– А что, нашего с мужем слова недостаточно?
Ялович только улыбнулась.
– Давайте вернёмся к вашей тёте, – продолжила следователь. – Меня интересует, кому достались бы деньги, не будь завещания в вашу пользу.
– Понятия не имею, – пожала плечами Башевич.
– Как же так, Нина Анатольевна, – Ялович впервые не смогла совладать с собой, – равнодушный тон Башевич вывел её из равновесия, и в голосе следователя послышались нотки раздражения, – неужели вы не интересовались этим вопросом, ведь деньги-то большие?
– Зачем, если было оставлено завещание?
– Скажите, у вашей тёти есть ещё родственники? – подошла с другой стороны Ялович.
– У неё есть младшая сестра, но та живёт за границей.
– А сестра родная или двоюродная?
– Родная.
– И что же, ей ваша тётя ничего не оставила?
– Как видите, нет.
– А вам не кажется это странным?
– Не кажется. Насколько мне известно, у тёти с сестрой были не очень хорошие отношения.
«Наверняка врёт! – подумала Ялович, – но знает, что может врать безнаказанно. Пойди проверь, какие там были отношения. Ну ничего, я тебя ещё выведу на чистую воду. Ты у меня запоёшь!»
– Скажите, а сестра вашей тёти знает о завещании? – довольно любезно спросила Ялович.
– Понятия не имею. Я, во всяком случае, её не информировала. Ведь это не входило в мои обязанности?
– А кто был исполнителем завещания, душеприказчиком?
– Мой муж, Кирилл Львович.
– Так и что же, вы не знаете, информировал ли он сестру вашей тёти?
– Кажется да, я не очень интересовалась. Ему виднее, он юрист. Мне главное было то, что сестра не оспорила завещание. Должно быть, муж ей писал, как же иначе. Может и мне что-то говорил тогда, но в любом случае это ведь будет показание с чужих слов, верно? – и Башевич наградила Ялович откровенно издевательской улыбкой.
– Я спрошу у вашего мужа, – сказала Тамара Викторовна, и на этот раз ей удалось справиться со своим голосом.
– Это будет самое разумное, – согласилась Нина Анатольевна.
– Продолжим. Скажите, а как получилось, что ваша тётя смогла завещать такую сумму? 70 тысяч ведь немалые деньги. Откуда они у неё?
– А вот это меня совершенно не интересовало и не интересует, – искренне ответила Башевич. – Проверяйте сами.
– Проверим, не беспокойтесь.
– Скажите, а где живёт за границей сестра вашей тёти?
– Где-то в Аргентине, точно не знаю.
– У вас нет ни её адреса, ни телефона?
– У меня нет, у мужа должны быть координаты.
– А как зовут сестру вашей тёти?
– Ольга Львовна Захорецкая.
– А она жива, вы не знаете?
– Ни малейших предположений.
– Что же вы так не следите за судьбой ваших родственников?
– Вы вызвали меня сюда читать мне мораль? – холодно спросила Башевич.
– Ни в коем случае, Нина Анатольевна, ни в коем случае. Что ж, по поводу вашей тётушки у меня на данном этапе нет вопросов. На данном этапе, – подчеркнула Ялович.
Башевич молча ждала продолжения.
– Итак, давайте подведём итог, Нина Анатольевна, – Ялович слегка отодвинула машинку. Позвольте, я резюмирую.
Башевич вновь промолчала, и следователь начала перечислять пункты:
Я уверена, что вас шантажировали, но вы отрицаете.
Я уверена, что вас шантажировали в связи с подделкой завещания.
Наш эксперт утверждает, что подпись Захорецкой фальшивая, но вы опять отрицаете.
Ваше алиби весьма сомнительно. Ваш супруг скажет что угодно, лишь бы выгородить вас.
И, наконец, 5) Почему вы всё отрицаете? Может быть, вас шантажируют до сих пор?
Ялович нацелила очки на Башевич, словно хотела проткнуть её диоптрированным стеклом.
– Вы закончили? – спокойно поинтересовалась Нина Анатольевна.
– Пока да. Башевич, – неожиданно фамильярно заговорила следователь. Она отодвинула машинку ещё дальше от себя и наклонилась вперёд к подозреваемой, – я даю вам последний шанс сознаться, сейчас или никогда!
– Я всё сказала, Тамара Викторовна.
– Ну что ж, подпишите протокол.
Башевич внимательно прочла листки бумаги и аккуратно вывела внизу свой автограф. Затем она протянула бумаги Ялович, встала и неспеша начала одеваться. Следователь молча наблюдала за ней.
– Учтите, я докажу вашу вину, жёстко произнесла Ялович.
– Я никого не убивала, – ответила Башевич, и не прощаясь, вышла из кабинета.
– Думает, ускользнула, змеюка, – со злостью подумала следователь, – но я её поймаю, клянусь, во что бы то ни стало, поймаю. Что-то я упустила, забыла спросить. Нет, всё это буду узнавать у её мужа. Ага, вспомнила. И как же я не догадалась поинтересоваться состоянием умственного здоровья её незабвенной тётушки на момент безвременной кончины?
Глава 33
Во второй половине того же дня, когда Ялович допрашивала Нину Анатольевну Башевич, Зубриков сидел в кресле у себя в квартире и напряжённо размышлял. На журнальном столике рядом с ним громоздились копии протоколов допросов. Пётр Петрович прочёл их все и не один раз. Нельзя сказать, что прочитанное не натолкнуло его ни на какие размышления, – нет, мыслей было много, но связной версии, увы, ни одной. Отодвинув столик, Зубриков не спеша подошёл к книжным полкам и начал снимать тома Агаты Кристи. У Зубрикова было собрание сочинений, выпущенное издательством «Гермес». Одетые в тяжёлые красные переплёты, украшенные изображениями карточных мастей, эти тома смотрелись весьма внушительно на фоне пёстрого разноцветья других детективов. Зубриков любовно оглядел свои стеллажи. Он знал наизусть все детективы, хранившиеся у него на полках. Более того, прекрасно помнил, при каких обстоятельствах была куплена та или иная книга. Он начал собирать свою коллекцию ещё в застойные брежневские времена, когда детективы были настоящим раритетом. За детективами приходилось ходить по букинистическим лавкам, менять на улице, даже встречаться за городом на предмет купли-продажи и обмена. В конце 80-х, с приходом горбачёвской гласности, переводные детективы стали расти как грибы. В магазинах, ларьках, на лотках появились Чейз, Кристи, Рекс Стаут, Эдгар Уоллес, Нат Пинкертон. А с начала 90-х детективы хлынули лавиной. На прилавках оказались произведения практически всех западных мастеров жанра. И Зубриков начал скупать, сначала он скупал всё без разбору, потом, по мере чтения и углубления в тематику, выделил наиболее интересных для себя авторов и стал покупать только их произведения. Но поскольку в первой половине 90-х подавляющее большинство детективов выходило в сборниках, а не книгами отдельных авторов, то в библиотеке Зубрикова встречались писатели, которых он, да и теоретики жанра оценивали весьма невысоко. Со второй половины 90-х, примерно года с 95-го, издательства стали выпускать в основном толстые тома с произведениями одного автора. Но Зубриков к тому времени уже собрал впечатляющую по масштабам библиотеку. Пётр Петрович не любил массивных томов с вещами одного писателя. Его сердцу были куда милей потрёпанные сборники в бумажных обложках, где наряду с корифеями жанра можно было встретить занимательные рассказы, повести, иногда романы малоизвестных у нас, но весьма интересных авторов. К середине 90-х вкусы Зубрикова устоялись, он стал сибаритом в области детективов. Больше всего он любил добрую старую классику: Честертона, Джона Каара, кое-что из Конан Дойля и Эдгара По, Мориса Леблана, Гастона Леру, – и конечно же, королеву, леди Агату Кристи. Последняя была его страстью, его кумиром. Он знал наизусть сюжеты всех её романов, да что там романов – помнил названия более сотни её рассказов. Его можно было разбудить среди ночи и спросить: а кто убийца в таком-то её детективе? – и Пётр Петрович ответил бы без запинки. Кристи помогала ему расслабиться, поднимала настроение, он обожал её не только как детективиста, но и как писателя. Сейчас, снимая с полки её книги, он рассчитывал использовать их в практических целях. Зубриков всегда был уверен, что в её детективах можно найти ключ к любой загадке, будь то реальной или вымышленной. В тот момент Зубриков рассчитывал с помощью Кристи наконец разобраться в убийствах в поликлинике, он был уверен, что многообразие сюжетов леди Агаты подскажет ему решение. Помимо всего прочего, у Зубрикова были кое-какие плохо оформившиеся подозрения, и поэтому он примерно предполагал, что хочет найти в книгах Кристи. Подозрения, пожалуй, сказать было бы слишком сильно, скорее это были ассоциации в подсознании, которые он надеялся с помощью Кристи вывести на сознательный уровень. Пётр Петрович отключил телефон и сосредоточился на детективах Клариссы Миллер Агаты Кристи.
Часа через два с половиной Зубриков отодвинул книги и поднялся. Немного подёргав затёкшими руками и ногами, он с удовольствием прошёлся по комнате. Остановившись у окна, Зубриков взглянул на двор, потом присел на стоявший рядом стул.
– Ну вот, – провёл он ладонью по вспотевшему лбу, – кажется, кое-что начинает проясняться. Дело сдвинулось с мёртвой точки. Итак, взглянем ещё раз.
Зубриков подошёл к журнальному столику и начал ставить тома Кристи обратно на полку. Он убрал все тома, кроме трёх: пятого, восьмого и двадцать третьего. В этих томах его интересовали три романа: «Рождественское убийство» в 5-м томе, «Объявлено убийство» в 8-м и «Встреча со смертью» в 22-м. Зубриков начал с восьмого тома. Он открыл страницу, заложенную бумажкой, и ещё раз внимательно перечитал интересовавшее его место:
– «Там её не было» – произнёс он вслух фразу из романа Кристи. – Да, если сопоставить это со словами Разумовской, то вроде бы всё встаёт на свои места. Теперь я понимаю, – пробормотал Зубриков, – зачем она осматривала меня. И этот якобы потерянный номерок. Наконец-то меня осенило!
– А дальше? – стал размышлять Зубриков, – да-да, пожалуй, речь идёт об этом человеке. Если взять в расчёт сюжетную линию с леди Уэстхолл во «Встрече со смертью»… Прямой связи, конечно, нет, но тут два совершенно разных дела. Да, этот человек очень хитёр. А как он её подставляет, и делает себе алиби. Великолепно! Ну а что касается момента, когда мы обнаружили тело Разумовской, я сразу почувствовал: что-то здесь не то. Хорошо, что это отложилось у меня в подсознании, плохо, что я только сейчас смог обо всём догадаться, и то благодаря старшему инспектору Сагдену, убийце-полицейскому из романа леди Агаты «Рождественское убийство». Намёк хоть и косвенный, но мне хватило. Отрадно, что я ещё не совсем поглупел. Да, но как доказать это всё? Пока это лишь мои предположения, хотя я в них и уверен, но Ялович нужны факты. Стоп! Очки, её очки, те рассыпавшиеся жёлто-зелёные стёкла. Сохранились ли они? Надеюсь, что да; тогда, пожалуй, можно и доказать. Зубриков рванулся к телефону, но трубка ответила мёртвой тишиной. Выругавшись, он воткнул вилку в сеть. Сверившись с записной книжкой, набрал мобильный номер Лидии Валерьевны Седельцевой. Лидия Валерьевна отозвалась гудок на четвёртый. Узнав Зубрикова, она попросила его повесить трубку, сказав, что сейчас перезвонит ему с городского телефона. Зубриков выполнил указание, и меньше чем через минуту он уже здоровался с супругой прокурора района.