Короткая драка в подворотне не произвела на окружающий мир совершенно никакого впечатления: никто не выглянул на шум, не хлопали окна, не было слышно возмущенных голосов. Вот так убивать будут – ни один не поможет. Гордеев прислонился к фонарному столбу, быстро проверил содержимое брошенного к его ногам дипломата. Все вроде на месте… Да, все на месте. Паршивые ублюдки – украсть-то толком не могут. И что крадут – не знают.
В голове гудело. Колени вдруг мелко задрожали – сказывалось пережитое только что напряжение.
Медленно Юрий Петрович двинулся в обратный путь – к своей машине. Нащупал в кармане ключи. Вдруг вспомнил, что надо бы вернуться в бар – отменить тревогу. Но не стал. Пусть получше следят за спокойствием клиентов. Будет им наука. Гордеев включил зажигание. Домой, домой. На сегодня приключений достаточно.
Через пару минут автомобиль выбрался на широкий проспект. Ну, слава богу, знакомые места. Через два квартала свернуть – короче всего получится.
Только этого недоставало – пост ГИБДД. Нужно проскочить… Но проскочить не получилось…
– Лейтенант Цубаев. Ваши права, пожалуйста.
Лейтенант наклонился к Гордееву и мгновенно нахмурился:
– Попрошу вас выйти из машины.
– А в чем дело?
– Попрошу выйти из машины. Что у вас с лицом?
– С лицом?… – Гордеев уже стоял рядом с лейтенантом и машинально провел по своему лицу ладонью. Из носа текла кровь. А он и не заметил. – Простите, у меня бывают иногда кровотечения. Полнокровие.
– Какое полнокровие? У вас же нос разбит, – теперь лейтенант заинтересованно принюхивался. – И вы пьяны, кажется…
– Видите ли…
– Да не кажется – точно пьяны. А ну-ка, пройдемте.
– Лейтенант, может быть, можно как-нибудь все уладить?…
– Ты мне еще деньги совать будешь? Нет уж, что-то мне подсказывает, что надо бы тебя в ближайшее отделение пихнуть да проверить, что ты за птица… Ну чего засуетился?
– Вы понимаете, я адвокат…
– Тогда я – прокурор, – лейтенант махнул рукой сидящему в патрульной машине напарнику. – Серега, подсоби-ка. Тут один больно несговорчивый…
ГЛАВА 15
Александр Борисович Турецкий, следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Хотелось еще кофе. Или, вернее сказать, вовсе не хотелось, но было нужно – сон одолевал.
Александр Борисович вот уже несколько часов беспрерывно работал в своем кабинете. Взглянув на старинные ходики, украшавшие стену и бывшие предметом зависти одних и объектом насмешек других сослуживцев, Турецкий с грустью понял, что попросить сварить ему кофе некого: слишком поздно, все ушли.
Ну, разумеется, не все. Просто у тех, кто остался, забот и без того хватает. Как и у него самого.
Первый час ночи. Турецкий снова взглянул на дисплей. Да ну его! Спать же когда-то надо.
Подошел к шкафу, вытащил дипломат. Взять бы с собой кое-какую работу на дом (Турецкий усмехнулся: в голову лез дурацкий анекдот про палача, который «халтуру на дом прихватил»). Хорошо тому палачу. А в Генпрокуратуре – не положено. Значит, тащись через весь город к собственной постели, поспи немного, а потом, опять через весь город, назад, к станку…
Зазвонил телефон. Городской. Ну кому он еще понадобился? Ведь у всех нормальных граждан рабочий день давно кончился. Ха! То ведь – у нормальных. А у таких, как Турецкий…
Телефон настойчиво продолжал звонить. Собственно говоря, он обязан снимать трубку. Мало ли что. Вздохнув, Александр Борисович подошел к столу и приветствовал неизвестного пока абонента коротким сухим «Слушаю».
– На проводе отделение милиции номер…
– Какое еще отделение? – ни в каком отделении милиции служебный, равно как и домашний, телефон Турецкого знать не должны были и, соответственно, не могли ни в коем случае. Не успев дать волю своему раздражению, следователь вдруг услышал в трубке знакомый голос:
– Алле! Александр Борисович? Уж простите великодушно – это Гордеев беспокоит.
– Юра? – Турецкий невольно улыбнулся. – Постой, что там у тебя за ерунда с милицией? Поздновато для шуток.
– Да какие шутки! Забрали меня. За вождение автомобиля в нетрезвом состоянии и пререкание с работниками ГИБДД.
– Юра, ты пьян?
– Строго говоря – да. Двести граммов «Солнечного берега». И нос у меня разбит. Короче, работникам милиции доверия не внушаю. Выручай.
– Постой, постой… Ты что, хочешь, чтобы следователь Генеральной прокуратуры ехал черт знает куда и вытаскивал из обезьянника какого-то мелкого хулигана вроде тебя?
– Александр Борисович, – голос Гордеева стал тихим и серьезным. – Я ведь нечасто прошу. На этот раз дело важное. ГИБДД – просто случайность. Мне нужно, чтобы ты забрал меня отсюда и отвез домой. Я ведь к тебе ехал. У меня дело важное… А тут, мало того что хулиганы напали, еще и гибэдэдэшники, мать их за ногу, прицепились… Александр Борисович, выручай. Это и в твоих интересах. Все объясню позже. Не телефонный разговор.
В тоне Гордеева действительно ощущалась важность ситуации. Турецкий кивнул, хотя видеть его сейчас ни Гордеев, ни кто другой не мог:
– Научился ты, Юра, в своих судах людей убеждать… Ну ладно. Сейчас подъеду. Начальник этого отделения с тобой рядом? Дай-ка ему трубочку…
Через десять минут Турецкий уже ехал в своей машине по освещенным многочисленными фонарями московским улицам. Курил сигарету. Вечно этот Юрка во что-нибудь вляпается! Александр Борисович глубоко затянулся табачным дымом. Да, с Гордеевым всегда так было: что ни день, то история…
Познакомились они… десять (черт, вот время-то идет!) лет назад. Что-то около того.
Помнится, явился такой пацан, весь из себя грамотный, уверенный, что мир четко делится на две половины: на тех, кто преступления совершает и кого нужно ловить, и на тех, кто живет честно и ловит. Себя безоговорочно относил к последним. (Турецкий усмехнулся.) Ну, стажер и стажер. Толковый, правда, паренек оказался. Ума-разума набирался быстро. Александр Борисович с легким сердцем рекомендовал его на постоянную работу в Генпрокуратуру. И стал Юрий Гордеев тоже следователем. Сколько он проработал? (Турецкий свернул в переулок – так короче получится.) Недолго, в общем. Не по нему эта лямка оказалась. Да еще та история (Александр Борисович поморщился), ну да, прав был тогда Гордеев. Но молод, горяч. А не все в жизни бывает как в кино: по справедливости. Ну и занялся частной практикой. Адвокат теперь. Старушек по жилищным вопросам консультирует. Только вот интересно знать – какая такая старушка его настолько важным делом заняла, что решился он побеспокоить своего бывшего патрона? Дело-то, видать, нешуточное. Не стал бы Юра Гордеев зря горячку пороть. Не стал бы.
…Формальности в отделении милиции заняли пять минут. Гордеев плюхнулся на переднее сиденье и прижал к себе дипломат. Надо же – столько лет прошло, а он все с тем же кейсом ходит. Давно бы купил себе новый: чтоб дизайн посовременнее и замок кодовый. Турецкий сел за руль.
– А с твоей машиной что делать будем?
– Да ладно, – беспечно махнул рукой Гордеев, – что ей сделается? Постоит…
– А если угонят?
– У меня устройство там хитрое. Даже если угонят, то далеко не уедут. Блокирует все, что можно заблокировать…
Некоторое время ехали молча. Наконец Александр Борисович, искоса взглянув не Гордеева, бросил пробный шар:
– «Ну и рожа у тебя, Шарапов!…»
Гордеев невесело усмехнулся и не ответил. Турецкий покачал головой:
– «В „Астории“ поужинал…» Текста не помнишь, Юра. Совсем плохой стал. А ведь когда-то мы с тобой все пять серий в лицах пересказывали. У тебя лучше всего роль рецидивиста Копченого получалась. Изобразишь?…
– Потом как-нибудь, Александр Борисович. Не до фильмов мне сейчас.
Турецкий задумчиво покачал головой: чего-чего, а расхлябанности и малодушия за адвокатом Гордеевым никогда не водилось. Может, действительно выпил много?
– Давай, рассказывай уже. Как ты в этом отделении оказался?
– Да случайно. Не в этом дело. Спасибо, что помогли.
– Пожалуйста. Только учти: прав ты на ближайшее время все равно лишился. Будешь знать, как под шофе да с такой дулей на роже по столице на машине разъезжать.
Гордеев слабо махнул рукой:
– Ладно, разберемся. Мне сейчас главное – домой. И отдохнуть.
– А попроще себе водителя найти не мог?
Адвокат в упор посмотрел на Турецкого:
– Александр Борисович, в этом кейсе (Гордеев похлопал по потрепанной коже своего дипломата) показания одного человека. Владимира Коробкова. Вам что-нибудь говорит это имя?
Турецкий отрицательно качнул головой и повернул с улицы во двор – почти приехали.
– Так вот, – продолжал Гордеев, – Коробков – мой подзащитный. Он совершил убийство. Ему паяют предумышленное. Лично я как адвокат буду настаивать на статье 107 часть 1.
– Убийство в состоянии аффекта? – Турецкий заглушил мотор – машина уже стояла возле подъезда Гордеева.
– Точно. Но главное – не это. Главное, что и Коробков, и его жертва замешаны в таких делах, о которых лично я смело могу сказать: мне не по плечу. То есть мне как обычному частному адвокату.
Турецкий кивнул и, прикуривая, чиркнул зажигалкой:
– Ты, Юра, хочешь сказать, что мне по плечу? Мне, простому следователю Генеральной прокуратуры?
– Во всяком случае, инстанция должна быть никак не ниже.
– Рассказывай. Или сперва к тебе поднимемся?
Гордеев устало покачал головой:
– Нет, Александр Борисович. Не подумай, что я не желаю видеть тебя у себя в гостях, но… Давай лучше завтра встретимся на свежую голову. Тебе сейчас отдохнуть нужно, а мне и подавно. Но дело очень важное. Замешаны самые «верхи».
– Ты уверен? Дело терпит?
– Сегодня все равно ничего не решим.
– Ладно. Где и когда?
– В восемнадцать ноль-ноль. Где обычно.
– «В восемнадцать ноль-ноль»… И откуда у тебя, Юра, эта армейская выучка? Сказал бы – в шесть вечера. Ладно, договорились. Не раскисай. Завтра увидимся.