– Нам голову снимут, когда узнают, что мы упустили Панкова. Кровь из носу- найдите его машину! Далеко он уехать не мог, получил свою четвертую жертву и отправился в пещеру, в окрестностях.
– Знать бы, где эта пещера…
***
Стало совсем темно. К ночи подморозило, и там, где на ветках висели капельки влаги, деревья казались хрустальными. На ясном небе над серебряными макушками деревьев встала огромная холодная луна.
– Еще и полнолуние, – вздохнула Саша, когда лошадка остановилась и они с Василием спрыгнули с телеги.
– Сюда, если верить твоей фреске, то пещера рядом.
– А говорили, что где-то на Лысой горе! Про какой-то родник рассказывали.
– Кто ж его знает, может тут не та пещера. Но матушка Иоанна отправила, значит, так надо.
Несколько шагов – и стихло фырканье лошадки по имени Рыбка, со всех сторон окутала тишина, даже ветки не потрескивали. Сразу зазвенело в ушах. Тиха была и замерзшая речка, ни рыбаков – да и откуда они тут! – ни фонарей. Если бы не белый снег, темнота казалась бы кромешной, но белизна смягчала черный цвет, и глаза сразу привыкли к ночи.
Без Василия Саша при всей своей безрассудности дальше бы не пошла. Тишина, ночь и зимний лес создавали странное ощущение: вроде не колышется ни одна ветка, а кажется, что кто-то прячется там, среди темных стволов. Она несколько раз оглянулась, мурашки пошли по коже от странного чувства что кто-то за ними наблюдает. Бывает, некому смотреть, а кожей чувствуешь взгляд, и оборачиваешься, и ищешь, но кого искать здесь!
Есть в ночном темном лесу что-то первобытное, словно пробуждается генетическая память, все страхи предков, когда придвигались люди ближе к костру, не зная, чего ждать от окружающей тьмы – диких зверей или придуманных чудовищ…
– Рано вышли, это за поворотом, – Василий крякнул и убыстрил шаг. Саша старалась не отставать.
За поворотом они не сразу увидели белую машину на белом снегу. Авто припарковали в кустарнике у реки и в ночи его сложно было заметить, даже Саша с Василием разглядели в последний момент, чуть не ткнувшись носом.
– Знать бы номер машины Панкова… хотя кому еще тут быть!
Следы в глубоком снегу вели в лес, Василий с Сашей отправились по ним.
– Девчонка жива! – Василий показал на следы. Они были беспорядочны, несколько раз идущие оступались, но все же заметно, что шли двое.
Следы завели их за утес. Отсюда были видны дорога и река, но вход в пещеру спрятался за двумя огромными валунами, отростками горы, и с дороги даже днем не заметен. Василий в валенках глубоко проваливался в снег, Саша старалась идти по его следам, но тут же начерпала полные ботинки снега, ступням и пальцам стало мокро и холодно.
Осторожно, держась за обледеневшие камни, Василий и Саша вошли в пещеру. Сразу стало зябко, оттепель сюда не добралась, кругом лед и иней.
– Эх, зажигалки нет! – Василий в очередной раз крякнул и осторожно двинулся вперед. Своды заканчивались высоко, гораздо выше человеческого роста. Небольшой грот, куда они попали, продолжался таким же высоким, но узким и длинным проходом. Здесь уже было светлее, словно отблески огня метались по замерзшим стенам и отражались ото льда.
Еще один поворот и они оказались в огромной пещере, посреди которой под тонким слоем льда виднелась вода, то самое озеро, нарисованное на фреске в монастыре.
Стало понятно, откуда взялся свет в проходе. Четыре высоких факела горели по краям деревянного помоста, к которому вела узкая тропинка по краю озерца. Помост был установлен прямо на льду, в глубине пещеры лед казался толстым и надежным.
На помосте – Саша даже в этот момент не удержалась и поморщилась – лежали три темных предмета размером с ладонь. Даже не приглядываясь, можно догадаться, что это сердца. Высокий мужчина смотрел вверх, на сплетения снега и льда, туда, где смыкались дальняя стена и своды пещеры.
У ног его без движения лежал человек.
– Я принес тебе подарок! – Крикнул мужчина, и эхо, отскакивая от ледяных стен, несколько раз повторило его крик. – Она жива, ты можешь выпить ее кровь! А потом ты получишь четвертое сердце и станешь свободна. Я сделал все, как надо, явись! – Ись-ись-ись- подхватило эхо.
Саше показалось, что там, куда смотрит мужчина, узоры снега и льда образуют еле различимую фигуру. Она моргнула- нет, конечно, никакой фигуры нет, это морозные обманки, как в детстве, на окне.
– Ах ты, сволочь, мать твою, да я тебе щас, – Василий кинулся вперед. Мужчина обернулся и выхватил из-за пазухи пистолет.
– Стоять!
Василий замер, лед под его тяжестью просел, совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы возчик рухнул на колени, валенки погрузились в слякотную мокрую жижу. Он замер, вцепившись руками в лед, боясь пошевелиться и не сползти в полынью, не провалить окончательно лед своей тяжестью.
Саша вряд ли смогла бы вытащить грузного возницу, скорее всего, просто окунулась бы рядом, но бросилась на помощь.
Пистолет переместился на нее, и тут вся храбрость оставила девушку, ноги отяжелели, словно к ним привязали гири.
– Еще один подарочек моей красавице, – радостно, совсем не зловеще, как бывает в кино, сказал Панков. – Иди сюда, медленно, по краешку. Не оступись!
Девушка у его ног зашевелилась, всхлипнула, Анатолий пнул ее ногой:
– Лежать, кому сказал! Девушка замерла.
– Давай, шагай, что застыла. Не хочешь- застрелю. – Он говорил спокойно и как-то буднично, не страшно, словно об обычных повседневных вещах. – Так хоть поживешь подольше, хочется пожить, да?
Саша сделала шаг, осторожно по кромке.
***
Вертолет уже полчаса безуспешно кружил на Лысой горой.
– Андрей Иванович, вас матушка игуменья к телефону.
– Какая игуменья?
– Настоятельница Красногривского монастыря.
– Игуменьи только не хватало. Скажи, завтра перезвоню.
– Она говорит, это срочно, насчет пещеры. Звонила в управление, дежурный дал мой телефон.
Андрей выхватил трубку у сотрудника.
– Я вернулась из епархиального управления, и сестры рассказали совершенно невероятные вещи. К нам приезжала девушка, увидела фреску в часовне, которую мы сейчас реставрируем. Сказала, что на фреске пещера, там должен быть убийца. Требовала позвонить в полицию.
– Какая девушка? Почему сама не позвонила?
– Блондинка, а вот имени не знаю. Телефон у нее не работал, батарейка разрядилась. А у нас в монастыре мобильных нет, только у меня для епархиальных нужд. Не знаю, насколько это серьезно, на всякий случай звоню вам, в следственный комитет, полиция на вас переправила.
– Очень нужно! Что за фреска? Где эта пещера?
– Я сейчас сфотографирую и пришлю снимок на этот номер.
– Спасибо огромное, вы не представляете, как нам помогли.
– Во славу Божию. А девушка с возчиком, который продукты нам привозит, отправились туда.
– В пещеру?
–Да, сестры говорят, торопились очень.
– Благодарю, матушка!
–Во славу Божию, – игуменья отключилась.
***
– Шагай, шагай, медленно, не оступись, ты мне живая нужна, – Панков наступил одной ногой на девушку, которая снова зашевелилась, не убирая пистолета от Саши.
– Зачем? Зачем вам это? Вы же полицейский! – в фильмах злодеев заговаривают, а тут и помощь поспевает. Вот только откуда помощь может прийти… – Это же просто легенда, вы защищать должны, а не убивать!
– Кого защищать? Вас, лживых баб? Все силы отдаешь, работаешь на износ, без выходных, все в семью. А вы? Вы по мужикам скачете. Муж за дверь, она в постель к другому! – Панков грязно выругался.
– Ну развелись бы, – Саша осторожно сделала еще шажок, – не все ж такие.
– Все вы такие, все! И мне ведь ни одна баба не отказала, ни одна! А ведь замужние! Все вы лживые сучки!
– И вы решили, что заслуживаете вечной любви и безмерного счастья? – не удержалась Саша от сарказма.
– Она не предаст. Она подарит вечное блаженство, никакой грязи больше, никаких шлюх, никакого вранья.
– И поэтому надо было убить невинных девушек?
– Невинных? Да они такие же, как их матери. Как вы все! Сейчас невинная, завтра шлюха. Насмотрелся. Давай, шагай, хватит болтать.
Саша сделала еще один крохотный шажок.
И вдруг раздался оглушающий всплеск, словно огромная рыба взметнула хвост из проруби, там, где цеплялся за лед Василий. С силой возницу швырнуло на берег, он ударился об стену, сполз на снег и ошалело таращил глаза. Панков отшатнулся, навел пистолет на Василия, но прямо перед ним взорвался лед тысячей мелких осколков, снова блеснула золотом чешуя на хвосте рыбы, вспыхнула от света факелов.
Панков уронил пистолет, замотал головой, закрыл лицо руками, закричал, пытаясь очистить глаза от острых стекляшек-льдинок. Эхо ледяных взрывов билось о своды и стены пещеры.
Саша пришла в себя, кинулась к Василию и без сил сползла по стене пещеры рядом с возницей, услышав крики:
– Всем стоять, полиция!
Своды пещеры дрогнули и там, где узоры льда и снега рисовали призрачную фигуру, посыпался лед, миллионом крохотных осколков, прямо в полынью.
Девушка во все глаза смотрела, как утягивает в ледяную воду осколки, опутывает серебряными нитями, не давая даже маленькой льдинке остаться на снегу. А потом все стихло.
***
По дороге в следственный комитет Александра попросила телефон у оперативников и снова набрала Соню. На ее счастье. Подруга была жива и невредима. Соня ахнула, сказала, что сразу едет к Андрею, там они и встретятся.
Девушку увезли в больницу, допрашивать ее было бесполезно, врачи констатировали шок и сильное переохлаждение, но пообещали, что не только жить будет, но и скоро придет в полный порядок.
– Как вы оказались в пещере? – спросила Саша Андрея, и получила в ответ гневную лекцию о том, куда она должна была поехать – в следственный комитет, а не в пещеру. Если бы игуменья не позвонила, ни Саша, ни Нина живыми бы из пещеры не выбрались. Надо же быть такой дурой! Еще и пожилого человека втравила.