— Какая? — спросила Ханна. Эдна занималась выпечкой уже почти пятьдесят лет и могла дать дельный совет.
— Ей кажется, что в них нужно добавить густую жидкость.
— Правильно, — сказала Ханна. — А она ничего не предложила?
— Предложила, но сама сказала, что это вряд ли подойдет.
— И все-таки? — спросила Ханна.
Даже если Эдна окажется не права, ее подсказка все равно не будет лишней.
— Сгущенное молоко.
— А почему нет?! Если положить сахара столько, сколько указано в рецепте, кексы получаются не очень сладкие, а у сгущенного молока консистенция в самый раз. Почему Эдна решила, что оно не подойдет?
— Потому что Альма была жуткой скупердяйкой.
— И что, разве сгущенное молоко такое дорогое, чтобы купить его для кексов?
— Нет. Эдна сказала, что молоко Альма могла купить, но ни за что не стала бы ничего выбрасывать.
— Понимаю, — улыбнулась Ханна. — Для рецепта нужна половина чашки, а в банке молока гораздо больше. А если Альма брала и всего остального в два раза больше?
Лайза покачала головой:
— Эдна тоже так сначала подумала. Но даже если все удвоить, в банке все равно еще останется четверть чашки молока. Эдна уверена, что Альма на это ни за что бы не согласилась.
— Наверное, Эдна права, — сказала Ханна, наливая себе еще кофе. — Там мэр Баскомб просит еще печенья с патокой, а миссис Джесап хочет купить домой дюжину Арахисовых Неженок. Если будет очень много народа, зови меня. Я пока приготовлю пробную порцию Кукурузного печенья.
В дверь постучали, когда Ханна заканчивала украшать первую порцию своего Кукурузного печенья. Она переложила его на блюдо, поставила на полку и поспешила открыть.
— Ханна, прости, что я тебя отвлекаю. — На пороге стояла Барбара Доннели. Она вся продрогла на холодном ветру. — Но я должна рассказать тебе очень важную вещь.
Ханна посмотрела на затянутое серыми тучами небо. В прогнозе погоды снега вроде не обещали, но ведь могли и ошибиться…
— Заходи, Барбара, согреешься.
— Как думаешь, снег пойдет? — Барбара зашла в кухню и с удовольствием принюхалась.
— Наверное. Садись за стол, я налью тебе кофе. Если хочешь, можешь стать моим дегустатором — я только что испекла пробную партию нового печенья.
— Всю жизнь мечтала о такой работе, — пошутила Барбара, беря печенье. — Наверное, оно для Хэллоуина. Очень симпатичные, Ханна. Особенно эта кукурузинка сверху.
Ханна подождала, пока Барбара прожует, и серьезно спросила:
— Вкусно?
— Очень. Для вечеринки лучше не придумаешь. — Барбара откусила еще кусок. — Ханна, я думаю, он был при нем.
— Кто был при ком и где? — спросила Ханна, умолчав о когда и почему. Как говорил один университетский преподаватель журналистики, эти пять вопросов — основа хорошего репортажа.
— Я про шерифа Гранта. Я все думала об этом пропавшем рапорте и почти уверена, что он взял его с собой. От шкафа, где хранятся рапорты, есть только два ключа. Один был у меня, другой — у шерифа.
— Тогда почему ты не заметила пропажи? — спросила Ханна, доставая свой блокнот и раскрывая его на чистой странице.
— Наверно, я не заглянула в шкаф. Я ведь не каждый день разбирала рапорты.
— А когда шериф мог его забрать?
— Понятия не имею, — покачала головой Барбара. — Но подозреваю, где он сейчас.
Ханна резко выпрямилась на стуле, как будто была марионеткой и кукловод дернул за веревочку.
— И где же он сейчас?
— В его портфеле. Он всегда складывал туда все важные бумаги.
— Н-но… тогда Майк должен был его обнаружить?
Барбара снова покачала головой:
— Только если он знал про потайное отделение. А я почти уверена, что шериф про него никому не рассказывал.
— Какое еще потайное отделение?
— Оно было в портфеле а-ля Джеймс Бонд, который я ему подарила на прошлое Рождество. Я всегда дарила ему вещи в стиле Джеймса Бонда — заказывала их по каталогу.
— «Было потайное отделение», — записала Ханна. — Барбара, как он выглядел?
— Обычный кожаный коричневый портфель. В том-то и дело. По виду невозможно определить, что в нем есть потайное отделение.
— Ты хочешь сказать, что Майк мог его найти, открыть, обыскать и не найти этого отделения?
— Очень может быть. Оно хитро открывалось, и застежки можно найти, только если знаешь, что они должны там быть. И открывать их надо было в определенном порядке.
— А ты это умеешь?
— Конечно. Мне пришлось показывать шерифу, как это делать. Просто берешь…
— Барбара, мне это знать вовсе не обязательно, — быстро перебила ее Ханна. — Если я наткнусь на этот портфель, я принесу его тебе, и ты его откроешь. Лучше подскажи, где он может быть.
Барбара на минуту задумалась.
— В служебной машине его точно нет, так что надо искать у шерифа дома.
— А он не может оказаться в рабочем кабинете?
— Нет, я уже позвонила и спросила. — Барбара выставила ладонь, предупреждая вопрос Ханны: — Не волнуйся. Шона Ли не знает, что именно мне было нужно на самом деле. Я просто сказала ей, что если она вдруг найдет ключи от портфеля шерифа, она должна отдать их Майку.
Ханна задумалась над тем, что ей рассказала Барбара.
— Если портфель был в машине, то теперь он наверняка у Майка. А если портфель был у шерифа дома, у Майка его может и не быть. Надо съездить к Нетти и проверить.
— Ничего не получится.
— Почему?
— Кабинет шерифа до сих пор опечатан. Нетти мне говорила перед отъездом.
— Нетти уехала?
— В Висконсин вчера утром. Младшая сестра Джима очень переживает, и Нетти хочет помочь ей с детьми. Она сказала, что ее не будет неделю, а может, две.
Когда Барбара ушла, Ханна допекла печенье, не переставая раздумывать, как пробраться в дом Нетти и обыскать офис шерифа. Готовое печенье уже остывало на блюдах, а она так ничего и не придумала. Вздохнув, Ханна взяла блюдо и понесла его в зал, чтобы Лайза и посетители попробовали.
Не успела она открыть дверь в зал, как зазвонил телефон. Ханна поставила блюдо с печеньем обратно на стол и сняла трубку.
— «Корзина печенья». Ханна слушает.
— Вот хорошо, что это ты, дорогая!
Ханна чуть не застонала. Это была Делорес, а сейчас Ханна была не в том настроении, чтобы разговаривать с матерью. Но Делорес все-таки была ее мать, и грубить ей не стоило.
— Привет, мам. Что ты хотела?
— Ханна, откуда у тебя этот нахальный тон? Ты что, подозреваешь, что я хочу что-то от тебя получить? А если мне ничего не нужно?
— Прости, я виновата, — быстро сказала Ханна.
— Сразу бы так, — сказала Делорес. Голос ее смягчился. — Хотя ты в некоторой степени права. Я позвонила, чтобы тебя кое о чем попросить.
— А что ты хотела, мама?
Ханна и Делорес расхохотались. Сейчас они поняли друг друга без слов и смогли оценить юмор ситуации, а такое нечасто между ними случалось.
— Я хотела попросить тебя встретить Трейси из детского уголка в пять и подвезти до «Кусочка тыковки», чтобы она забрала свой костюм. Я обещала Андреа, но у меня есть кое-какие дела.
— Хорошо, — согласилась Ханна, записывая в блокнот, что нужно сделать. — Какой костюм она выбрала?
— Пиратский. Андреа позвонила, чтобы ей его отложили. Кстати, раз уж ты повезешь Трейси на Хэллоуин, можешь заодно выбрать костюм себе.
— Ладно, может, и выберу, — ответила Ханна, зная, что матери будет приятно это услышать. Костюм она выбирать не собиралась. Зачем? Ведь у нее есть замечательная старая простыня с прорезанными для глаз отверстиями.
— Спасибо тебе, Ханна. Ты меня очень выручила. Я бы ни за что не успела отвезти Трейси, вернуться домой и переодеться!
— Переодеться? Для чего? — Ханне стало любопытно. Насколько она знала, у матери не было по средам собраний в клубе.
— Для того, чтобы пойти на бал с Уинтропом.
— Уинтропом? — переспросила Ханна. — Это еще кто такой?
— О, самый непостижимый и восхитительный человек! Он мне чем-то напоминает этого знаменитого актера, Кларка Гейбла. А как великолепно он танцует!
— Уинтроп?
— Ну конечно, дорогая. Ведь я никогда не танцевала с Кларком Гейблом.
— Значит, ты танцевала с Уинтропом?
— Ну да. Мы вальсировали весь вечер. В прошлую среду.
— Где? — спросила Ханна.
— В «Рыжем филине».
Это завело мысли Ханны в тупик. Она глубоко вздохнула.
— Мама, скажи мне прямо: ты ходила танцевать в «Рыжий филин»?
— Совершенно верно, дорогая. Уинтроп — настоящий король вальса. Даже и не припомню, когда я в последний раз так веселилась!
— Так… — Ханна помолчала, чтобы придумать вежливую реплику. Но в голову ничего не приходило. Тогда она решила прямо сказать матери, о чем думает. — Послушай, я знаю, что там играет музыка для покупателей, но я не могу представить, как можно танцевать вальс в проходах между витринами и если там полно людей! Вы случайно не сшибли пирамиду из консервов, которую они сложили посреди магазина?
На другом конце провода на минуту воцарилась тишина. Потом послышался смех Делорес. Она хохотала так, что даже не заметила, что Ханна молчит.
— Ханна, это было не в магазине, — сказала Делорес, немного успокоившись. — Я танцевала над магазином, в студии Даниэль. До чего смешно. Скорей бы пришел Уинтроп, я ему расскажу.
Ханна почувствовала себя крайне глупо. Она совершенно забыла, что Даниэль назвала свою студию «Танцкласс Рыжего филина». Теперь Делорес не пожалеет красок, чтобы расписать этому Уинтропу, как ее дочь перепутала названия. Но сейчас не время смущаться.
— Мама, ты так и не рассказала, кто такой Уинтроп.
— Один из учеников, милая. Кэрри и я записались в танцевальный класс к Даниэль, и в прошлую среду у нас было первое занятие. Бедняжке Кэрри достался этот увалень Эрл Фленсбург, а мне Уинтроп. До чего я везучая, правда?
— Да, везучая, — повторила Ханна, подозревая, что это везение что-нибудь да значит; кажется, в Лейк-Иден провернули грязное дельце.