…Сначала раздался низкий гул, вроде того, что Скай слышал в замке, когда приехал лорд. Затем крик Белла:
– Защита!
Громкое фырканье, перестук копыт, и голоса почти заглушили странный тонкий свист, доносящийся откуда-то сверху.
Скай велел себе не отвлекаться и сосредоточился, создавая нужные чары. Повертел головой, ища друзей. Ник предусмотрительно подъехал ближе. Пит тоже был рядом. Кучер хмуро смотрел вверх, и Скай тоже поднял голову.
На краю утеса стояли люди. Человек восемь-десять. Даракийцы! Похожие между собой, как братья, – тощие, скуластые, в меховых жилетках, с короткими луками в руках. Выделялся среди них лишь один – с наголо обритой головой, в длинной косматой шубе. Он размахивал чем-то вроде короткого посоха и, кажется, улыбался.
– В деревню! Живо! – громко скомандовал Олет. – Тут нас перебьют. Защиту не снимать.
Но приказ опоздал. Горные склоны вокруг ущелья содрогнулись – и вниз, на тропу, покатились камни. Рушились на тропу огромные валуны. С грохотом летели вниз увесистые булыжники. Подскакивала, ударяясь о крупных «собратьев», каменная мелочь. Гудящий поток грозил захлестнуть и людей, и тсарлаков, с каждым ударом ослабляя волшебную защиту.
Кто-то кричал. Клубилась вокруг пыль, поднятая камнепадом.
Тропа расширилась, и быки бежали стадом, а не вереницей.
Скай подумал, что если камнепад продолжится хотя бы десятую часть свечи, им всем конец. К счастью, сил на столь длительную атаку у шамана, видимо, не было. Камнепад продолжался недолго, но стоило ему чуть стихнуть, как вокруг, в густом от пыли воздухе, засвистели стрелы.
Скай каким-то чудом все еще держал защиту. Но она не очень-то ему помогла, когда тсарлак Нэгэл, бежавший перед его Одуванчиком, вдруг развернулся и ринулся на своего собрата. Мощный удар едва не вышиб волшебника из седла. Тсарлаки сцепились рогами, и Нэгэл закричала:
– Прыгай!
Сама она тут же последовала собственному совету, ловко выпрыгнув из седла куда-то влево. Кругом кричали люди, метались другие быки. От грохота и гула заложило уши. Прыгать? Как? Куда?
Тсарлак под Скаем топтался и все пытался мотнуть головой. Но другой бык оказался сильнее: он поддел рога Одуванчика и резко приподнял голову противника. Волшебник понял, что раздумывать некогда.
Он уже приподнялся в седле, когда его толкнуло назад, и Одуванчик начал заваливаться на бок. Ская опрокинуло на дорогу. Он едва успел оттолкнуться от седла и только чудом не угодил под рухнувшего быка, зато больно приложился затылком и спиной, из груди вышибло дыхание. Не успел волшебник осознать, что происходит, как его схватили и поволокли. К счастью, он сразу понял, что это Пит, а не особо ловкий даракиец.
На лице у Пита красовалась свежая царапина, из которой тонко сочилась кровь.
– Ерунда, – отмахнулся кучер, поймав встревоженный взгляд друга. – Стрелой задело.
Скай прочитал слово по губам: воздух вокруг гудел от вскриков, гула заклинаний, рева тсарлаков и, кажется, свиста стрел. Пит помог ему подняться, Скай снова выставил защиту и попытался разобраться, что творится вокруг.
Тсарлаков Скай насчитал с десяток: Одуванчик, кстати, уже поднялся и недовольно тряс башкой, глядя вслед внезапно разъярившемуся собрату, уже удравшему в сторону замка. Еще пара быков сцепилась шагах в десяти от людей. Остальные, видно, разбежались.
А даракийцы меж тем снова готовились к атаке, выцеливая добычу внизу. Скай, оценив обстановку, решил, что лучшее, что можно сделать сейчас, – это сотворить Вспышку. Не снимая защитные чары на всякий случай. Силы одновременное использование двух заклинаний требовало немало, а внимания еще больше, но не то чтобы сейчас у него был выбор.
Волшебник сосредоточился, крикнул:
– Вспышка! – И через миг заклинание взметнулось вверх, на время ослепляя даракийцев.
Сверху послышались ругательства на непонятном языке, а вслед за Вспышкой снизу вверх грянуло два Громовых разряда. Шаман, неуклюже взмахнув руками, начал падать вперед, но свалиться в ущелье ему не дали: пара соплеменников схватили его и оттащили куда-то за пределы видимости. Остальные даракийцы также стремительно скрылись.
– Совсем степной молодняк обнаглел! – хрипло сказала Фрин. – Но теперь все: если шамана пришибли, они убегают, поджав хвост: плохой знак, мол.
Скай выдохнул, но тут совсем рядом послышался шум. Он оглянулся на Пита и увидел, что кучер не стоит за его спиной, а лежит. Пит был неестественно бледен, но оставался в сознании.
– Что-то мне нехорошо, – пробормотал он. – Уж не ядовитая ли стрелочка-то, а?
Рядом тут же оказался Ник: видимо, стал на время атаки невидимым и хоронился от чужих стрел.
Склонился над Питом, то ли прислушиваясь, то ли присматриваясь к чему-то. Скай потер ладони, вызывая в них знакомое тепло: обычное лечение Питу сейчас не поможет, но волшебник помнил, что делать в случае ранения отравленным оружием, из учебного курса. Смутно, правда, помнил, но все же…
Нужно выпустить дурную кровь. Для этого придется некоторое время не давать ране заживать, стягивать к месту разрыва и отраву, и кровь и выдворять их из тела. Хорошо, что это просто царапина, вот если бы стрела повредила большой сосуд или внутренний орган, вот это было совсем негоже. А так – пустяки.
Скай водил ладонями над пугающе белым лицом Пита, выгонял дурную кровь, но кучеру почему-то не становилось легче. Сидящий плечом к плечу с волшебником Ник сказал:
– Тут не просто яд, тут еще чьи-то следы.
Скай снова потер руки, собираясь с силами для чар Особого зрения. Наверное, потом он долго-долго не сможет колдовать. Очень долго. А в желудке уже сейчас будто бездонная яма образовалась. Но эти мысли и ощущения прошли по самому краю сознания и тут же перестали иметь значение.
Волшебник растер лицо, накладывая нужные чары, и мир тут же стал оранжевым с цветными вкраплениями. И капли Питовой крови были не просто черноватыми, как и положено, если кровь смешалась с сильным ядом, а с явным зеленым отливом. Яд создали с примесью какого-то магического ингредиента, связанного с нечистью. И этот ингредиент продолжал медленно расползаться по телу Пита, продолжая травить его. Лечение Ская вывело обычный яд, но с чужим волшебством совладать не сумело. И что теперь делать, он не знал.
Впервые за всю свою жизнь Скай чувствовал себя таким беспомощным. И это было худшее чувство из всех, что ему довелось испытать.
Волшебник скинул чары и посмотрел на Ника. Он же травник и отчасти не человек. А значит, может прямо сейчас определить, что это за яд, а потом расскажет, что делать, чтобы спасти Пита. Должен, просто обязан определить и рассказать.
К ним подошла Нэгэл и, глянув на Пита, цокнула. Сказала:
– Белла тоже ранило. Это ухэлтэ хорон, смертельный яд.
Скай даже отмахиваться не стал: не все ли равно, что там говорят, если это не метод лечения? Он с надеждой смотрел на Ника, не сводящего взгляда с Пита.
Глава 15
Когда на тропу обрушились камни, Ник испугался. Но еще сильнее он испугался, когда заметались животные. Его тсарлак одним из первых начал буянить, и травник кубарем скатился с быка, чудом не пострадав при этом. Он метнулся к склону и, прижавшись спиной к неровной каменной «стене», стал невидимым.
Слабый отзвук тсарлачьего ужаса, явно навеянного незнакомым травнику волшебством, накрыл и его: теперь Ник остро ощущал чувства зверей. Одни быки, ведомые диким страхом, жаждали попасть домой, туда, где безопасно. И готовы были крушить все и всех на своем пути. Другие рвались вперед, прочь из смертельной ловушки, в которую превратилось ущелье. Остальные не так перепугались и по-прежнему доверяли наездникам, но их то и дело толкали, бодали и даже кусали обезумевшие собратья.
Крики, паника, клубы пыли, застилающие взор. Слабый запах крови и рев животных.
Тсарлак Нэгэл сцепился с быком Ская и почти тут же опрокинул противника. Нэгэл выпрыгнула из седла сразу, а волшебник замешкался и едва не стал жертвой своего же тсарлака. К счастью, его вовремя оттащил Пит с кровоточащей царапиной на лице. И когда его успели задеть?
Увы, даракийцы были слишком далеко, чтобы использовать на них способности Лешего. Находясь здесь, в ущелье, он скорее запугает и запутает своих спутников и тех быков, что еще не умчались прочь. Ник ощущал себя совершенно бесполезным: воины и Нэгэл стреляли из луков, рыцари и Фрин метали незнакомые заклинания, Пит вон Ская спас, а он только и мог, что прятаться.
Тут Скай собрался с силами и ударил по чужим лучникам Вспышкой – Ник не успел зажмуриться, и его ослепило, так что он скорее почувствовал, чем увидел, боевые заклинания, сразившие вражеского колдуна.
После этого даракийцы, как по волшебству, исчезли. Фрин сказала, что они не вернутся.
Ник пересчитал спутников: Скай и Пит на ногах, с ними вроде бы все хорошо; из пятерки воинов уцелело лишь двое; Фрин, Нэгэл и Олет, судя по всему, в порядке, а вот Белл ранен: на шее кровоточит длинная царапина, но, кажется, ничего серьезного: стоит, разговаривает, да и люди вокруг него спокойны.
Однако стоило подумать об этом, как рыцарь, на которого смотрел Ник, вдруг изменился в лице, побледнел и рухнул на тропу. Фрин ринулась к нему, а Нэгэл и Олет, глянув наверх и убедившись, что даракийцев по-прежнему нет, кинулись к лежащему в трех шагах от них неподвижному тсарлаку. Олет выдернул стрелу, торчащую из его мохнатого бока, Нэгэл подобрала стрелу, валяющуюся рядом с мертвым зверем.
Олет скорбно покачал головой, глядя на свою стрелу, и Ник, холодея от неприятного предчувствия, повернулся к друзьям. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как завалился в сторону склона бледный Пит. Травник бросился к нему, мигом выходя из невидимости.
Присел над кучером, прислушался к ощущениям, затем принюхался. Пахло кровью, тсарлаками и чем-то совершенно посторонним. Ядовитая смесь, попавшая внутрь Пита, состояла из степной полыни, серого горькоцветника, лошадиной кровянки, корневища желтой большой пыльницы – а это сама по себе мерзкая штука – и того, что растением не являлось. Удивительно знакомый и в то же время однозначно чуждый запах не растения, не зверя, не человека мог означать только одно: нечисть.