– Ах вы шутник!
– В каждой шутке есть доля шутки. Ну с господином прокурором ясно. А Тамара Викторовна, она что думает?
– Тамара зациклилась на Башевич. Она прямо культивирует в себе ненависть к ней. Подозреваю, что наша Каменская завидует Нине Анатольевне.
– Что и не удивительно, – согласился Зубриков. – Башевич замужем, у неё хороший доход. Кстати, разобрались, за что её могли шантажировать?
– Пока ещё нет. Капитан Кораблев над этим работает.
– Ну а как с двумя другими убийствами? Мотивы, подозреваемые? Тут хотя бы мы точно знаем, что их убили, – невесело усмехнулся Зубриков.
– Что верно, то верно. Вот вы говорите – мотивы. Пока единственная причина, обсуждавшаяся нами, – это то, что оба вышли на след убийцы и их устранили. Ну скорее это относится к Котееву. Насколько я понял, Ирина Разумовская не устраивала никакого расследования. Я думаю, её убили за то, что она что-то знала, при этом сама не понимая важности того, что знает. Эти её последние слова: «Я её не видела, там была не она»…
– Я надеюсь на вас, Пётр Петрович, – взволнованно повысила голос Седельцева, – это по вашей части, вы энциклопедист в области детективов. – Она встала и порывистым жестом указала на полки с детективными книгами.
Зубриков молча проследил за её жестом и залпом допил коньяк.
– Я уже сказал, что подумаю. Но по поводу убийства Разумовской я готов высказаться прямо сейчас. Мне кажется, что её убили, чтобы бросить подозрение на всех замешанных в деле, плюс подключили Крылова и Митченко. Вместе с ними попали я, Бернингсен и Дергень. Вот моё мнение, Лидия Валерьевна.
– Возможно, вы правы, но это лишь предположение.
– Пока да, но у меня есть уверенность. А что с алиби по поводу убийства Котеева? У кого-нибудь оно есть?
– У Митченко на оба убийства.
– И всё?
– Да.
– У Митченко, любопытно. А алиби надёжное?
– Да, мы всё проверили.
– Что ж, – поднялся Зубриков, давая понять, что пора завершать беседу, – я постараюсь оправдать ваши авансы.
– Не скромничайте, – улыбнулась Седельцева и, допив кофе, тоже поднялась.
– Ну что ж, я жду результатов, – улыбнулась она, выходя в коридор. – В конце концов, и в ваших интересах окончательно отвести от себя подозрение следователя.
Зубриков ничего не ответил и подал Седельцевой шубу, в которую та впорхнула изящным движением. Уже взявшись за ручку двери, Лидия Валерьевна лукаво взглянула на Зубрикова и спросила:
– А всё-таки признайтесь, Пётр Петрович, что входная дверь в поликлинику была открыта не без помощи ваших подруг, и в кабинет Митченко вы заглянули не просто так.
– С чего вы взяли, Лидия Валерьевна?
– Я довольно хорошо вас изучила.
– Ну что ж, раз вы уверены, зачем вам мой ответ? До свидания, мадам прокурор.
– До встречи, Пётр Петрович.
Когда она вышла, Зубриков подошёл к окну. Повинуясь безотчётному желанию, он смотрел, как она шла по двору, пока не остановилась на полупустынной автобусной остановке. Он не отходил от окна и продолжал наблюдать за ней. Седельцева взмахом руки тормознула частника и секунду поговорив, скрылась в салоне. Последнее, что он увидел, была исчезнувшая за закрывшейся дверью перчатка.
Глава 31
– Итак, вы прослушали все голоса, – Ялович пристально взглянула на Елену Беленькую, секретаршу убитого Котеева. – Теперь сосредоточьтесь и подумайте, пожалуйста, не принадлежит ли голос звонившего вашему шефу в день его гибели кому-нибудь из тех, чьи голоса вы слышали сейчас на плёнке?
– Я не уверена… – медленно начала Беленькая.
– Не спешите, подумайте хорошенько, – Ялович была сама доброжелательность. – Если хотите, возьмите записи домой послушать.
– Да, это было бы замечательно, – ухватилась Беленькая.
– Отлично, договорились. Звоните, когда придёте к определённому выводу, жаль всё-таки, что звонок в ваш офис не записывался на плёнку.
– До свидания, – попрощалась Беленькая.
– Всего доброго, Елена Сергеевна, – тепло сказала Ялович.
Когда Беленькая вышла, следователь сделала себе кофе.
«Почему не звонит Кораблёв?» – недовольно подумала она.
Пока Ялович занималась идентификацией голоса звонившего, капитан Кораблёв беседовал с Сергеем Ивановичем Тихорецким, другом убитого Котеева. Они встретились в небольшом кафе на проспекте Большевиков. Тихорецкий сам позвонил в милицию и вызвался помочь, рассказать всё, что знает. Ялович поручила встретиться с ним Кораблёву, и, если потребуется, вызвать на допрос. Тихорецкий, высокий, уже начавший лысеть мужчина лет 40, с пристальным, порой пронизывающим взглядом, улыбаясь, смотрел на сидевшего рядом капитана. На лице была улыбка, но в больших голубых глазах затаилась грусть.
– Очень, конечно, жаль Сашку, – медленно проговорил Тихорецкий, покачивая на мизинце пустую кофейную чашку, – хороший был парень, да в бизнес ударился.
– А что, это плохо?
– Да как вам сказать. Зависит от человека. Сашке захотелось денег, он стал искать богатую невесту. Отец невесты, видный в городе человек, Семён Иванович, – и он назвал известную фамилию, – очень хотел, а Сашка, ну вы знаете…
– Я в курсе, – кивнул Кораблев.
– Так вот он стал жертвой шантажа, потом решил самостоятельно поискать преступника, и все мы знаем, что из этого вышло. Так что, – заключил Сергей, – изначально виноват бизнес, воспитывающий в человеке страсть к деньгам, к благам материальным.
– А вы философ, – улыбнулся Кораблёв. – Сами-то кто по профессии?
– Философ и есть, – рассмеялся Тихорецкий.
– Серьёзно?
– Кандидат наук, читаю лекции на философии в СПбГУ.
– Здорово, – восхитился Кораблёв, – не часто в нашей профессии приходится сталкиваться с интеллектуалами.
– Что, всё слаборазвитые хомо сапиенсы попадаются?
– Почему, бывают и интеллигенты, но чаще фигуранты из рабочей среды. Там, понимаете, уровень преступности выше.
– Хорошо хоть не зашкаливает.
– Это вы верно заметили. Но вернёмся к делу, Сергей Иванович. Котеев не делился с вами своими подозрениями?
– Увы, нет. Я ведь разговаривал с ним в день его убийства. Душа, знаете, как-то была не на месте. Предчувствие, чёрт бы его побрал. Так вот, он, как вам известно, встречался с подругой убитой медсестры, кажется, Вера её зовут.
– Вера Кольцова.
– Вам виднее. У него появились какие-то мысли после этой встречи, но чётких подозрений не было. Во всяком случае, когда я говорил с ним по телефону, он сказал только, что хочет встретиться с главным врачом в этой жуткой поликлинике. Я его предупреждал, чтобы был осторожнее, но он…
– То есть вы хотите сказать, – слегка наклонился к собеседнику Кораблёв, и глаза его заблестели, – что до встречи с Митченко у него не было чёткой версии, а потом появилась?
– Похоже на то, капитан.
– Очень любопытно и очень ценно, Сергей Иванович. Что-нибудь ещё подскажете?
– Да, пожалуй, всё. Вроде бы больше ничего полезного не знаю.
– Спасибо и на этом. Вы нам очень помогли.
– Не за что, капитан. Я хочу, чтобы убийцу моего друга нашли. Надеюсь, это случится, и вы скажете мне, кто это сделал.
– Мы приложим все силы. Я обещаю держать вас в курсе дела. Спасибо, что пришли. Если будет нужно, следователь вас вызовет.
– Хорошо, я всегда рад оказать помощь следствию.
На улице они пожали друг другу руки и попрощались. У Кораблёва было неотложное дело – ему предстояло выяснить источник доходов семьи Башевич и разобраться с наследством покойной тётушки Нины Анатольевны.
Кораблёв появился в кабинете следователя в конце рабочего дня. Ялович уже приводила в порядок бумаги, собираясь уходить.
– А вот и вы, капитан, – приветствовала она Кораблёва, – я уж думала, что сегодня вы не придёте.
– А вот я и пришёл, и не один, а с хорошими новостями, Тамара Викторовна.
– Вот это очень кстати, Дима, выкладывай.
– Сегодня, как вы поручали, я встретился с Тихорецким. Очень приятный человек, кандидат философских наук, доцент университета.
– Завидую тебе, пообщался с таким интеллигентным человеком.
– Так вот он высказал интересную и стоящую мысль. По его словам, у Котеева до встречи с Митченко не было чёткой версии, а потом его убили. Как вам, Тамара Викторовна?
– Очень интересно.
– Получается, что он заподозрил преступника после разговора с Митченко или с Крыловым. Это весьма показательно, не так ли?
– Боюсь, что не совсем, Дима. Ведь нам неизвестно, не встречался ли Котеев ещё с кем-нибудь в тот день. Вдруг он общался с убийцей, а мы этого не знаем.
– Я подумал об этом, Тамара Викторовна, и возражу вам. Звонок на работу Котееву был примерно через час после его ухода от Митченко. Немаловажный, согласитесь, факт.
– Да, это верно, молодец, капитан.
– Спасибо, – щёки Кораблёва слегка зарделись, похвала была ему явно приятна.
– Но я внесу дополнение – мы ведь наверняка не знаем, почему убили Котеева. Может быть, он чётко не знал, кто преступник, а убийца просто решил перестраховаться.
– Это, конечно, так, но моя версия весьма логична.
– И всё же, Дима, мотив до конца нам не известен, я имею в виду, что у нас нет доказательств мотива.
– У нас вообще нет никаких доказательств, – вздохнул Кораблёв.
– Ну а что с Башевичами? – перешла к интересующему её вопросу Ялович.
– Тут тоже есть интересные новости. Похоже, тётушкино состояние Башевичи получили с нарушением закона.
– Так, так, поподробнее, – загорелись глаза у следователя.
– Существует завещание в пользу Нины Анатольевны Башевич. Но эксперт, который смотрел завещание вместе со мной, подозревает, что подпись тётушки подделана. Он смотрел её подпись на других документах. Очень похоже, но эксперт сомневается. Сегодня или завтра проведёт экспертизу.
– Сразу же доложите мне о результатах.
– Непременно, Тамара Викторовна.