– Это вы меня простите, Тамара, – и женщины обменялись доброжелательными улыбками. Что означало мир или по крайней мере перемирие.
Прокурор, удовлетворённый мирным завершением дискуссии, налил себе коньяку без кофе, что, разумеется, не укрылось от проницательного взгляда его супруги, которая, однако, не подала виду, и тоже присел к столу.
– Как думаете дальше вести расследование, Тамара Викторовна? – поинтересовался он.
– Продолжу пытать наших подозреваемых, найду и поговорю с друзьями, подругами Разумовской.
– Неплохо, надеюсь, это даст результат, – одобрил Седельцев. – Только мне вот непонятен один момент…
– Всего один, дорогой? – улыбнулась мужу Седельцева.
– Зачем их собрали вместе и велели принести деньги, – не обращая внимания на колкость жены, продолжал прокурор, – если никто не потребовал у них эти деньги? Да и как требовать у 7–8 человек сразу, гораздо логичнее ведь по одному. Шантаж дело индивидуальное.
– Блестящее замечание, дорогой, прямо в учебник, – два-три раза лениво хлопнула в ладоши Седельцева. – Лично мне всё понятно, – перешла она на серьёзный тон, – если не возражаешь, я тебе объясню.
– Ну если ты такая умная, – на этот раз иронию позволил себе Седельцев.
– Всё просто, – уверенно сказала Лидия Валерьевна. – Некто задумал убить Разумовскую и пригласил всех этих людей, чтобы получился довольно обширный круг подозреваемых.
– Но некоторые из них пришли сами, – заметила Ялович, – и, таким образом, автоматически попали под подозрение.
– Верно, – кивнула Седельцева, – меня, однако, интересует другой момент. Шантажировали ли всех пришедших вчера вечером в поликлинику или только тех, кто сидел тогда в очереди к Поиловой?
– Я думаю, только тех, кто сидел, – высказалась Ялович. – Воронцова, Смирнова, Башевич, Котеева, Белову и, возможно, Зубрикова.
– Я бы предпочла не думать, а знать, – сказала Седельцева. – Что касается Зубрикова, то вряд ли его шантажировали, не такой он человек.
– А какое он произвёл на тебя впечатление, Лида? – поинтересовался прокурор.
– С характером, себе на уме, хорошие способности к логическому анализу.
– И со специфическим юмором.
– Верно, – согласилась Седельцева. – Полагаю, – резюмировала она, – он может нам помочь.
– Чем и в каком качестве? – задал вопрос прокурор.
– Помочь найти преступника, Олег.
– Если он сам не преступник, – заметила Ялович. – Вы ведь подчёркивали, Лида, что надо подозревать всех.
– Да, Тамара, и я не отказываюсь от своих слов.
В дверь постучали.
– Войдите, – пригласил прокурор.
В дверь просунулась круглая голова Юлия Александровича Воронцова.
– Я пришёл к Тамаре Викторовне, – объявил он, – мне сказали, что она здесь.
– Проходите, садитесь, пожалуйста, – любезно пригласил прокурор. – Я Олег Васильевич Седельцев, прокурор района, а это моя жена, Лидия Валерьевна.
– Очень приятно, – уголками губ улыбнулась супруга прокурора.
– И мне, – мигнул Воронцов под стёклами очков.
– Слушаю вас, – доброжелательно обратился к нему Седельцев. – Может быть, кофе?
Воронцов от кофе отказался.
– Я пришёл к вам, – начал он, – потому что считаю своим долгом рассказать о причине моего вчерашнего появления в поликлинике. Вот Тамара Викторовна была там и меня видела, – и он сделал неопределённый жест рукой в сторону Ялович.
Следователь слегка поморщилась. Её уже начинало раздражать многословие Воронцова.
– Так вот, – продолжил он, – мне позвонил неизвестный и потребовал 600 долларов. Опять проклятый шантажист. А откуда у меня на всё деньги? Я их что, печатаю? Тёще дай, жене дай, внучке, так тут ещё и этот гад. На него я где напасусь?
– Из Ваших слов следует понимать, что это был мужчина? – задал вопрос прокурор.
– Разные они, разные, Олег Васильевич, вот, например, есть такой Смирнов, так он честный человек, сразу всё готов рассказать. Кстати, был он у вас?
– Был, – подтвердил прокурор.
– Вот видите, – чему-то обрадовался Воронцов, – Я был в нём уверен.
– Ну а Башевич? – озвучила раздражающую её фамилию Ялович.
– Ох уж эта Башевич, – отреагировал Воронцов, – запирается, юлит, может она и убила.
– Вы думаете? – приподняла левую бровь Седельцева.
– Ну а что, вполне могла. Да и супруг у неё под каблуком. Не понимаю, как так можно.
– А при чём здесь супруг? – удивилась Ялович.
– Да просто к слову пришёлся.
– Ну что ж, Юлий Александрович, – подытожил прокурор, – большое спасибо, вы нам очень помогли.
– Я-то да, а теперь вы мне помогите.
– А мы-то чем можем, Юлий Александрович?
– Подскажите, как избавиться от шантажиста.
– Не платить, – пожала плечами Ялович.
– Вам хорошо говорить, Тамара Викторовна, – взвился Воронцов, – вы мне уже это советовали. Вам бы книжку «Вредные советы» писать в соавторстве с Григорием Остером.
– Не нервничайте так, – предложила ему Седельцева.
– Как же не волноваться, а если дело дойдёт до моего начальника и он узнает о моих проблемах со здоровьем?
– Хотите серьёзный совет? – спросила Седельцева.
– Конечно, с удовольствием.
– Бросьте вы эту нервную работу.
– Да вы что, и вы туда же, а кто будет зарабатывать капусту?
– Ну, дело ваше, – пожала плечами Седельцева и вновь взялась за кофе.
Воронцов поднялся, но его остановила Ялович.
– Скажите, Юлий Александрович, вы были примерно за час до убийства Разумовской?
– Я, я… ну, шёл в поликлинику, – растерялся Воронцов.
– А кто-нибудь может это подтвердить?
– Ну, ну, не знаю, нет. Вы что же, меня подозреваете?
– Я спрашиваю, а вы, пожалуйста, ответьте.
– Я, я не помню, сейчас не соображу.
– Тогда подумайте и позвоните, – сказала Ялович. – Вот номер. И никуда не уезжайте. Да, и попрошу вас записать, если не сложно, ваши показания. Закон не возбраняет, только ради бога, Юлий Александрович, без лишних эмоций.
Воронцов кивнул и направился к выходу. Выглядел он растерянно.
– До свидания, – доброжелательно попрощался с ним прокурор.
Воронцов не ответил и молча покинул кабинет.
– Ну и фрукт, – заметила Ялович, – протирая очки.
– По-моему, вполне определённый психотип. – высказалась Седельцева.
– Что ты о нём думаешь? – заинтересовался прокурор, – Он может быть убийцей?
– Если только он Райкин или Никулин, – хихикнула Ялович.
– Вы, как всегда, категоричны, Тамара, – не согласилась Лидия Валерьевна.
– Ну уж… – начала Ялович, но в этот момент в дверь постучали.
– Войдите, – пригласил прокурор.
В кабинете появились капитан Кораблёв и незнакомая девушка лет 32–33.
– А, Дмитрий Сергеевич, проходите, – приветствовал Седельцев. – Кто это с вами?
– Это важный свидетель, – торжественно проговорил капитан. Вера Григорьевна Кольцова, подруга покойной Разумовской. Она общалась с ней незадолго до её смерти, и, надеюсь, сможет нам помочь.
Глава 23
Небольшую паузу нарушил спокойный уверенный голос Лидии Валерьевны.
– Очень приятно познакомиться, Вера Григорьевна, – доброжелательно произнесла она.
– Садитесь, пожалуйста, – спохватилась Ялович.
Она отставила кофе, пододвинула машинку и приготовилась вести протокол. Прокурор района поднялся с места и сказал жене:
– Лида, я думаю, нам не стоит мешать Тамаре Викторовне вести допрос. Прогуляемся?
– Не думаю, что мы мешаем, – возразила Седельцева. – К тому же это твой кабинет, Олег.
– Вы разрешите нам присутствовать, Тамара? – спросила она у Ялович.
– Конечно, – сдержанно ответила следователь, – и вы, капитан, оставайтесь, – предложила она Кораблёву.
– Итак, вы Вера Григорьевна Кольцова, – медленно проговорила Ялович, листая паспорт пришедшей, – подруга убитой Ирины Разумовской.
– Да, это я, – неуверенно проговорила девушка. Она впервые была в прокуратуре и явно чувствовала себя не в своей тарелке.
– Не волнуйтесь, – заметив это, успокоительным тоном произнесла Ялович. – Я сейчас вас допрошу, только и всего. Но сначала хочу предупредить, что вы несёте ответственность за дачу ложных показаний.
– Я поняла, спасибо, – кивнула Кольцова.
– Хотите чаю или кофе? – неожиданно вмешалась в допрос Седельцева. – Честное слово, Тамара, вы могли бы быть погуманнее.
– Лида, ты же мешаешь допросу, – попытался одёрнуть жену прокурор.
– Так чаю или кофе? – не обращая на него внимания, повторила вопрос Седельцева.
– Спасибо, – с благодарностью взглянула на неё Кольцова, – если можно, просто воды.
– Конечно, – улыбнулась Седельцева и налила девушке из графина. – Продолжайте, Тамара, извините, что перебила.
Ялович, которой это было очень неприятно, всё же сдержалась и не подала виду.
– Скажите, как давно вы знаете Разумовскую? – задала она первый вопрос.
– С четырнадцати лет, товарищ следователь.
– Тамара Викторовна, – поправила Ялович.
– Хорошо, Тамара Викторовна.
– Что она была за человек? С кем дружила, чем увлекалась, была ли у неё семья? Охарактеризуйте её, пожалуйста.
– Ну, честно говоря, мне нелегко говорить о ней. Я имею в виду, что я, конечно, ещё не оправилась от случившегося. Представляете, потерять близкого человека, подругу. Меня всё время не покидает ощущение, что я видела её, говорила с ней секунду назад, и вот сейчас это повторяется снова.
– Да, я понимаю, – голос Ялович звучал почти ласково, – но нам нужна ваша помощь, чтобы найти преступника. Вы ведь поможете нам, Вера?
– Сделаю всё, что в моих силах, – горячо откликнулась девушка.
– Ну и чудесно, а теперь соберитесь с силами и расскажите, пожалуйста, о своей подруге Ире Разумовской.
Седельцев, следивший за допросом, мысленно одобрил манеру Ялович и оценил степень её профессионализма.
– Очень хорошая девушка, взволнованно проговорила Кольцова, – всегда поможет, выручит и внешность симпатичная.