Не принимай все эти мрачные разговоры по поводу завещаний близко к сердцу, ладно? Я буду цел и невредим.
Пришлю тебе телеграмму из Индии, из Австралии и т. д. Будь мужественной. Все кончится благополучно. Ясно? Спокойной ночи и да благословит тебя Бог.
Пуаро снова сложил письма в пачку.
— Видите, Гастингс? Мне надо было их прочесть, чтоб убедиться. Все оказалось так, как я предсказывал.
— А вы не могли убедиться как-нибудь иначе?
— Нет, мой дорогой, чего не мог, того не мог. Я использовал единственный путь. И мы получили очень ценное свидетельство.
— Какое же?
— Теперь мы убедились, что Майкл оставил все своей невесте, и это написано на бумаге и может быть известно каждому, кто прочитал письмо. А когда письма прячут так небрежно, их может прочитать любой.
— Эллен?
— Почти наверняка. Мы проведем с ней маленький эксперимент перед уходом.
— А завещания нет как нет.
— Да, странно. Впрочем, скорей всего оно заброшено па книжный шкаф или лежит в какой-нибудь китайской вазе. Надо будет заставить мадемуазель порыться в памяти. Во всяком случае, здесь больше нечего искать.
Когда мы сошли вниз, Эллен стирала пыль в прихожей.
Проходя мимо, Пуаро весьма любезно с ней простился.
В дверях он обернулся и спросил:
— Я полагаю, вам известно, что мисс Бакли была помолвлена с пилотом Майклом Сетоном?
Она изумилась.
— Что? С тем самым, о котором так шумят в газетах?
— Да, с ним.
— Вот уж не думала. И в мыслях не было. Помолвлен с мисс Ник!
— Полнейшее и искреннее удивление, — заметил я, когда мы вышли из дому.
— На вид вполне.
— Возможно, так оно и есть, — предположил я.
— А эта пачка писем, несколько месяцев провалявшаяся под lingerie? Нет, mon ami.
«Ну да, конечно, — подумал я — Однако не каждый из нас Эркюль Пуаро. Не все суют нос, куда их не просят». Но я промолчал.
— Эта Эллен — какая-то загадка, — говорил Пуаро — Мне это не нравится. Я здесь чего-то не могу понять.
Глава 14Исчезнувшее завещание
Мы тут же вернулись в лечебницу.
Ник посмотрела на нас с некоторым удивлением.
— Да, да, мадемуазель, — сказал Пуаро, отвечая на ее вопросительный взгляд — Я словно попрыгунчик. Хоп — и снова выскочил. Ну-с, для начала я сообщу вам, что разобрал ваши бумаги. Теперь они в образцовом порядке.
— Пожалуй, это уже почти необходимо, — сказала Ник, не удержавшись от улыбки. — А вы очень аккуратны, мосье Пуаро?
— Пусть вам ответит мой друг Гастингс.
Девушка вопросительно взглянула на меня.
Я рассказал о некоторых маленьких причудах Пуаро — вроде того, что тосты следовало бы делать из квадратных булочек, а яйца должны быть одинаковой величины, о его нелюбви к гольфу, как к игре «бесформенной и бессистемной», с которой его примиряло только существование лунок! Под конец припомнил то знаменитое дело, которое Пуаро распутал благодаря своей привычке выстраивать в симметричном порядке безделушки на каминной доске.
Пуаро улыбался.
— Он тут состряпал целую историю, — заметил он, когда я кончил — Но в общем это правда. Вы представляете, мадемуазель, никак не могу убедить его делать пробор не сбоку, а посередине. Взгляните, что у него за вид, какой-то кособокий, несимметричный.
— Так, значит, вы и меня не одобряете, мосье Пуаро? — спросила Ник. — У меня ведь тоже пробор сбоку. А Фреди, которая делает его посередине, наверно, пользуется вашим расположением.
— На днях он ею просто восхищался, — коварно вставил я — Теперь я понял, в чем причина.
— C'est assez[127],— проговорил Пуаро — Я здесь по серьезному делу. Ваше завещание, мадемуазель. В доме его не оказалось.
— О! — Ник нахмурилась. — Но разве это так уж важно? Я все-таки еще жива. А завещания играют роль лишь после смерти человека, верно?
— Верно-то верно. Но все-таки оно меня интересует. У меня с ним связаны некоторые идейки. Подумайте, мадемуазель. Попробуйте вспомнить, куда вы его положили или где видели его в последний раз?
— Едва ли я его положила в какое-то определенное место, — сказала Ник. — Я никогда не кладу вещи на место. Наверное, сунула в какой-нибудь ящик.
— А вы не могли случайно положить его в тайник?
— Куда, куда?
— Ваша горничная Эллен говорит, что у вас в гостиной или в библиотеке есть какой-то тайник за панелью.
— Чушь, — ответила Ник — Впервые слышу. Эллен так говорила?
— Mais oui. Она, кажется, служила в Эндхаузе, когда была молодой девушкой, и кухарка показывала ей тайник.
— Впервые слышу. Я думаю, что дедушка не мог не знать о нем, но он мне ничего не говорил. А он бы обязательно рассказал. Мосье Пуаро, а вы убеждены, что она не сочинила всю эту историю?
— Отнюдь не убежден, мадемуазель! II me semble[128], в ней есть нечто странное, в этой вашей Эллен.
— О! Странной я бы ее не назвала. Уильям — слабоумный, их сын — противный звереныш, однако Эллен вполне нормальна. Она воплощенная респектабельность.
— Вчера вечером вы разрешили ей выйти из дому и поглядеть на фейерверк?
— Конечно. Они всегда ходят. А убирают после.
— Но ведь она осталась дома.
— Да ничего подобного.
— Откуда вам известно, мадемуазель?
— Э… да, пожалуй, ниоткуда. Я ее отпустила, она сказала спасибо… Ясное дело, я решила, что она пойдет.
— Наоборот, она осталась в доме.
— Но… Боже мой, как странно!
— Вам кажется, что это странно?
— Еще бы. Я убеждена, что она никогда раньше так не делала. Она объяснила вам, что случилось?
— Ничуть не сомневаюсь, что настоящей причины она мне не открыла.
Ник вопросительно взглянула на него.
— А это имеет какое-то значение?
Пуаро развел руками.
— Право, не знаю, мадемуазель. C'est curieux. Вот все, что я пока могу сказать.
— Теперь еще новое дело с этим тайником, — задумчиво заговорила Ник — Странная какая-то история., и неправдоподобная. Ока вам показала эту нишу?
— Она сказала, что не помнит места.
— Уверена, что все это вздор.
— Весьма возможно.
— Эллен, бедняжка, должно быть, выживает из ума.
— Да, у нее явная склонность к фантазиям. Она еще говорила, что Эндхауз недобрый дом.
Ник поежилась.
— А вот в этом она, может быть, и права, — медленно выговорила она. — Мне и самой по временам так кажется. В нем испытываешь какое-то странное чувство…
Ее глаза расширились и потемнели. В них появилось обреченное выражение. Пуаро поспешил переменить разговор.
— Мы уклонились от темы, мадемуазель. Завещание. Последняя воля и завещание Магдалы Бакли.
— Я так и написала, — не без гордости сказала Ник. — Я написала так и велела уплатить все долги и издержки. Я вычитала все это в одной книге.
— Вы, стало быть, писали не на бланке?
— Нет, у меня не было времени. Я торопилась в больницу, к тому же мистер Крофт сказал, что с бланками мороки не оберешься. Лучше написать простое завещание и не ввязываться во всякие формальности.
— Мосье Крофт? Так он был при этом?
— Конечно. Ведь это он меня и надоумил. Сама я ни за что бы не додумалась. Он мне сказал, что если я умру без завещания, то государство почти все загребет себе, а это все-таки обидно.
— Как он любезен, этот превосходный Крофт!
— Да, очень, — с жаром подтвердила Ник — И он привел Эллен и ее мужа, чтобы они были свидетелями. О Господи! Что я за идиотка!
Мы удивленно посмотрели на нее.
— Я просто законченная идиотка. Заставила вас шарить по всему Эндхаузу. Оно же у Чарлза! У Чарлза Вайза, моего кузена.
— О! Вот оно в чем дело!
— Мистер Крофт сказал, что завещания положено хранить у адвоката.
— Trfes correct, се bon М. Croft[129].
— Мужчины бывают иногда полезны, — заметила Ник. — У адвоката или в банке, вот что он мне сказал. И я решила, что лучше у Чарлза. Мы сунули его в конверт и тут же отослали.
Со вздохом облегчения она откинулась на подушки.
— Мне очень жаль, что я была такая дура. Но теперь, слава Богу, все в порядке. Завещание у Чарлза, и, если вы действительно хотите с ним познакомиться, Чарлз, конечно, его покажет.
— Если на то будет ваша санкция, — с улыбкой произнес Пуаро.
— Какая глупость!
— О нет, простая осмотрительность, мадемуазель.
— А по-моему, глупость. — Она взяла со столика, стоявшего у изголовья, листок бумаги. — Так что же надо писать? Покажите гончей зайца?
— Comment?[130]
Он был так изумлен, что я невольно рассмеялся.
Затем он качал диктовать, и Ник послушно писала под его диктовку.
— Благодарю, мадемуазель, — сказал он, принимая у нее листок.
— Мне совестно, что я вам задала столько хлопот. Но я правда забыла. Знаете, как это бывает, вдруг раз — и выскочит из головы.
— У человека с последовательным и методическим складом ума так не бывает.
— Как бы мне не пришлось лечиться, — сказала Ник — Вы прямо развиваете у меня комплекс неполноценности.
— Ни в коем случае. Au revoir, мадемуазель — Он обвел взглядом комнату — Ваши цветы очаровательны.
— Правда? Красную гвоздику принесла Фреди, розы — Джордж, а лилии — Джим Лазарус. А вот еще…
Она сняла обертку с большой корзинки винограда.
Пуаро изменился в лице.
— Вы его уже пробовали? — спросил он, бросаясь к ней.
— Нет. Еще нет.
— Не трогайте его. Вы не должны есть ничего из того, что вам приносят знакомые. Ничего. Вы поняли, мадемуазель?
— О Господи!
Она впилась в него глазами, и краска медленно отхлынула от ее щек.
— Я поняла. Вы думаете… что с тем делом еще не покончено? Вам кажется, они все еще не угомонились? — прошептала она.