— Вот как! А говоря не слишком строго?
— Я бы не удивилась, если бы узнала, что — недавно! — она обратила на кого-то особое внимание.
— О!
— Предупреждаю, это всего лишь догадки. Я сужу по ее поведению. Она изменилась, стала не то чтобы мечтательной, а какой-то задумчивой. И выглядела иначе. Ох, это невозможно объяснить, женщины это чувствуют. Хотя, конечно, я могла и ошибаться.
Пуаро кивнул.
— Благодарю вас, мадемуазель. И теперь последнее. У кого из друзей мисс Адамс имя начинается на Д.?
— Д, — задумчиво повторила Мэри.—Д.? Нет, не знаю.
Глава 11Эгоистка
Не думаю, что Пуаро ожидал другого ответа на свой вопрос. Тем не менее он печально покачал головой и задумался. Мэри Драйвер положила локти на стол и подалась вперед.
— Мосье Пуаро, — сказала она, — а мне вы что-нибудь расскажете?
— Прежде всего позвольте поблагодарить вас, мадемуазель, — сказал Пуаро, — за точные и исчерпывающие ответы на мои вопросы. Вы, определенно, очень умны. Да, я вам кое-что расскажу — но не слишком много. Я изложу вам некоторые факты.
Он помолчал немного и затем спокойно продолжил:
— Вчера вечером в своем доме, в библиотеке, был убит лорд Эджвер. Около десяти часов его посетила дама, которой, как я полагаю, была ваша подруга мисс Адамс, назвавшая себя дворецкому леди Эджвер. Для придания себе сходства с настоящей леди Эджвер, которой, как вы, вероятно, знаете, является актриса Сильвия Уилкинсон, она загримировалась и надела парик. Мисс Адамс (если это действительно была она) находилась в доме всего несколько минут и ушла в начале одиннадцатого, но домой возвратилась после полуночи. Перед тем как лечь спать, она выпила слишком большую дозу веронала. Теперь, мадемуазель, вам, наверное, ясно, что меня интересовало, когда я задавал вам вопросы, Мэри глубоко вздохнула.
— Да, — сказала она, — теперь ясно. Я думаю, вы правы, мосье Пуаро. В том смысле, что это была Карлотта. Могу добавить, что вчера она купила у меня новую шляпу.
— В самом деле?
— Да. Она сказала, что ей нужна шляпа, которая закрывала бы левую половину лица.
Здесь я хотел бы сделать маленькое отступление, поскольку не знаю, когда эта история будет опубликована. Каких только шляп женщины не носили на моем веку! Я помню колпаки, которые так надежно прятали лица, что нечего было надеяться узнать своих приятельниц. Помню шляпки, надвигавшиеся на самые брови и, наоборот, лишь чудом державшиеся на затылке, береты и многое другое. В том июне, когда происходили описываемые события, шляпы напоминали перевернутые суповые тарелки — их полагалось вешать на одно ухо, оставляя противоположную половину лица и часть волос полностью открытыми для обозрения.
— Но ведь сейчас шляпы обычно носят, сдвинув вправо? — спросил Пуаро.
Маленькая модистка кивнула.
— Да, но мы продаем и такие, которые удобнее носить, сдвинув влево, — пояснила она, — потому что есть люди, которым кажется, что в профиль они лучше выглядят справа, или те, кто привык делать пробор слева.
— Скажите, а у Карлотты был повод закрывать именно эту часть лица?
Я вспомнил, что входная дверь дома у Риджент-гейт открывалась влево, следовательно, дворецкий видел входящего с этой стороны. Я вспомнил также, что у Сильвии Уилкинсон возле левого глаза есть маленькая родинка.
Взволнованный, я сообщил об этом Пуаро, и он одобрительно кивнул.
— Да, да, да! Vous avez parfaitement raison[183], Гастингс. Поэтому она и купила шляпу.
— Мосье Пуаро! — Мэри неожиданно выпрямилась. — Я надеюсь, вы… вы не думаете, что… что это сделала Карлотта? Ну, убила его. Вы ведь так не думаете? Да, она говорила о нем со злостью, но…
— Нет, я этого не думаю. Однако любопытно, что она о нем так говорила. Интересно бы узнать почему. Что он сделал — что она знала о нем?
— Не могу вам сказать… Только она его не убивала. Она… она была слишком… благородной, чтобы так поступить.
— Вы очень точно выразились, мадемуазель. Вы учитываете психологию. Согласен с вами. Это было убийство не благородное, а медицински обоснованное.
— Медицински обоснованное?
— Убийца точно знал, куда нужно ударить, чтобы поразить жизненно важный центр у основания черепа.
— Уж не врач ли он? — задумчиво сказала Мэри.
— У мисс Адамс были знакомые врачи? Я имею в виду, был ли какой-нибудь врач, с которым она дружила?
Мэри покачала головой.
— Не знаю. Если и был, то не здесь.
— Другой вопрос. Мисс Адамс носила пенсне?
— Пенсне? Никогда!
Перед моим мысленным взором возник странный образ: пахнущий карболкой врач с близорукими глазами, в очках с сильными стеклами. Бред!
— Между прочим, мисс Адамс была знакома с киноактером Брайаном Мартином?
— Да, конечно! Она мне говорила, что знает его с детства. Но мне кажется, они виделись нечасто. Так, от случая к случаю. Она говорила, что он порядком зазнался.
Взглянув на часы, Мэри вскрикнула.
— Господи, мне надо бежать! Я вам чем-нибудь помогла, мосье Пуаро?
— Безусловно. Ваша помощь понадобится мне и в будущем.
— Всегда можете на нее рассчитывать. Мы должны узнать, кто придумал этот дьявольский план.
Она быстро пожала нам руки, сверкнула неожиданной улыбкой и исчезла с характерной для нее стремительностью.
— Интересная личность, — сказал Пуаро, расплачиваясь по счету.
— Мне она понравилась, — отозвался я.
— Приятно встретить сообразительную женщину.
— Хотя и не слишком чувствительную, — добавил я. — Смерть подруги отнюдь не вывела ее из равновесия.
— Да, она не из тех, кто льет слезы, — сухо заметил Пуаро.
— Вы узнали от нее то, что хотели?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет. Я надеялся — очень надеялся — получить ключ к разгадке, узнать, кто такой Д., подаривший ей шкатулку. Мне это не удалось. К сожалению, Карлотта Адамс была скрытной девушкой. Она не сплетничала о друзьях и держала в тайне свои любовные похождения, если таковые у нее были. С другой стороны, человек, толкнувший ее на розыгрыш, мог быть вовсе не другом, а всего лишь знакомым, который наверняка уверил ее, что действует из «спортивного интереса», и намекнул на деньги. Он мог видеть шкатулку, которую она носила с собой, и, воспользовавшись случаем, узнать, что в ней находится.
— Но каким образом он заставил ее выпить веронал? И когда?
— Некоторое время дверь в квартиру была незаперта — помните, когда служанка выходила на почту? Хотя такое объяснение меня не удовлетворяет. Слишком многое зависело бы тогда от случая. Однако пора за работу. У нас есть еще два ключа.
— Какие?
— Первый — это телефонный звонок по номеру «Виктория». Мне кажется вполне вероятным, что Карлотта Адамс, вернувшись домой, захотела сообщить о своем успехе. С другой стороны, непонятно, где она находилась между началом одиннадцатого и полуночью. Возможно, встречалась в это время с инициатором розыгрыша. В таком случае, она могла звонить просто кому-нибудь из друзей.
— А второй ключ?
— О! На него я рассчитываю больше. Письмо, Гастингс! Письмо к сестре. Я надеюсь — всего лишь надеюсь, — что в нем она черным по белому описала все как есть. Это не значит, что она нарушила обещание молчать — ведь сестра прочтет письмо не раньше, чем через неделю, да и в другой стране.
— Если бы вы оказались правы!
— Не будем обольщаться надеждами, Гастингс. У нас есть шанс — и только. Теперь нам надо всерьез взяться за другой конец.
— Что вы подразумеваете под другим концом?
— Проверку всех, кто хоть мало-мальски заинтересован в смерти лорда Эджвера.
Я пожал плечами.
— Кроме племянника и жены…
— И человека, за которого жена собралась замуж, — добавил Пуаро.
— Вы имеете в виду герцога? Он в Париже.
— Разумеется. Но вы не можете отрицать, что он — лицо заинтересованное. Кроме того, есть еще дворецкий, слуги… У них могли быть свои счеты с хозяином. И все же я считаю, что прежде всего нам нужно еще раз переговорить с мадемуазель Сильвией Уилкинсон. Она не так уж глупа, и у нее бывают интересные идеи.
Мы снова отправились в «Савой». Окруженная коробками, горами папиросной бумаги и роскошными черными одеяниями, свисавшими со спинок всех имевшихся в комнате стульев, Сильвия серьезно и отрешенно меряла перед зеркалом очередную черную шляпку.
— О, мосье Пуаро! Пожалуйста, садитесь. Если, конечно, найдете, куда. Эллис, помоги!
— Мадам, вы прелестно выглядите.
Сильвия серьезно взглянула на него.
— Я не хотела бы казаться лицемеркой, мосье Пуаро, но все-таки следует соблюдать приличия, как вы думаете? То есть я хочу сказать, что осторожность не помешает. О, кстати! Я получила дивную телеграмму от герцога.
— Из Парижа?
— Да, из Парижа. Очень сдержанную, конечно, ничего, кроме соболезнований, но между строк многое угадывается.
— Желаю счастья, мадам.
— Мосье Пуаро! — Она сжала руки, и голос ее дрогнул.
Мне показалось, что я вижу ангела, дарящего нас неземным откровением.
— Я много думала. Это ведь самое настоящее чудо! Все мои беды кончились. Никакой волокиты с разводом! Никаких хлопот! Мой путь свободен! Мне просто молиться хочется.
Я боялся вздохнуть. Пуаро смотрел на нее, слегка наклонив к плечу голову. Она была абсолютно серьезна.
— Значит, вы это видите в таком свете, мадам?
— Все произошло, как я хотела, — продолжала Сильвия восторженным шепотом, — сколько раз я думала: вот бы Эджвер умер! И пожалуйста — он умер. Как будто на небе меня услышали!
Пуаро прокашлялся.
— Боюсь, я воспринимаю это иначе, мадам. Вашего мужа кто-то убил.
Она кивнула.
— Ну да, конечно.
— А вам не приходило в голову задуматься над тем, кто это сделал?
Она смотрела на Пуаро во все глаза.
— Разве это имеет значение? То есть… какое это ко мне имеет отношение? Мы с герцогом сможем пожениться не позже чем через полгода.