Глава 17
Танцевальная студия Даниэль располагалась сразу за магазином «Рыжий филин». Ханна толкнула входную дверь и стала подниматься по длинной, выстланной новеньким ковролином лестнице на второй этаж. Ханне очень нравилось, как Даниэль украсила стены схемами разных танцев: каждая группа следов — своего цвета.
С каждой новой ступенькой музыка из зала становилась все громче и громче. А когда Ханна добралась до самого верха лестницы и открыла тяжелую дверь танцевальной студии, ее окатило потоком незнакомых джазовых синкоп.
На минуту Ханна замерла, разглядывая помещение. Танцевальная студия Даниэль выглядела очень впечатляюще. Сияло все: и до блеска натертый паркет, и покрытые зеркалами стены. Исключение составляли задняя стена, которая отделяла танцзал от гримерных, и небольшой участок пола перед ней, выстланный темно-красным ковром. На ковре были расставлены театральные кресла для зрителей. В стене без зеркал было несколько высоких и узких окон, выходивших на улицу. Когда Андреа в первый раз привела сюда Даниэль, чтобы показать ей помещение, та сразу же влюбилась в эти окна.
Ханна посмотрела на потолок и с удивлением заметила на нем какие-то непонятные желобки. Недоумевая, Ханна огляделась и увидела, что они ведут к красным бархатным занавесям, укрытым в стене в специальных нишах. Они раздвигались, если потянуть за шнурок, — и получалась большая сцена с кулисами.
— Здорово придумано, — пробормотала Ханна, разглядывая желобки. Точно такие же она видела на потолке в больнице. В палатах на двух-трех человек они были сделаны для того, чтобы пациент мог побыть один.
Увидев Ханну, Даниэль бросилась к ней.
— Как хорошо, что ты пришла, Ханна! Трейси порхает по сцене, как бабочка.
— Приятно слышать, — ответила Ханна, приветливо улыбнувшись. Даниэль отлично выглядела. Тревожное, затравленное выражение исчезло с ее лица так же бесследно, как тот театральный грим, с помощью которого она раньше была вынуждена скрывать синяки, остававшиеся после побоев мужа. — Как дела, Даниэль?
— Гораздо лучше, чем можно было мечтать. Подумать только, ведь Бойд даже слышать не хотел, чтобы я открыла студию. Говорил, что в таком маленьком городке, как Лейк-Иден, никто не станет в нее ходить.
— Видно, ошибался, — сказала Ханна, а про себя добавила: «И не только насчет студии».
— У меня все группы набиты до отказа, так что я хочу подыскать себе помощницу, которая работала бы по вечерам. Тогда я смогла бы увеличить количество занятий. Ты никого не знаешь?
Ханне жутко захотелось предложить кандидатуру Шоны Ли Куинн. Если она будет занята сразу на двух работах, то времени, чтобы встречаться с Майком, у нее точно не останется. Но Даниэль была ее подругой, а использовать подруг в корыстных целях не полагается, так что Ханна от этой мысли отказалась.
— Если вспомню кого-нибудь подходящего, обязательно тебе позвоню, — пообещала она.
— Отлично. Я очень хочу открыть еще один класс бальных танцев. У меня уже полно желающих.
Ханна удивилась:
— Никогда бы не подумала, что дети настолько интересуются бальными танцами.
— Нет, детям это как раз мало интересно, я говорю о взрослых. Обожаю с ними работать, Ханна. Большинству из них все уже в принципе известно, им просто нужно освежить знания и немного потренироваться. Ты еще не видела моих девочек! Они готовят танцевальную программу для Хэллоуина, и мистер Первис отпускает их с занятий на репетиции. Хочешь остаться и посмотреть?
— Я за этим сюда и пришла. Мне нужно увидеться с Барбарой Доннели. Хочу с ней поговорить.
— Ну да, конечно. Твоя мама говорила, что ты ведешь расследование, а секретаршам известны все подробности о начальниках. Барбара сейчас в гримерной, помогает девочкам причесываться. Видишь, ее пальто и сумочка в кресле, в конце первого ряда? Если хочешь, можешь сесть там.
Даниэль умчалась, чтобы проверить, все ли ученицы готовы к выступлению, а Ханна заняла место рядом с креслом Барбары. Сиденья обивали с умом и с толком, так что она чувствовала себя как на пуховой перинке. Было так удобно, что Ханна чуть не начала клевать носом. Спать она вчера легла очень поздно, и до тех пор, пока ей под бок не подвернулись колючие куски корма Мойше, проспала не больше четырех часов. Этого было явно недостаточно. Зеркало на противоположной стене подтверждало недосып: даже на таком расстоянии Ханна могла различить темные круги у себя под глазами.
В классе Даниэль звучала замечательная музыка. Ханна поудобнее устроилась в мягком кресле и закрыла глаза, чтобы приятнее было слушать. Неплохо было бы потанцевать под нее, тем более что у Ханны есть целых два партнера. Норман специально брал уроки танцев и усовершенствовался настолько, что Ханне больше не хотелось его вести. И Майк… да… Майк… танцевать с ним было так… так… нет, об этом она сейчас не должна думать.
На плечо ей легла теплая рука, и Ханна улыбнулась. Майк был здесь и пригласил ее танцевать. Он немного опоздал, ведь музыка уже давно звучала, но это, наверное, оттого, что было много работы. Он нежно похлопывал ее по руке и повторял: «Ханна, Ханна», так что Ханна изо всех сил постаралась проснуться. Она просто сидела здесь, слушала музыку и решила немного вздремнуть, пока он… он…
— Ханна, просыпайся.
Нет, это не Майк. Голос женский. Может, это ее соседка по комнате в общежитии? Но ведь Ханна давным-давно закончила колледж, такого просто не может быть.
— Ханна, да просыпайся же.
— А? — Ханна открыла глаза и резко выпрямилась. Перед ней стояла Барбара Доннели. Ханна захлопала глазами. Интересно, как могла Барбара очутиться в ее спальне?
— Прости, но ты храпела, — с улыбкой сказала Барбара. — Не могу понять, как можно спать под такую громкую музыку?
Ханна энергично помотала головой.
— Я не спала. Я просто хотела, чтобы отдохнули глаза.
— Ну да. И заодно ты решила проверить, не разучилась ли храпеть.
Ханна помолчала. Глаза резало от яркого света, одну руку она отлежала, и теперь по ней бегали мурашки, а в челюстях было такое ощущение, будто она весь день таскала в зубах тяжести. Притворяться не было смысла. Она заснула.
— Ладно, ты победила. Я спала, признаюсь. Но не храпела!
— Конечно, ты не храпела. Люди вообще не храпят. — Барбара уселась в свое кресло. Она была похожа на балерину в возрасте — высокая, стройная, с темными, уложенными в низкий пучок волосами. — Ты пришла, чтобы поговорить со мной о шерифе Гранте?
— Верно.
— А мальчики об этом знают?
Ханна улыбнулась. Барбару не проведешь.
— Вчера вечером подтвердилось алиби Билла, так что сегодня утром он вернулся на работу. Майк угостил нас в честь этого завтраком и попросил меня бросить расследование. Чтобы я не слишком перетруждалась.
— Майк отличный полицейский. Странно, что, как только дело коснется женщин, он становится полным болваном, — сказала Барбара, обменявшись с Ханной улыбками. — Шериф, правда, тоже был не подарочек.
— Да, я уже об этом слышала. Думаешь, Нетти могла… — Ханна не договорила свою мысль и ждала реакции Барбары.
— Никогда, — сказала Барбара, качая головой. Тон у нее был очень уверенный. — Конечно, жили они вовсе не душа в душу, но Нетти его любила. Может, она с ним и развелась бы, но никогда не стала бы убивать.
— Я тоже так подумала. А насчет других у тебя есть какие-нибудь мысли?
Барбара с минуту подумала и вздохнула.
— В общем, ничего определенного. Его очень многие не любили, но не думаю, что хоть один из этих людей мог его убить.
Тут занавес пришел в движение. Ханна с Барбарой подняли головы и посмотрели на потолок. Меньше чем за тридцать секунд в танцклассе появилась сцена с кулисами. Было слышно, как девочки выбегают из гримерной, чтобы занять свое место за кулисами.
— А вот и мы, — сказала Барбара, с улыбкой повернувшись к Ханне. — За последние две недели я посмотрела их выступление раз тридцать, но мне до сих пор интересно. Знаешь, Криста в самом деле хорошо танцует. Тебе понравится.
— Не сомневаюсь, — ответила Ханна, вдруг загрустив. На лице у Барбары была та же улыбка, какую Ханна видела у своей бабушки, когда та приехала в начальную школу Вашингтона, чтобы посмотреть, как маленькая Ханна исполнит роль пилигрима на своем первом школьном празднике в честь Дня благодарения. Бабуле Ингрид было совершенно неважно, что она помогала Ханне выучить текст и поэтому до мелочей знала, что Ханна должна сказать и куда пойти. Когда Ханна вместе со всем классом вышла на поклон, та чуть не лопалась от гордости.
Музыка зазвучала крещендо и сменилась «Лебединым озером» Чайковского. Для Хэллоуина это был отличный выбор — этот отрывок звучал в нескольких знаменитых фильмах ужасов. Несколько тактов сцена оставалась пустой, потом занавес раскрылся. Увидев костюмы девочек, Ханна чуть не расхохоталась.
— Ну разве не милашки? — прошептала ей на ухо Барбара.
Слово «милашки» тут не совсем подходило. Судя по всему, это был замогильный вариант «Лебединого озера»: на девочках были черные трико, а к рукавам были прикреплены громадные черные крылья, как у летучих мышей.
Пока они рассматривали костюмы, одна из девочек выбежала на середину сцены и начала партию соло. При этом она подпрыгивала и размахивала руками, изображая полет. Что-то в этой девочке показалось Ханне очень знакомым, и, приглядевшись, она поняла, в чем дело. Повернувшись к Барбаре, Ханна прошептала:
— Когда же Криста успела так сильно подрасти?
— Да, я даже заметить не успела. Кажется, еще на прошлой неделе я читала ей «Винни-Пуха». А вон та девочка рядом с ней — Лия Кёстер.
— Внучка Беатрис?
— Ну да. Странно, что Беатрис не пришла. Она пропустила только одну репетицию, в прошлый понедельник.
— Она была у меня на занятии по кулинарии, — сказала Ханна.
— Да, я знаю. Когда мы поняли, что ни одна из нас не сможет прийти на эту репетицию, мы попросили Теда забрать девочек, когда все закончится, и отвезти на день рождения к их однокласснице. Больше ни за что на свете не буду Теда просить.