
— Но у меня нет от вас секретов. Давайте сделаем так: я проведу вас в соседнюю комнату. И там, благодаря специальной вставке из фиолетового стекла и слуховому окну, вы сможете не только видеть, что происходит, но и слышать.
— Отлично.
— Признаться, у меня складывается ощущение, что вы не доверяете членам «Центра действия». Верно?
— Тогда я отвечу вопросом на вопрос: кто кроме служащих банка и вас лично знал о том, в каких конкретно ячейках хранится кредитный договор и сам крест?
— Только братья. Они же, как вы понимаете, являются и членами «Центра действия».
— В том-то и дело, — тяжело вздохнул Ардашев. — У меня есть подозрение, что вор был осведомлён о точном местонахождении креста и документов.
— Вы полагаете, его наняли?
— Да.
— Думаете, кто-то из наших?
— Не могу этого исключать. Но, как бы там ни было, я буду у вас. Приду раньше и, вероятно, не один.
— С паном Войтой?
— И не только.
— А кто ещё?
— Простите, но пока не могу сказать. Но вы не переживайте. Это очень надёжные люди, которые умеют хранить тайну.
— Хорошо. Пусть будут. Я согласен.
— Только сообщите мне заранее дату и время собрания. Протелефонируйте.
— Обязательно.
— Премного вам благодарен.
— Нет, Клим Пантелеевич, это мы должны благодарить вас за бескорыстную помощь. Что ж, не будем отрывать вас от дел.
Кисловский и повернулся к спутнику.
— Нам пора.
Вельможко поднялся.
— Всего доброго, господа. Прошу вас быть очень осмотрительными.
Гости направились к выходу вместе с Ардашевым.
Когда входная дверь за визитёрами закрылась, навстречу Климу Пантелеевичу уже шагал облачённый в пальто Войта.
— Оружие не забыли?
— Обижаете, — натягивая перчатки, ответил помощник.
— Вацлав, отыщите его. Что это за игры? И будьте осторожны. Удачи!
— Спасибо, шеф! — на выходе бросил сыщик и растворился в морозном воздухе улицы.
Ардашев вернулся в лабораторию и вновь принялся изучать содержимое одного из бумажных конвертов, принесённых из квартиры покойного пана Плечки.
Глава 22«Три мушкетёра»
I
В Хебе на аэродроме с утра уже шли занятия. Погода вполне благоприятствовала тренировочным полётам: из печных труб тянулись дымные столбики тепла. Солнце играло в окнах казарм и штаба лётной школы.
Слышался стрёкот авиационных моторов. Курсантов последнего набора учили определять лётную погоду по носовому платку. Руку с платком поднимали вверх и, если он развивался, как флаг, то это означало, что сила ветра была больше шести метров в секунду. При такой погоде следовало соблюдать осторожность, а лучше и вовсе оставаться на земле.
Первые полёты без инструктора продолжались одну-две минуты на высоте не более двадцати метров. Это позволяло, в случае возникновения непредвиденной ситуации, успеть спланировать и не разбиться. А вот крены свыше восьми градусов были запрещены: существовала опасность сваливания аэроплана на крыло.
Более опытные авиаторы, уже прошедшие курс истребителей, вели воздушные бои друг с другом, пытаясь зайти сопернику в хвост. Начинающие лётчики наблюдали за ними с восхищением и небольшой долей зависти.
Механиков и мотористов набирали из унтер-офицеров. Они изучали матчасть «Ньюпоров», «Вуазьенов», «Хевилендов», «Сопвичей», «Фоккеров» и многих других аэропланов, в том числе и тех, на которых летали авиаторы красных — «Фарман-30» и «Эльфауге» с мощностью моторов от 80 до 120 л. с.
В учебном классе с вновь прибывшими курсантами занятия проводил капитан Ильин. Сегодня знакомились с основами ориентирования в воздухе.
— Должен вам сказать, господа, что лётная техника, на которой вам придётся летать, не совершенна. Компасы установлены далеко не на всех аэропланах, но и те, что есть в полёте могут показывать неверное направление. Виной этому — вибрация мотора. Но это не единственная причина ошибки. Дело в том, что для крепления бомб применяются перкалевые мешки, привязанные к верхним лонжеронам внутри кабины. Из-за этого картушка компаса может отклониться на десять, а иногда и двадцать-тридцать метров. Какой же выход? А он прост: сверяйте своё местонахождение визуально и с картой десятивёрсткой. Опускаться ниже восьмисот метров не советую — могут достать пулемёты и снаряды красных. Лучший потолок при пересечении линии фронта — километр. Вы и местность разглядите, и будете находиться на относительно безопасной высоте. Разведывательные полёты рекомендуется выполнять на высоте не ниже двух километров.
Неожиданно дверь учебного класса отворилась, и в помещение вбежал мальчик лет шести. В руках он держал книгу.
— Папа-папа! Смотри, у дяди Славы в комнате я нашёл игрушку! Фокус-покус! Все думают, что это книга. Открываем, а внутри — часики!
Ильин остолбенел.
— А ну-ка дай её мне, сынок, — вымолвил офицер.
— Нет, это моя игрушка! Никому не отдам!
Мальчишка бросился к дверям. Ильин — за ним.
Малец выскочил на улицу. Ему навстречу — мать.
— Мама, это мой фокус! А папа хочет отобрать!
— Ох, Господи, сынок, нельзя!
— Ну и ладно! Ничего мне не надо. Забирайте! — заплакал ребёнок и швырнул находку на землю.
Капитан упал на «книгу» и закрыл собой. Раздался взрыв. Снежная, смешанная с кровью пыль взметнулась в небо и разбросала человеческие останки. Из окон вылетели стёкла, с петель сорвало дверь. Громовой, точно артиллерийский раскат, пронёсся по всем окрестностям Хеба.
II
В пивной «У почты» стоял шум человеческого многоголосья. Казалось, весь окрестный люд собрался разом в этом небольшом заведении. Свободных мест не было. Музыкальный ящик «Монопан» услаждал народ песней какой-то чешской исполнительницы. Ардашев и Ветлугин расположились за дальним столиком у самого входа.
— Вы точно уверены, что именно инструктор Бараевский принёс бомбу в расположение лётной школы? — Клим Пантелеевич уставился на штабс-капитана.
Николай Петрович спокойно выдержал взгляд, пожал плечами и ответил:
— Курсанты слышали, как сын Ильина сказал, что взял «книгу» в комнате дяди Славы. А Вячеслав у нас один — это поручик Вячеслав Сергеевич Бараевский. К тому же, он вчера и пропал. Вещи на месте, а его нигде нет.