– Спроси что-нибудь полегче, – усмехнулась Ялович. – Если бы я знала, я бы не сидела в этом кресле. Понятно, что будучи врачом… Но весь механизм мне, конечно, неизвестен, и я очень сомневаюсь, даже почти уверена, что узнать в деталях нам это не удастся, разве что у нашего главврача обнаружится какой-нибудь сообщник, который, как выяснится, её и убрал.
– А что, мысль, – загорелся Кораблёв, – а если, Тамара Викторовна…
Закончить фразу ему не удалось. В дверь постучали, Ялович хотела сказать «войдите», но не успела, дверь отворилась и в кабинет решительно шагнула полная пожилая дама в расстёгнутой шубе. На голове у дамы красовалась затейливая меховая шапка, шею обвивало тёплое кашне.
– Антонина Валериановна Пепелицкая, – решительно представилась дама, и, не дожидаясь приглашения, села.
Ялович несколько раз смерила её взглядом и укрощённым голосом произнесла:
– Капитан, зайдите, пожалуйста, попозже.
– Хорошо, Тамара Викторовна, – и Кораблёв вышел.
Ялович приняла равнодушно-деловой вид.
– У вас ко мне дело? – невыразительным тоном осведомилась она.
– Что ж, я просто так, по-вашему, сюда заявилась? – басом ответила дама. – Ладно, хватит разводить антимонии.
– Чего-чего разводить? – не поняла Ялович.
– Ха, милочка, – усмехнулась дама, – вы, я вижу, русского языка совсем не разумеете. Разводит антимонии – значит ходить вокруг да около, толочь воду в ступе.
– Я вам не милочка, – вспыхнула Ялович, – Я следователь прокуратуры. Вы вообще понимаете, куда вы пришли?
– Что я, ненормальная? – обиделась дама. – Естественно, понимаю.
– Да кто вы такая в конце концов? – Ялович уже почти кричала, – по какому вы делу?
– Я тёща Юрия Александровича Воронцова, – веско произнесла Пепелицкая. – Он ведь у вас фигурантом значится?
– Проходит, – понизила тон Ялович. – Слушаю вас, ближе к делу.
– Да ближе уж некуда. Я пришла сказать, что у моего зятя слабое сердце, и чтобы его не особенно тягали.
– Никто его не тягает, – поморщилась Ялович, её раздражали тон и манера Пепелицкой выражаться.
– Ну в любом случае я вас предупредила, если что с ним случится, будете иметь дело со мной.
– У вас всё? – голос Ялович напоминал звук вскипевшего чайника, которому перекрыли свисток.
– Пока да, – барственно ответила Пепелицкая, – надеюсь, мне не придётся вам повторять дважды, в ваших интересах…
– Вон! – заорала Ялович, выскакивая из-за стола. – Убирайтесь, и чтобы духу вашего здесь не было! Если бы не ваши годы…
Свисток с чайника сорвало и теперь из него валил пар.
Пепелицкую, однако, всё это ничуть не напугало, она продолжала спокойно сидеть на стуле.
– Мне пожаловаться на вас в горпрокуратуру? – нарочито лениво поинтересовалась она. – У меня там хорошие связи.
– Хоть чёрту лысому жалуйтесь, а отсюда уходите. Мешаете работать.
– Ладно, я вас предупредила, – и медленно поднявшись, она с величавостью ощипанной павлинихи покинула кабинет.
– До чего наглая баба! – громко заявила Ялович вслед закрывшейся двери. Она надеялась, что Пепелицкая её услышит.
Чтобы поднять настроение, Ялович начала размышлять, кому бы и какую сделать гадость. Мысли её естественно остановились на Нине Анатольевне Башевич, которая в последнее время стала источником постоянного раздражения следователя.
– Интересно, знает ли она, что муж приходил ко мне? А если нет? – и она довольно потёрла руки.
– Алло, Нина Анатольевна? Здравствуйте, очень рада, что вас застала. Нина Анатольевна, ко мне приходил ваш муж. Вы в курсе этого? Ну не имеет значения, так не имеет. До свидания, Нина Анатольевна, до скорой встречи. – и с чувством выполненного долга Ялович повесила трубку.
Глава 28
Котеев ненадолго заскочил домой с работы и уже собрался было уходить, когда зазвонил телефон.
– Слушаю, – торопливо бросил в трубку Котеев.
Неожиданно тон его резко изменился.
– Тереза, дорогая, это ты? Рад слышать, очень рад. Почему не отвечаю на звонки? Дома редко бываю, работы много. Конечно всё в порядке, жив-здоров. Как папа? Ну и отлично, передавай ему привет и обязательно пламенный. Когда приедешь? Так скоро? Ну пока, целую.
Котеев положил трубку, но телефон тут же зазвонил снова.
– Чего не звонишь сам? – голос в трубке звучал укоризненно.
– А, это ты, Сергей. Да замотался тут, извини.
– Ну какие планы, придумал что-нибудь? А то у меня душа что-то не на месте, беспокоюсь за тебя.
– Напрасно. Признаюсь, кое-что придумал, но расскажу потом, сейчас тороплюсь.
– Нет уж, ты давай выкладывай.
– Я хочу сходить на приём к этой замглавврачихи Митченко. Сделаю вид, что я болен, вот по знакомству хочу не к обычному терапевту, а повыше.
– Она ж тебя сразу раскусит, – усомнился Сергей.
– Ничего, я всё сделаю достоверно.
– Ну смотри, а зачем тебе это надо?
– Чует моё сердце, она что-то знает, не может не знать.
– Ну, будь осторожен, ни пуха тебе.
– К чёрту, Сергей.
Котеев повесил трубку, посмотрел на часы, наскоро смастерил себе чашку кофе и сэндвич, и отправился на приём к Ольге Алексеевне Митченко.
Нина Анатольевна Башевич взяла несколько дней отпуска за свой счёт, поэтому она и оказалась дома в середине дня, когда позвонила следователь Ялович. Информация о том, что её муж посетил следователя без согласования с ней, была для неё неожиданностью и неожиданностью неприятной.
«Что ему там понадобилось? – думала она, – и пошёл ещё, не сказав ни слова. Это на Кирилла не похоже. Не помню уже, когда он в последний раз проявлял инициативу. Сначала Башевич решила дождаться, когда муж придёт домой с работы, но потом передумала – не хватило терпения. Башевич поймала такси и назвала адрес на проспекте Науки, где работал Кирилл Львович. Знакомая секретарша в приёмной едва успела поднять голову, а Башевич уже открывала дверь кабинета мужа. Кирилл Львович сидел за столом и что-то писал. Вздрогнув от звука неожиданно распахнувшейся двери, он тупо уставился на вошедшую жену.
– Не ожидал, Кирилл? – тон Нины Анатольевны отдавал торжеством. Ей было приятно застать мужа врасплох.
Кирилл Львович сначала привстал, потом опустился на стул. Он хотел что-то сказать, но Нина Анатольевна опередила его.
– Зачем ты ходил к Ялович? – строго спросила она, опёршись рукой о письменный стол.
– Нина, ты бы разделась, а то с тебя капает, – недовольно поморщился Кирилл Львович, – и вообще разве можно заходить вот так без предупреждения, а вдруг бы у меня был посетитель?
– Ты не ответил на мой вопрос, – спокойно проговорила Башевич, снимая шапку и расстёгивая шубу.
– Да, был, ну и что? – в голосе мужа Башевич почудился вызов.
– Почему не сказал мне?
– Не был уверен, что ты меня одобришь. Пойми, Нина, – Кирилл окончательно оторвался от бумаг, – я же хотел тебе помочь.
– Это очень похвально, – поджала губы супруга, но ты же помнишь, куда ведёт дорога, устланная благими намерениями.
– Куда?
– В ад!
– Хочешь кофе? – нарушил короткую паузу Кирилл Львович.
– Не стоит. Лучше расскажи, о чём ты говорил с Ялович.
– Пытался узнать, в чём она нас подозревает и что ей достоверно известно.
– И?
– Точно не знает ничего, но подозревает крепко. Видишь ли, Нина, ты вызываешь у неё стойкую антипатию.
– Мне плевать, что я у неё вызываю! – со злостью выкрикнула Башевич, и не сдержавшись, выплюнула: – Сучка!
– Нина, Женя же услышит, – укоризненно сказал Кирилл.
– Если ты стесняешься своей секретарши, то это не значит, что и я буду!
– Успокойся, дорогая, Ялович ничего не известно и ничего она не узнает. Ей не установить связь.
– Мне бы твоя уверенность, Кирилл, – вздохнула жена. – Ещё узнал что-нибудь интересное? Например, кого она подозревает?
– Ничего она не говорит, но по-моему, никого и не подозревает, во всяком случае больше других. Беда в том, что все остальные уже сознались, что их шантажировали.
– Идиоты, – прошипела Башевич, – какие идиоты.
Кирилл промолчал, давая возможность жене выговориться.
– Ладно, Кирилл, работай, – поднялась из кресла Башевич. – Извини, что отвлекла.
– Да ничего, Нина, я всегда рад тебе.
– Иначе и быть не может, Кирилл. Только в следующий раз, дорогой, согласовывай со мной всё, что касается нас обоих.
– Я постараюсь, Нина.
– Хорошо, что не наболтал у Ялович лишнего. Ведь не наболтал?
– Конечно нет. Что я, дурак, что ли.
– До вечера, дорогой, – губы Башевич тронула арктическая улыбка.
Зазвонил телефон. Башевич торопливо снял трубку.
– Кого? Нет, перезвоните, вы не туда попали.
– Кто звонил? – притворно-равнодушно улыбнулась Башевич.
– Ты же слышала, ошиблись номером, – Кирилл Львович старался говорить как можно убедительнее.
– До вечера, – вдруг резко бросила Нина Анатольевна и быстро вышла из кабинета мужа.
Зубриков читал «Московский комсомолец» и нервно поглядывал на телефон. Так прошло около часа. Резким движением отбросив газету, он поднялся, сделал несколько шагов к телефону, но трубку снять не успел, – аппарат зазвонил первым.
– Да, Галя, – с нетерпением бросил он в трубку.
– Ну что, извёлся? – услышал он в ответ довольный голос Бернингсен.
– Твоя взяла, – покорно подтвердил Зубриков, – слушаю и повинуюсь.
– Давай через час у меня в кабинете. Да не волнуйся, всё в ажуре.
– О`кей, – и Зубриков повесил трубку. Прикинув что-то в уме, он улыбнулся и вновь уселся в кресло, углубившись в «МК».
Примерно в то время, когда Башевич входила к мужу, а Бернингсен звонила Зубрикову, Котеев постучал в дверь кабинета Ольги Алексеевны Митченко.
– Войдите, – разрешили из-за двери.
Митченко сидела за столом и что-то писала. Когда посетитель вошёл, она подняла голову и слегка исподлобья взглянула на вошедшего. Котеев сделал несколько шагов и остановился, разглядывая и.о. главврача. Полная фигура казалась одновременно подтянутой, доброжелательное выраже