Девушка наклонилась, чтобы оценить его выбор. Он заметил, что девушка впервые посмотрела на него по-новому. Казалось, что она только что заметила его существование, и в ее взгляде промелькнуло уважение.
– Вы выбрали самый лучший, – сказала она. – Я… я очень рада.
– Ну что ж, надеюсь, что вы понимаете, что делаете, – сказала герцогиня. – И, скорее всего, вы правы – я слышала, что вы большой знаток. Но даже вы не сможете убедить меня, что все эти новомодные штучки являются искусством – потому что это не так. Однако думаю, что нам не стоит углубляться в эти рассуждения. Я планирую провести здесь всего несколько дней и хочу увидеть остров. Полагаю, что у тебя есть машина, Наоми?
Девушка утвердительно кивнула.
– Отлично, завтра мы отправимся путешествовать.
– Но она двухместная.
– Глупости. В ней наверняка есть откидное сиденье, а большего мистеру Саттерсуэйту и не надо.
Взору мистера Саттерсуэйта предстала картина, которая заставила его содрогнуться. Утром он уже имел удовольствие познакомиться с корсиканскими дорогами. Наоми задумчиво изучала его.
– Боюсь, что моя машина вам не подойдет, – сказала девушка. – Это совершенно разбитая старая развалина. Я купила ее с рук, практически за бесценок. Она с горем пополам довозит меня до горных вершин, но вот пассажиров она уже не выдержит. Кстати, в городе есть вполне приличный гараж, в котором вы можете нанять машину.
– Нанять машину? – Герцогиня чуть не лишилась дара речи. – Как такое в голову может прийти?.. А кто этот мужчина приятной наружности, слегка желтоватый, который приехал сюда на четырехместной машине перед ланчем?
– Должно быть, вы говорите о мистере Томлисоне. Он судья из Индии на пенсии.
– Это объясняет его желтизну, – заметила герцогиня. – Я боялась, что это может быть разлив желчи. Мне он показался вполне приличным человеком. Я поговорю с ним.
Вечером, выходя на обед, мистер Саттерсуэйт увидел герцогиню, разодетую в черный вельвет и бриллианты, серьезно беседующую с владельцем машины. Она повелительно подозвала его.
– Подойдите, Саттерсуэйт. Мистер Томлисон рассказывает мне очень интересные вещи, и, вы только представьте себе, завтра он повезет нас в путешествие на своей машине.
Мистер Саттерсуэйт с восхищением посмотрел на герцогиню.
– Пора обедать, – напомнила та. – Прошу вас, мистер Томлисон, садитесь за наш стол, и вы сможете продолжить ваш рассказ.
– Очень достойный человек, – вынесла свой приговор герцогиня.
– И с очень достойной машиной, – огрызнулся мистер Саттерсуэйт.
– Противный, – сказала герцогиня и ударила его по пальцам черным веером, с которым никогда не расставалась. Мистер Саттерсуэйт скривился от боли.
– Наоми тоже едет. На своей собственной машине. Она хочет сделать все по-своему. Жуткая эгоистка. Хотя нельзя сказать, что она полностью зациклена на себе, но к другим людям она совершенно равнодушна, вы не согласны?
– Не думаю, что такое возможно, – медленно сказал мистер Саттерсуэйт. – Я хочу сказать, что интересы человека должны быть направлены на кого-то или на что-то. Конечно, есть люди, которых интересуют только они сами, но Наоми – и здесь я с вами соглашусь – не тот тип. Она как раз совершенно не заинтересована в себе. И в то же время у нее сильный характер – так что что-то должно ее интересовать. Сначала я подумал, что это ее искусство, но и это не так. Я никогда не встречал людей, настолько оторванных от жизни. Это ведь может быть опасно!
– Опасно? Что вы имеете в виду?
– Понимаете, скорее всего, это значит, что она чем-то очень сильно захвачена, а такая одержимость – вещь опасная.
– Саттерсуэйт, – сказала герцогиня, – не будьте дураком. И внимательно послушайте, что я скажу вам о завтрашнем дне.
И мистер Саттерсуэйт стал слушать – лучше всего в жизни он умел именно слушать.
Они отправились рано утром на следующий день, и ланч им упаковали с собой. Наоми, которая жила на острове уже шесть месяцев, взяла на себя роль гида. Когда она уже сидела в машине, мистер Саттерсуэйт подошел к ней.
– А вы уверены, что мне нельзя поехать вместе с вами? – мечтательно спросил он.
Девушка отрицательно покачала головой.
– На заднем сиденье другой машины вам будет значительно удобнее. Хорошо простеганные кожаные сиденья и все такое. А это обыкновенный старый тарантас. На каждой кочке вы будете взлетать на воздух.
– Не говоря уже о холмах.
Наоми рассмеялась.
– Я сказала это для того только, чтобы защитить вас от приставного сиденья. Герцогиня вполне может себе позволить арендовать машину. Но она, наверное, самая скаредная женщина в Англии. Хотя она классная тетка и очень мне нравится.
– Так, значит, я могу ехать с вами? – с готовностью повторил вопрос мистер Саттерсуэйт.
Наоми с любопытством посмотрела на него.
– А почему вам хочется поехать именно со мной?
– И вы еще спрашиваете? – Мистер Саттерсуэйт отвесил ей свой смешной старомодный поклон.
Наоми улыбнулась, но опять отрицательно покачала головой.
– Дело не в этом, – сказала она задумчиво. – Странно… но ехать со мною вам нельзя – по крайней мере – не сегодня.
– Тогда, может быть, в другой раз? – вежливо спросил мистер Саттерсуэйт.
– В другой раз!.. – рассмеялась она внезапно очень странным смехом. – В другой раз… Там посмотрим.
Наконец они тронулись. Через город, по большой дуге проехали вдоль залива, а потом повернули в глубь острова, пересекли реку и опять выехали на побережье, с его сотнями песчаных бухт и бухточек. Оттуда дорога стала подниматься вверх. С поворотами, заставлявшими сердце замирать, они поднимались все выше и выше по этому крутому серпантину. Голубой залив виднелся уже далеко внизу, а на его противоположной стороне сверкал в солнечных лучах белоснежный город Аяччо, выглядевший как город из сказки. Направо, налево, направо, налево, вдоль отвесной пропасти, которая появлялась то с одной, то с другой стороны от них. У мистера Саттерсуэйта слегка кружилась голова, и он чувствовал себя не в своей тарелке. Дорога была уже не очень широкая, а они все еще продолжали взбираться.
Из-за ветра, дувшего прямо со снежных вершин, стало холодно. Мистер Саттерсуэйт поднял воротник пальто и застегнулся на все пуговицы.
Стало еще холоднее. Далеко внизу город продолжал купаться в лучах солнца, но здесь по небу шли тяжелые серые облака. Природные красоты уже не доставляли мистеру Саттерсуэйту никакого удовольствия. Он мечтал о теплой гостинице и удобном кресле.
Небольшая двухместная машина Наоми упорно двигалась вперед, все выше и выше. Сейчас они уже, казалось, достигли крыши мира. По обеим сторонам от них простирались более низкие холмы, склоны которых переходили в долины. Прямо перед ними располагались заснеженные горные пики. Ветер, который дул теперь почти не переставая, был острым, как нож. Внезапно машина Наоми остановилась, и она оглянулась назад.
– Вот мы и приехали, – сказала девушка. – Приехали на Край Света. Кажется, что день для посещения мы выбрали не очень удачный.
Выбравшись из машины, они увидели, что находятся в крохотной деревушке, состоявшей из полудюжины каменных домишек. Ее громкое название было написано буквами высотой в целый фут[55].
Возмужание Эдварда Робинсона
«Могучими руками Билл оторвал ее от земли и с сокрушительной силой прижал к груди. С глубоким вздохом она отдала свои губы во власть такого поцелуя, о котором никогда и не мечтала…»
Со вздохом мистер Эдвард Робинсон опустил книгу «Когда царствует любовь» и уставился в окно поезда подземки. Они ехали через Стэмфорд-Брук. Эдвард Робинсон думал о Билле. Билл был настоящим, стопроцентным мужчиной, любимцем женщин-романисток. Эдвард завидовал его мускулам, его суровой мужской красоте и его потрясающим страстям. Он снова поднял книгу и прочел описание гордой маркизы Бьянки (это она отдала свои губы во власть поцелуя). Ее красота была такой восхитительной, она так опьяняла, что сильные мужчины падали перед нею, как кегли, теряя сознание, беспомощные от любви.
– Разумеется, – сказал себе Эдвард, – все это чепуха, подобные романы. Сплошная чепуха. И все-таки интересно…
Его взгляд стал грустным и мечтательным. Существует ли на свете мир романтики и приключений? Существуют ли женщины, красота которых опьяняет? Существует ли любовь, которая пожирает человека, подобно пламени?
– Это реальная жизнь, реальная, – сказал Эдвард. – Я должен продолжать жить так же, как все другие парни.
В целом, как он полагал, ему следовало считать себя удачливым молодым человеком. У него отличная должность клерка в процветающей фирме. У него крепкое здоровье, ему не приходится обеспечивать родных, и он помолвлен с Мод.
Но при одной мысли о ней его лицо помрачнело. Несмотря на то что Эдвард никогда бы не признался себе в этом, он боялся Мод. Он любил ее, да; он до сих пор помнил тот восторг, с которым любовался ее белой шейкой над воротничком дешевой блузки стоимостью четыре фунта и одиннадцать пенсов, во время их первой встречи. Он сидел позади нее в кино, и друг, с которым он туда пошел, знал ее и познакомил их. Сомневаться не приходится, Мод превосходила его. Она была хорошенькая и умная, настоящая леди, и она всегда оказывалась права, о чем бы ни шла речь. Из таких девушек, по общему мнению, выходят отличные жены.
Эдвард подумал о том, выйдет ли из маркизы Бьянки отличная жена. Он почему-то в этом сомневался. Молодой человек не мог представить себе роскошную Бьянку с ее красными губами и покачивающимися бедрами покорно пришивающей пуговицы, например, мужественному Биллу. Нет, Бьянка – это романтика, а вокруг реальная жизнь… Они с Мод будут очень счастливы вместе. В ней так много здравого смысла…
Но все равно он хотел бы, чтобы она не была такой… ну, резкой. И не имела такой склонности на него «наезжать».