Ханна осторожно пролезла к единственному в комнате окну, по дороге чуть не уронив утюг. Шторы плотные, сквозь них трудно разглядеть что-нибудь с улицы.
— В тот вечер шторы были раздвинуты?
— Да. Ханна, я догадываюсь, к чему ты клонишь, только все это бесполезно. Напротив живут Машлеры, а их в тот вечер не было дома.
— Ты у них спрашивала?
— С ними говорил Майк. Я привела его сюда, чтобы показать, чем занималась в вечер убийства, и он позвонил им сразу же после этого. Джерри довез Кейт до школы, а потом с друзьями поехал играть в боулинг. А Ричи гулял с друзьями.
— Значит, соседей было не видно и не слышно.
— Нет, почему же. Я слышала, как работает телевизор. Наверно, они не стали его выключать, чтобы не забрались воры. Там показывали какое-то кино про кунг-фу, от этих кошачьих воплей я чуть с ума не сошла. Лучше бы они включили другой канал!
— Удивительно, что Кейт не подумала сделать звук потише, — сказала Андреа.
— Ну, телевизор работал не так уж громко.
Если закрыть окно, ничего не было бы и слышно. Но я кроила лоскуты, и потому окно пришлось открыть, чтобы не чихать от пыли и волокон. Комната так мала, что от пыли деваться некуда.
— Да, комната крошечная, — согласилась Ханна, снова озираясь.
— Это самая маленькая из спален. Когда умер Джейми, я хотела перенести все в его комнату. Она гораздо просторнее. Но Джим не позволил там ничего менять. Он так настаивал, что пришлось согласиться.
— То есть… там все так, как было при жизни Джейми?
— Ну да. Я пыталась уговорить его передать некоторые вещи в благотворительный фонд, но он ни с чем не соглашался расстаться, даже с одеждой.
Ханна посмотрела на сестру. Андреа слегка позеленела, и Ханна отлично понимала почему. Человек, который три года не позволяет притрагиваться к вещам погибшего мальчика, очень похож на маньяка.
— Он даже прибирать там не разрешал, — продолжила Нетти. — Говорил, что сам все сделает. И всегда запирал дверь, чтобы я не могла туда войти, когда его нет дома.
Андреа настолько овладела собой, что рискнула задать вопрос:
— А сам он туда когда-нибудь заходил?
— Почти каждый вечер. Эта комната у него была вроде кабинета. Он говорил, что в окружении вещей Джейми чувствует себя ближе к сыну.
Возвращаясь вслед за Нетти и Андреа обратно в гостиную, Ханна усиленно размышляла. Когда видишь человека каждый день и живешь с ним в одном городке, полагаешь, что знаешь его. А выходило, что Ханне мало что было известно о шерифе Гранте.
Несколько минут спустя женщины уже сидели в гостиной, уплетая знаменитый Кокосовый Торт Роуз Макдермотт. Вспомнив поговорку о том, что большому куску рот радуется, Ханна разрезала его на порции вдвое больше тех, что подавались в кафе Роуз.
— Роуз передала тебе этот рецепт для «Кулинарной книги Лейк-Иден»? — спросила Нетти, отправляя в рот последний кусок.
— Еще нет, — улыбнулась Ханна. — Она, правда, все время обещает, но, кажется, не очень-то готова его обнародовать.
Андреа задумалась:
— Может, она боится, что, если все узнают ее рецепт, перестанут ходить в кафе?
— Вот уж чего никогда не будет, — убежденно сказала Нетти. — Большинству людей некогда готовить. Я, например, никогда не готовила. А теперь жалею. Джиму нужна была жена из рекламы.
— Откуда? — переспросила Андреа.
— Из рекламы. Ну, вы знаете: идеальная мать, готовит как бог, всегда хорошо одета и подкрашена, даже если наводит порядок в кухне, а муж для нее просто свет в окошке и авторитет номер один. Я пыталась быть такой и думаю, что, пока Джейми был жив, у меня получалось. Но после его смерти все превратилось в глупую комедию. — Из глаз Нетти полились слезы. Она смахнула их ладонью. — Ладно, так когда вы начнете допрос с пристрастием?
Андреа поперхнулась.
— Допрос с пристрастием?
— Ведь вы с Ханной ведете расследование убийства моего мужа, разве не так?
— Да, но…
— И вам придется занести меня в список подозреваемых. А если нет, то вы никудышные детективы. У меня хватило бы сил, чтобы раскроить Джиму череп и дотащить его до того мусорного бака. А Кейт Машлер, благослови Господь ее пронырливую душонку, слышала, как в тот день мы с Джимом ссорились.
— Из-за чего? — Вопрос вырвался у Ханны прежде, чем она успела сформулировать его поделикатней.
— Ханна, вот этого я не хотела бы касаться. Это личное и не имеет к убийству никакого отношения.
Нетти упрямо насупилась. Ханна поняла, что больше та о ссоре с мужем ничего не скажет.
— Хорошо, — сказала Ханна.
— Ну что ж, девочки, если у вас нет более подходящей кандидатуры, я — главный подозреваемый.
Андреа бросила на Ханну отчаянный взгляд. Она слышала от Делорес, что Нетти может оказаться в числе подозреваемых, но не могла предположить, что та открыто об этом заявит.
— Даже если тебя подозревают, Нетти, мы-то знаем, что ты этого не делала.
— Но почему?
— Зачем нужно было ехать за мужем к школе и там его убивать с риском быть замеченной? Неужто жена не смогла бы найти для убийства мужа местечка поукромней?
Нетти на минуту задумалась.
— В этом есть некий смысл. Но если его убила не я, кто же тогда?
— Мы надеялись, ты нам подскажешь, — вмешалась Андреа. — У шерифа Гранта были враги?
Мгновение Нетти смотрела на нее, а потом захохотала — для женщины, на чьих щеках еще не высохли слезы, это была весьма странная реакция. Отсмеявшись, Нетти успокоилась и порывисто вздохнула.
— Да, — сказала она, — и если я начну перечислять их всех, нам целой ночи не хватит.
Глава 9
Буфет Ханны в Обществе св. Иуды работал вовсю: она едва успевала подавать печенье и разливать кофе. Вдруг в окно она увидала сестру: Андреа пробежала мимо церкви Св. Петра, чуть не сбив по дороге отца Култаса. К Ханне она ворвалась, совсем запыхавшись; лицо ее сияло. Чуть отдышавшись и залпом осушив протянутый Ханной стакан воды, она объявила:
— Гасу Йорку тоже звонили из туристической фирмы. Он записал их название на обороте счета за бензин. Компания называется «Солнечное веселье», расположена в Форт-Лодердейл во Флориде.
— И ты выяснила, не они ли звонили тебе домой, — продолжила Ханна, наливая кофе для Бриджет Мерфи.
— Да. — Андреа прошла за буфетную стойку, чтобы налить чаю Иммельде Гиз, служившей у отца Култаса экономкой с тех пор, как тот приехал в Лейк-Иден. — Какое симпатичное печенье. Как оно называется?
— Бананы Ханны, — ответила Иммельда. — Ханна испекла его специально для меня. Попробуйте, дорогая. Бананы содержат калий, а значит, очень полезны, особенно если у вас бэ-эм.
Видно было, что Андреа не совсем поняла, и Ханна толкнула ее локтем.
— Беременность.
— А! Ну да. — Андреа взяла печенье. — Ханна испекла их специально для вас?
— Совершенно верно, милая. Отец Култас обожает мои Банановые Хлебцы. Я пеку их каждую неделю. Но сейчас мы ждем, когда привезут новую плиту. Мы были так рады, когда Ханна согласилась испечь Банановое печенье.
Андреа откусила кусок печенья и улыбнулась.
— Потрясающе, Ханна.
— Почти такое же вкусное, как Банановые Хлебцы Иммельды, — тактично ответила Ханна. Экономка с довольным видом отошла от буфетной стойки и отправилась на поиски свободного места.
Следующие несколько минут ушли на то, чтобы разлить кофе и подать печенье. Вскоре члены Общества св. Иуды насытились, и Андреа с Ханной смогли поговорить.
— Так что тебе сказали в «Солнечном веселье»? — спросила Ханна.
— Они обещали мне перезвонить. Та дама, администратор, должна просмотреть записи, а на это может уйти целый вечер. Но они обязательно позвонят, самое позднее завтра днем. Она даже пообещала звонить мне на мобильный, как только получится.
— Молодчина, — улыбнулась Ханна. Если бы кто-то сказал ей, что телефонный торговый агент обещал позвонить, чтобы сообщить некие сведения, она в жизни бы этому не поверила. Но Андреа умела заставлять других делать то, что ей нужно. Причем делала она это таким хитрым способом, что жертва подчинялась ей охотно и с радостью.
— И правда очень вкусно, Ханна. — Андреа взяла со стоявшего на длинном столе подноса еще одно печенье. — Ты будешь печь его на Хэллоуин?
— Нет. На Хэллоуин я хочу сделать что-нибудь повеселее.
— Кажется, в прошлый раз ты делала Шоколадное Печенье с Апельсиновой Глазурью.
Ханна кивнула:
— Да. В этом году сделаю его снова, если не придумаю чего-нибудь еще.
— Кстати, о Хэллоуине. — Андреа взяла еще одно печенье. — Трейси спрашивала, придешь ли ты на Хэллоуин в подвал с привидениями и в центр досуга.
— Конечно, приду. Я там каждый год бываю.
— Замечательно. Трейси в восторге от своего карнавального костюма и очень хочет, чтобы ты им полюбовалась.
— А что у нее на этот раз? — спросила Ханна, твердо зная, что ее пятилетней племяннице к лицу любой костюм.
— Она еще выбирает между сказочной феей и пиратом.
Ханна рассмеялась:
— Ничего себе выбор! Спорим, что она будет феей!
— Может быть. Но к костюму пирата полагается попугай, который ей очень нравится. Он сидит на плече и, если нажать на специальную кнопочку, говорит. А у феи только волшебная палочка, которая даже не светится.
— Да, против говорящего попугая устоять трудно, — серьезно сказала Ханна, наполняя кофейник, в котором она разносила кофе на собраниях.
— Ты неси кофе, а я возьму воду и пакетики с чаем. Тогда мы сможем вместе разносить печенье.
— Спасибо, Андреа, — поблагодарила Ханна. Управляться с буфетом вдвоем всегда проще. — А что говорит попугай?
— Как же это… «На абордаж!» и «Йо-хо-хо, и бутылка рома!» и всякие такие пиратские словечки. Про труп на сундуке, или что-то в этом роде.
— «Пятнадцать человек на сундук мертвеца».
— Точно. А потом еще: «Пей, и дьявол тебя доведет до конца!»
— Здесь упоминали дьявола? — Отец Култас подошел к столу, как раз когда Андреа декламировала последнюю строку.