— Дорогая, — вступила миссис Уилдберн, — не обращайте на него внимания. Какие надежды он подавал в Драматическом обществе, когда учился в Оксфорде! Сейчас в это трудно поверить. Тяжело видеть молодой талант загубленным! Но нам с Чарлзом тоже пора.
И чета Уилдбернов удалилась. Брайан Мартин ушел вместе с ними.
— Итак, мосье Пуаро?
Он улыбнулся ей.
— Eh bien[167], леди Эджвер?
— Бога ради, не называйте меня этим именем! Я хочу его забыть! Вы, должно быть, самый черствый человек в Европе!
— Нет, напротив, я вовсе не черствый.
Пуаро тоже отдал дань шампанскому, даже чрезмерную, подумал я.
— Значит, вы поедете к моему мужу? И уговорите его сделать по-моему?
— Я к нему поеду, — осторожно пообещал Пуаро.
— А если он вам откажет — наверняка так и будет, — вы придумаете что-нибудь очень умное. Все считают вас самым умным человеком в Англии, мосье Пуаро.
— Значит, когда я черствый, мадам, вы упоминаете Европу. Но когда вы хотите похвалить мой ум, то говорите лишь об Англии.
— Если вы это провернете, я скажу о вселенной.
Пуаро протестующе поднял руку.
— Мадам, я ничего не обещаю. Я встречусь с вашим мужем в интересах психологии.
— Мне только приятно, что вы считаете его психом, но умоляю вас: заставьте его — ради меня! Мне так нужна эта новая любовь!
И она мечтательно добавила:
— Представьте только, какую она произведет сенсацию!
Глава 3Человек с золотым зубом
Через несколько дней, когда мы сели завтракать, Пуаро протянул мне только что распечатанное письмо.
— Взгляните, mon ami, — сказал он. — Что вы об этом думаете?
Письмо было от лорда Эджвера и в сухих официальных выражениях извещало, что Пуаро ждут завтра к одиннадцати часам.
Должен признаться, я был поражен. Я не принял всерьез обещания Пуаро, данного им в веселой и легкомысленной обстановке, и уж никак не предполагал, что он предпринимает для выполнения этого обещания какие-то конкретные шаги.
Мои мысли не были загадкой для Пуаро, обладающего редкой проницательностью, и его глаза засветились.
— Нет-нет, mon ami, это было не только шампанское.
— Я не это имел в виду…
— Нет-нет, вы думали про себя: бедный старичок, на него подействовала обстановка, он раздает обещания, которых не выполнит — и не собирается выполнять. Но, друг мой, обещания Эркюля Пуаро священны!
И он гордо выпрямился, произнося последнюю фразу.
— Конечно, конечно, — поспешил сказать я. — Просто я думал, что вы согласились вследствие… э-э… определенного воздействия.
— Я делаю выводы вне всякой зависимости от того, что вы называете «воздействием», Гастингс. Ни самое лучшее и самое сухое шампанское, ни самая соблазнительная и златокудрая женщина не в состоянии воздействовать на выводы, к которым приходит Эркюль Пуаро. Нет, mon ami, мне стало интересно — вот и все.
— Вам интересен новый роман Сильвии Уилкинсон?
— Не совсем. Ее, как вы говорите, новый роман — явление очень заурядное. Он всего лишь ступень в успешной карьере очень красивой женщины. Если бы у герцога Мертонского не было ни титула, ни состояния, то его сходство с мечтательным монахом совершенно не волновало бы эту даму. Нет, Гастингс, меня интересует психологическая основа. Внутренняя жизнь. Я с удовольствием рассмотрю лорда Эджвера вблизи.
— Неужели вы надеетесь выполнить ее поручение?
— Pourquoi pas?[168] У каждого есть уязвимое место. Психологический интерес вовсе не помешает мне исполнять возложенную на меня задачу. Я люблю упражнять свой ум.
Я было испугался, что сейчас последует монолог о маленьких серых клеточках, но, к счастью, этого не произошло.
— Итак, завтра в одиннадцать мы отправляемся на Риджент-гейт, — сказал я.
— Мы? — Брови Пуаро удивленно поползли вверх.
— Пуаро! — вскричал я. — Неужели вы собираетесь туда один? А как же я?
— Если бы это было преступление, загадочный случай отравления, убийство — то, что обычно приводит вас в трепет… но улаживание спора?..
— Ни слова больше! — решительно заявил я. — Мы едем вместе.
Пуаро тихо рассмеялся, и в этот момент нам доложили о приходе посетителя.
Им, к нашему глубокому удивлению, оказался Брайан Мартин.
При дневном свете он выглядел старше. Он был по-прежнему красив, но красота эта несла на себе печать вырождения. У меня мелькнула мысль, не принимает ли он наркотики. В нем чувствовалось нервное напряжение, которое вполне могло подтвердить мою догадку.
— Доброе утро, мосье Пуаро, — жизнерадостно приветствовал он моего друга. — Я вижу, вы и капитан Гастингс не спешите с завтраком. Это замечательно. Но потом вы, наверное, будете очень заняты.
Пуаро дружески улыбнулся ему.
— Нет, — сказал он, — сейчас я практически ничем важным не занят.
— Оставьте! — засмеялся Брайан. — Скотленд-Ярд не спешит к вам за консультацией? А деликатные расследования для королевской семьи? Вы меня разыгрываете.
— Вы смешиваете реальность с вымыслом, мой друг, — улыбнулся Пуаро. — Уверяю вас, в данный момент я безработный, хотя в пособии пока не нуждаюсь. Dieu merci.
— Значит, мне везет, — снова рассмеялся Брайан — Может быть, вы согласитесь сделать кое-что для меня.
Пуаро пытливо взглянул на него.
— У вас затруднения? — спросил он после недолгого молчания.
— Не знаю, что вам ответить. И да и нет.
На сей раз смех у него получился довольно принужденный. Продолжая внимательно на него смотреть, Пуаро указал на стул. Молодой человек сел. Он очутился напротив нас, поскольку я занял место рядом с Пуаро.
— А теперь, — сказал Пуаро, — нам бы хотелось услышать, что вас тревожит.
Но Брайан Мартин по-прежнему медлил.
— Беда в том, что я не могу сказать все, что следовало бы. — Он поколебался — Это нелегко. Все началось в Америке.
— В Америке? Вот как?
— Я случайно заметил. Ехал в поезде и обратил внимание на одного человека. Некрасивый, маленького роста, в очках, бритый и с золотым зубом.
— О! С золотым зубом!
— Совершенно верно. В этом вся соль.
Пуаро закивал головой.
— Я начинаю понимать. Продолжайте.
— Вот. Я его заметил. Ехал я, кстати, в Нью-Йорк. Через полгода я оказался в Лос-Анджелесе, и там он снова попался мне на глаза. Не знаю, почему, но я его узнал. Однако ничего особенного в этом не было.
— Продолжайте.
— Месяцем позже мне понадобилось съездить в Сиэтл, и не успел я там выйти из вагона, как опять наткнулся на него, только теперь у пего была борода.
— Это становится любопытным.
— Правда? Конечно, я тогда не думал, что это имеет какое-то отношение ко мне, ко когда я снова встретил его в Лос-Анджелесе без бороды, в Чикаго с усами и другими бровями, и в горной деревушке одетого бродягой — тут уж я удивился.
— Естественно.
— И в конце концов… конечно, трудно было в это поверить, но и сомневаться тоже было трудно… я догадался, что за мной следят.
— Поразительно.
— Правда? Тогда я решил в этом убедиться. И точно — где бы я ни был, всегда поблизости болтался этот человек, в разных обличьях. К счастью, я всегда мог узнать его из-за зуба.
— Да, золотой зуб пришелся очень кстати.
— Вот именно.
— Простите, мистер Мартин, но вы когда-нибудь говорили с этим человеком? Спрашивали, почему он вас так настойчиво преследует?
— Нет. — Актер заколебался — Раз или два я хотел к нему подойти, но потом передумал. Мне казалось, что я его просто спугну и ничего не добьюсь. И если бы они узнали, что я его заметил, то пустили бы по моему следу другого человека, которого мне труднее было бы распознать.
— Еп effet[169] — кого-нибудь без этого ценного золотого зуба.
— Совершенно верно. Возможно, я ошибался, но так уж я решил.
— Мистер Мартин, вы только что сказали «они». Кого вы имеете в виду?
— Никого конкретно. Наверное, я не совсем удачно выразился. Но не исключено, что какие-то загадочные «они» действительно существуют.
— У вас есть основания так полагать?
— Нет.
— Вы хотите сказать, что не представляете себе, кто и с какой целью считает нужным вас преследовать?
— Нет. Впрочем…
— Continuez[170],— подбодрил его Пуаро.
— У меня есть одна идея. Но это всего лишь предположение…
— Предположения могут быть весьма полезны, мосье.
— Оно связано с происшествием, случившимся в Лондоне два года назад. Достаточно заурядного, но необъяснимого и хорошо мне памятного. Я много размышлял о нем, и поскольку так и не смог найти ему объяснения, то подумал, что, может быть, эта слежка связана с ним — хотя понятия не имею, как и почему.
— Возможно, мне удастся это понять?
— Да, но, видите ли… — Брайан Мартин вновь заколебался. — Дело в том, что я не могу вам всего рассказать сейчас — разве что через день или два.
Понуждаемый к дальнейшим объяснениям вопросительным взглядом Пуаро, он выпалил:
— Понимаете, это связано с некой девушкой.
— Ah! Parfaitement![171] Англичанкой?
— Да… Как вы догадались?
— Очень просто. Вы не можете рассказать мне всего сейчас, но надеетесь сделать это через день или два. Это означает, что вы хотите заручиться согласием молодой особы. Стало быть, она в Англии. Кроме того, она определенно находилась в Англии в то время, когда за вами следили, потому что, если бы она была в Америке, вы бы обратились к ней тогда же. Следовательно, если последние полтора года она находится в Англии, она скорее всего англичанка. Логично, не правда ли?
— Вполне. А теперь скажите, мосье Пуаро, если я получу ее разрешение, вы займетесь этим делом?
Воцарилось молчание. По всей вероятности, Пуаро мысленно принимал решение. Наконец он произнес: